Проснувшись, Светёлкин невольно вскрикнул, и было отчего: по полу двигались короткими перебежками из угла в угол мириады знаменитых гисталиноавтолагских элементарных грызунов, похожих на миниатюрных крысят около трёх с половиной сантиметров длиной. Элементарные грызуны появились из-за воздействия на окрестных крыс паров, выделявшихся ядерными отходами, некогда, согласно договору, захоронёнными американцами в двадцати километрах от ГАлага. По-видимому, пока они с Тимуром занимались медитацией, эти твари повылезали из отверстия в полу, открывшегося после того, как Павел необдуманно переместил парашу. Самое страшное заключалось в том, что волшебник всё ещё был привычно погружён в сопереживание тяжёлой судьбе Сони Мармеладовой, ничего не ведая о собственной нелёгкой доле: часть грызунов уже вовсю ползала по нему. Павел судорожно скинул забравшуюся на него самого тварь и кинулся выручать друга. Два грызуна проникли в левую руку Тимура у Павла на глазах. Делясь на элементарные частицы, полностью перестраивая и, так сказать, "конвертируя" свой организм, эти существа, проталкиваясь через поры кожи, подталкиваемые мутировавшим метаболизмом, собирали как конструктор по молекулам свой новый облик внутри жертвы, трансформируясь из грызунов в жирных гельминтоподобных паразитов. Дела у осетина шли - не позавидуешь.
Растолкав Сабаткоева и раскидав пинками остальных элементарных паразитов, экс-золотарь в темпе вальса обсудил с Тимуром план дальнейших совместных действий. Быстро поняв суть проблемы, Сабаткоев, с помощью левитации подняв остававшихся в карцере крыс в воздух, сбросил их в дыру в полу, а Светёлкин, уже не полагаясь на помощь магических навыков, схватив парашу, поспешил прикрыть ей отверстие.
Теперь можно было немного перевести дух.
- У тебя внутри две твари, и это как минимум. Что планируешь делать? - проявил дружескую обеспокоенность Светёлкин.
- Твари небесная и земная… - улыбаясь, проговорил не желавший переживать раньше времени Сабаткоев. - Время покажет.
На следующий день парни уже "работали", привычно "страдая за правду" в своей бригаде. А вечером Сабаткоев, отозвав бывшего ассенизатора за барак штанга-йогов, прошептал:
- Я понял, как можно выбраться отсюда. Но, не считая того, что скоро я умру, мне на свободе в ТУР и так де́ла б не нашлось: рожей не вышел. Убеди меня, что ты не такой, и что сможешь что-то сделать со всем этим, - он неопределённо обвёл рукой вокруг, - и будешь свободен.
- Хорошо. Я найду способ. От одного страшного для тоталосоцистов человека я выяснил, что нам нужна Анастасия Вирганская. Эта женщина знает, как господучи пришла к власти, а раз так, то должна знать, как помочь ей уйти. Так что можешь смело говорить, что ещё за способ ты выдумал.
- Элементарные грызуны, что едят меня изнутри - колоссальный катализатор реакции "мирроточения". Мини-крыс, а теперь - гигантских червей, оказалось пять: одна в шее, две, которых ты видел, в руке, и пара в жопе. Последним особенно неуютно внутри: я крепко давлю их на "работе". Хоть остальным в этом плане полегче, я всё же невкусный для них: кожа да кости, мяса надолго не хватит. Читал сегодня в Интернете, что, к несчастью, их энергии достаточно лишь на один адронный биозахват в течение всей их жизни. Со смертью моего кормящего организма они погибнут сами. Итак, паразиты обречены погибнуть от мук голода, прикончив, но сперва заставив помучиться, и меня. Эта колоссальная симфония боли, достойная Шостаковича, оказалась столь "продуктивна", что моё "колесо мирроточения" скоро потребует отдельного барака. Весь "продуктовый" "удой" я обязуюсь переправлять в твой "мирроприёмник". Жить мне, по приблизительным подсчётам, ещё дней семь. Этого должно хватить для производства двухсот литров "продукта", - Тимур грустно улыбнулся. - Впрочем, возможно, окажется всё же недостаточно. Грамм сто тогда сам "намирродрочишь"!
Осетин, нелепо покачнувшись, расплылся в объективе глаз Светёлкина, покрывшихся вдруг влажной пеленой.
Как предсказывал чародей, так всё и вышло: верный дружбе и жажде справедливости до конца, он, плавно превращаясь в живой скелет, поставлял небывалое количество "продукта" в чужой "мирроприёмник". В туалет он ходил теперь только с кровью. На четвертый день вместе с калом из ануса выпал один из паразитов. Подёргавшись, гад вскоре издох. Сабаткоев увидел в смерти этого мерзкого существа и свою гибель. Через два дня Тимура Сабаткоева, бодхисаттву, оккультиста и легендарного страда, не стало в живых. Роботы-уборщики развеяли его тело, пока другие "стахановцы" "страдали" на "мирросипедах".
