- Давай, давай, родимый, - взмолился, уговаривая гнедого, Андрей. - Не дай сухим вернуться.
Скакун, тяжело дыша, мчался во весь опор, стаптывая молодые ветки и раздвигая грудью кусты.
- Давай, чуть-чуть осталось.
Косой, словно услышав предупреждение, резко повернул к старому высокому кусту, метнулся под корни.
- Шайтан! - Зверев, никуда не сворачивая, отпустил поводья и дал шпоры коню. Гнедой взметнулся, как стартующий "Миг", с шелестом проломился сквозь ветви, ударился передними копытами в снег - но под тонким настом оказалась земля, и скакун тут же прыгнул снова, уже через лежащее поперек пути деревце, помчался по низким кустам, меж которыми мелькала белая спина.
Позади послышался треск, ржание, крик - но охвативший князя азарт не позволил ему оглянуться. Гнедой скакнул, перелетая еще один куст, и приземлился аккурат рядом с прижавшим уши, мчащимся во весь опор зверьком. Косой метнулся было вправо, но не успел: едва не выпав из седла, Зверев наклонился вниз, взмахнул рукой, и вылетевший из рукава грузик кистеня опустился бедолаге точно между глаз. Беляк закувыркался, но Андрей успел поймать его за шкурку, подбросил вверх и перехватил левой рукой. Он потянул на себя поводья, предупреждая скакуна, что можно больше не торопиться, вернул кистень на место, взял обмякшую добычу за уши и поворотил назад.
К склону Золотого холма, оказывается, уже успели добраться остальные охотники, ехавшие кружным путем.
- Тут зайцев, как комаров летом! - гордо показал им добытую дичь Зверев, и под одобрительные выкрики кинул в чересседельную сумку.
Бояре, то и дело вставая в стременах, чтобы дальше оглядеться, начали разъезжаться по кустарнику, и вскоре у левого края поля уже разгорелась погоня.
- С почином, Андрей Васильевич, - поздравил Федор Друцкий. - Токмо где ты бояр моих потерял? Ужель из-за косого повздорили?
Князь Сакульский непонимающе вскинул брови, потом развернул гнедого, поскакал к месту удачной охоты. Навстречу уже выезжали боярские дети… Двое выезжали, один, хромая, шел следом.
- Что там, служивые?! - бодро поинтересовался княжич.
- Мерина прирезать пришлось, - сообщил один из всадников. - Ноги передние переломал среди корней. Через голову упал, да еще на боярина Семеновского. Хорошо, не сломал ничего.
- Вот проклятье! - вздохнул Зверев. - И конь вроде красивый был. Туркестанец?
- Все одно засекался мерин, - махнул рукой Друцкий. - Оттого и оскопили туркестанца.
Андрей понял, что скакун был из княжеской конюшни. Похоже, косой смог вывести из строя одного из хозяйских телохранителей.
- Берегись!
Слева от них, высоко выбрасывая из-под копыт комья грязи, неслась конная лава. Всего семь всадников - но затоптать с ходу враз способны. Возглавлял "атаку" среднего размера беляк, решивший, что уйти от преследователей в поле будет проще, нежели в кустах. К счастью, увидев впереди новых врагов, он изменил свое мнение и повернул к ивам. Княжеские телохранители, не утерпев, понеслись следом. Андрей, поколебавшись всего секунду, тоже пустил гнедого во весь опор.
Косой - видимо, у них тут был практикум по избавлению от охотников - по знакомой дорожке лепетнул к старому кусту. Пока прочие бояре помчались вокруг, Андрей отпустил поводья, дал шпоры, знакомо взметнулся сквозь крону, тут же скакнул еще раз через поваленное дерево, прицелился взглядом в близкий комок - и тут услышал позади треск и громкие вопли.
На этот раз он оглянулся: обходившие куст с двух сторон бояре сошлись на тесном пространстве лоб в лоб. Одна из лошадей теперь билась на земле, пара охотников вылетели из седел. Когда же Зверев снова глянул вперед - заяц уже исчез, словно в воздухе растворился.
- Вы там на длинноухих охотитесь или с горными троллями деретесь? - охнул Друцкий, услышав о новых пострадавших. - Это всегда так, князь Андрей, али мы не так что-то делаем? Вы с отцом сколько холопов за сезон теряете?
- Это у вас, видать, зайцы особо матерые, Федор Юрьевич, - развел руками Зверев. - Опять же дома я обычно один в поле езжу.
- Смотрите, заяц!
Возле пострадавших остались только барон, Андрей, Друцкий и двое телохранителей - прочая толпа, забыв обо всем на свете, сорвалась в новую погоню.
- Нет, - решительно покачал головой сын хозяина именья, - есть в увлечении твоем некая лихость, княже, спорить не стану. Но соколиная охота изящнее будет. Птица дичь и выследит, и свалит, а тебе токмо подобрать ее останется да зрелищем бойцовым насладиться. Боярин Савелий, сделай милость, скачи в усадьбу, вели лекаря нашего прислать, трое саней и сокольничьего моего с Чулагой. Чулага, помню, зайцев для меня брал. И пусть Расстегу и Крошу захватит, Чулага с ними работал.