Переживая из-за кончины друга, бывший ассенизатор в тот же день "выстрадал" рекордное для себя количество "продукта", "выработав" недостававшие до двухсот литров сто сорок пять грамм.
На его "ТК"-запрос пришёл ответ, который можно было принять за форменное издевательство: "Простите, осуждённый, но все инспектора, уполномоченные принимать решения по случаям "продуктово-миррового" УДО, в настоящий момент находятся в бессрочном отпуске".
Узнав об этом акте беспредела, все "стахановцы" и даже почти половина "середняков" городка № 731 пригрозили устроить бунт, ведь это был удар и по их мечте о свободе. Протестная петиция управлению ГАлага была отправлена со "стахановских" аккаунтов с указанием в приложении полного поимённого списка "середняков", готовых поддержать бунт. В управлении понимали, что может повлечь за собой категорический отказ "передовых" страд "мирроточить" по-"стахановски". Представители верхов ТП ТУР в замешательстве спросили у Гисталиной, что им делать. Только тогда был дан приказ о даровании свободы осуждённому на пожизненные работы за "предосудительную ипсацию" бывшему золотарю Павлу Аркадьевичу Светёлкину с предоставлением права вернуться к прежнему роду деятельности. Провожая Павла, страды вели себя по-разному: кто-то плакал, а кто-то задумчиво молчал ему вослед. Ну а самые осведомлённые едва могли спрятать свои улыбки за привычно-мрачным видом, тая в сердцах надежду.
7. The Joker breaks the rules
Алина с Виктором побежали дворами не обратно к "Братиславской", а к более близкой станции "Марьино": было уже полдвенадцатого. Понимая, что их товарищей, по-видимому, задержали, желанием разделить их участь они, само собой, не горели. Однако, выйдя на открытое пространство перед вестибюлем станции, ребята у входа буквально в паре десятков метров впереди увидели крупное формирование пентов, явно пришедших по их души. Таким образом, путь под землю оказался отрезан. В глубине сознания начинала расти догадка, переходившая в уверенность, что их сдал кто-то из своих. Оказавшийся предателем мог сообщить и любую другую информацию про них - конечно, если сам владел ей… Нацисты, не сговариваясь, вытащили SIM-карты из мобильных телефонов.
Вернувшись во двор, они сели на лавку на детской площадке.
- Сдаётся мне, это просто Герцен с Чернышевским…
- Герцен - да, но пока не Николай Гаврилович. Есть ещё выход! - воскликнула Алина, которая что-то вспомнила. - Степан Савельевич рядом живёт.
- "Белый Пушкин"?
- Ага, он самый.
Ваш покорный слуга Степан Белорыльцев, более известный среди соратников под творческим псевдонимом "Белый Пушкин", обитал в доме номер 27 по Батайскому проезду. Быстрым шагом ребята за пятнадцать минут дошли до искомого подъезда.
- Чего вам? - хозяин квартиры, конечно, не был в восторге от визита без прозвона Алины в компании бритоголового крепыша, тогда лишь шапочного моего знакомого… Виктор же обратил внимание на голову "Белого Пушкина", сорокадвухлетнего подкачанного коротышки, которая была как лунь седой, равно как и мои бакенбарды, которым я был обязан своим ярким и запоминающимся погонялом.
- Нам вписка нужна, а то у Петро - менты.
- Чего?!
- Ой! Верней, у метро - пенты, - поправилась Алина.
- Не на хвосте хотя б сидят?..
- Нет, к тебе не привели, не беспокойся.
Я жил один: моя девушка ушла к антифа. Сам я был художником: рисовал для души картины, а зарабатывал шаржами. После успокоительной речи Алины я подобрел и пригласил незваных гостей проследовать на кухню. Тут нашлись пара бутылок водки и всяческие закуски. Мы с Виктором выпивали и вели беседу; Снегирёва мало пила, а больше курила траву, ела и слушала.
- Самое страшное для меня в этом мире - что я умру, - поведал я. - Для вас это не понятно: как же так, ведь все умрут?
- Ну да, - признал собеседник.
- Когда я умру, я не смогу больше совершенствовать свою душу. И это для меня самое страшное.
Замолчав, я сходил в свою комнату и вернулся с ворохом распечаток фотографий собственных картин. Снегирёва и Антицунаров получили редкую возможность проследить за моим творческим путём от первых символических полотен в духе Константина Васильева до последней работы, на которой я акцентировал их внимание:
- Вот, это - "Бог в скафандре"! Человек и Бог в скафандрах стоят на маленькой нейтральной планете. Символизирует исход любого истинного богоискательства. Как вы знаете, стоило мне перестать творить беспредел, как меня обошли более молодые и злые ребята… Ликаны плохи не потому, что они - ликаны, не априорно, а в эмпирических проявлениях своей гнилой сути там и тогда, где и когда они её проявляют… Вот что нужно понимать! Может, в чём-то это и не соответствует букве национал-социализма, но его дух никуда из меня не делся!..
Я быстро пьянел. Думаю, им это становилось заметно.