- Сделаю, княже, - поклонился один из телохранителей и поскакал вверх по склону.
- Заезжие купцы рассказывали, - сообщил барон, - что ловчие птицы герцога Анжуйского брали даже волков, причем самых матерых.
- Видать, мелковаты матерые волки у вас во Франции, - хмыкнул Зверев.
- Это не у нас, князь Андрей, - спокойно парировал чужеземец. - В датских землях на волков не всякий охотник в одиночку рискнет выйти. Пусть даже на то и соизволение господина имеется.
- Есть, есть почин! - выбрались из кустарника разгоряченные погоней охотники. Один из них нес на вытянутой руке мелко вздрагивающую тушку зверька. - Под ели на опушке уйти хотел, да прыти не хватило!
- Потери есть? - деловито поинтересовался Друцкий.
- Да чего там, легко взяли. Только погоняй!
Боярские дети наперебой хвастались своей добычей, и Зверев, пользуясь моментом, отъехал в сторону, двинулся по границе поля и кустарника. Ведь не может же быть, чтобы в таком ивняке всего двое косых водилось! Где-то здесь должны быть еще!
Поиски увенчались успехом уже минут через десять: приближение всадника спугнуло затаившегося у небольшой елочки русака. Заяц, петляя, кинулся наутек - это его и сгубило. Андрей пустил гнедого прямо, легко пробиваясь через кустарник, что едва доходил коню по грудь, через сто саженей догнал бедолагу и оглушил с седла тяжелым грузиком. Правда, подхватить добычу Зверев сразу не успел и пришлось возвращаться. К его удивлению, возле тушки охотника поджидал барон Тюрго.
- Ловко у вас это получается, князь, - вежливо склонил голову чужеземец. - Просто удивительно: так точно наносить удары столь капризным оружием!
- Жить захочешь - научишься, - резко наклонившись, прямо с коня подхватил добычу Андрей. - И вам настоятельно рекомендую потренироваться, барон. Когда в битве встречаетесь с рыцарем, то о его доспехи можно сильно попортить заточку клинка. Между тем один точный удар кистеня по ключице - и это уже не враг, а игрушка для холопов. Они и добьют. Колотите прямо по кирасе. Мне пока не встречалось ни одной, чтобы не прогнулась.
- Да, это неодолимое противоречие, - с готовностью признал барон. - Коли выковать броню, неуязвимую для удара, ее оказывается невозможно ни поднять, ни носить. А коли ковать ту, что не утомляет в битве, - ее легко проткнуть любым стилетом. Вы знаете, князь, швейцарские наемники вовсе никогда не носят доспехов. Они утверждают, что в бою легче выжить подвижному воину, нежели закованному в железо. И уже не раз наносили поражение лучшим армиям Швабского союза.
- Забавно, - рассмеялся Андрей. - Похоже, им никогда не доводилось стоять под татарскими стрелами или в плотном строю.
- Вы с ними не согласны, князь? - пристроился рядом с едущим шагом Зверевым барон. - Я слышал, русские тоже не носят брони.
- Русские не носят кирас и доспехов, - поправил Андрей. - Мы предпочитаем гибкую броню. В ней и из лука стрелять сподручнее, и в сече вертеться проще. Опять же мало кто носит поножи и наручи, предпочитаем сделать бахтерец покрепче.
- Но ведь так легко лишиться руки или ноги!
- Ничего не поделать, барон. - Зверев потрепал отдыхающего на медленном шаге гнедого по шее. - Нельзя повесить на человека больше двух пудов железа и надеяться, что он сможет сражаться. А значит, придется делать или одну толстую железку, или много тоненьких. Потому-то и кирасы у вас толще миллиметра не куются, что еще наручи и поножи рыцарю привесить нужно. У нас же на трехслойном бахтерце каждая из пластин крепче будет. А они еще и перехлестываются!
- Ваши речи выглядят куда старше вас, князь Андрей, - согласился барон Ральф. - Мне не часто приходилось встречать таких мудрых людей. Я уверен, мой король, Кристиан Ольденбургский был бы рад видеть вас среди своих друзей.
- Мое почтение королю датскому, - широко усмехнулся князь Сакульский, - но, боюсь, мы никогда не увидимся. Вряд ли я когда-либо попаду в Данию, и вряд ли его величество когда-либо навестит мое княжество.
- Кто знает, кто знает, - не согласился иноземец. - Жизнь длинна, а повороты ее иной раз столь затейливы… К тому же дружба с королями порою бывает весьма выгодна. Например, некие земли в русских имениях удивительно безлюдны. И где может найти для себя рабов обычный боярин? В стычках на востоке ничем не разживешься, кочевника невозможно превратить в пахаря. Его проще убить, нежели запрячь в соху. На западе каждый шляхтич готов скорее зарезать своих смердов, нежели отдать московитам. Без большой войны здесь пленников не добыть. Ведь так, княже?