– Это хорошо! – сплюнул на бетонный пол Рональд. – Хороший парень, если бы не он, хана моей бабе с детьми. Ты тоже молодец, нагнул раком Саймона вместе с его дружбаном Разановым, мы то думали с братвой, что ты подсадная сука, работаешь на империю, сейчас вижу, что нет. Ну, удачи!
Мужик встал с лавки, и подошёл к своим двум недавним собеседникам. Что-то им шепнул, и в их взгляде я увидел нечто, напоминающее дружелюбие, один даже коротко кивнул мне, ответил ему кивком.
– Воропаев, на выход! – донеслось от входа, поднялся с лавки, и пошёл к жандарму.
Прошли по длинному коридору, немного прокатились на лифте, после чего меня вывели во двор, и не снимая наручников, усадили в здоровенный броневик, приковав меня цепью к полу. Поднял голову, и в ярко-розовом свете фонаря над головой, увидел сидящих напротив меня двух парней в "экзо", в руках "Рамзесы", морды суровые и бывалые, смотрят на меня, как на дерьмо.
– Хреновый день, пацаны? – спросил я у них с насмешкой.
– Заткнись, сука! – с какой-то ненавистью бросил один из бойцов. – Ещё ляпнешь чё, зубы вышибу!
По его взгляду понял, что он и вправду вышибет, поэтому благоразумно промолчал. Тем временем броневик почти бесшумно тронулся с места, посмотрел в сторону водителя, и только сейчас увидел стрелка, сидевшего в башне за каким-то необычным пулемётом, тот постоянно крутился в разные стороны вместе с креслом. Неужели ждут нападения?
Ехали долго, минут сорок, бронемашина резко остановилась, и тотчас её задние двери распахнулись, и появились двое в штатском, сняли цепи.
– Пошёл! – прошипел безопасник, и я вышел из броневика, тут же меня подхватили под руки, и потащили к лифту.
Мы находились в каком-то огромном гараже, заставленном разномастными лимузинами, судя по всему, правительственными. Лифт огромный и шикарный, отделан под красное дерево, со вставками из янтаря. Через несколько секунд двери открылись, и нас встретили ещё трое безопасников в гражданских костюмах.
Минут пять ходьбы по коридорам, отделке которых позавидовал любой правитель, и меня завели в большую комнату, с одним единственным столом, и стеллажами вдоль стен. Пригляделся к ним и обомлел – на полках находились разноцветные артефакты, они сияли за стёклами, и к каждому из них прилагалась золотая табличка с какими-то надписями.
– Садись за стол! – распорядился высокий седой имперец, со шрамом через всё лицо.
Уселся на высокий стул, и с меня сняли наручники, безопасники молча вышли из помещения.
Растёр затекшие руки, "браслеты" были затянуты от души, я уже начинал переживать по этому поводу, как бы не кончилось гангреной. Хотя какая гангрена…
Дверь открылась, и в кабинет вошёл невысокий толстый человек в шикарнейшем сером костюме, он смотрел на меня, не скрывая любопытства, какое же знакомое лицо. Точно, да это же сам Саймонус Вирус, местный правитель своей персоной, его рожа украшала каждый бакс в этих краях. Ну надо же, проявил интерес к моей тощей заднице.
– Так вот ты какой, Лёша Воропаев! – с лёгкой усмешкой произнёс император. – Вот видишь, не смог устоять от соблазна рассмотреть тебя в живую, пока ещё в живую.
– Доволен? – как можно наглее спросил я его, помирать, так с музыкой.
– Доволен, – кивнул тот, присаживаясь напротив меня. – Давненько моя коллекция именных артефактов не пополнялась, да и враги измельчали, одна шелупонь, типа тебя, Алёша. Что, думал, самый умный? Вы все, кто с Москвы, себя умнее всех считаете, а в итоге то что?
– Чего тебе надо от меня? – психанул я. – Я просто выжить хотел, да и близких своих не потерять. Мне твои замуты и проблемы по хрену, я по сути вообще нейтральная сторона, мне и на тебя, и на Петра насрать, у меня своих проблем по горло, понимаешь?
– По горло значит? – жёстко ответил Саймон Вирус, соскакивая со стула. – Нейтральная сторона? Да таких проблем, что ты мне подкинул, не разгрести за десяток лет, сукин ты сын!
Он прошёлся взад- перёд, затем подошёл к двери, и обернулся.
– Чё, думаешь, я бы Машу Лампасс казнил? – спросил император. – Да я знаю, что она не при делах, помиловать её хотел, кто бы ещё меня фильмами радовал? А ты, конь в яблоках, всё обосрал! Теперь у Петра в его фильмах сниматься будет, а тот уж знает, как на мозоль наступить.
– Нечего было понты корявые колотить! – проворчал я. – Я то не знал, что к чему…
– Ты бы в интернете поинтересовался, кто моя любимая актриса! – с укоризной произнёс тот. – Но всё это лирика, Лёша. До встречи в этом кабинете.
Саймон кивнул на стеллажи:
– Удачи!
Император вышел а дверь, и следом в кабинет вошли мои конвоиры, надели на меня наручники, и мы обратным маршрутом добрались до броневика. В компании суровых военных домчались до тюрьмы, и вскоре я лежал на досках своих нар, предаваясь невесёлым мыслям. Эх, жизнь моя жестянка… Уж если сам Саймон решил украсить мной свою коллекцию артефактов, то это точно пипец, сушите вёсла, поезд приехал.
Дверь открылась, и в камеру вошёл высокий тощий мужик лет пятидесяти, с огромной бородавкой на носу.
– Здравствуйте, господин Воропаев! – посетитель брезгливо протёр лавку носовым платком, и постелив сверху газету, присел за стол. – Я ваш адвокат, Мирон Аносов.
– Кто? – удивился я. – Толковый хоть? Да не теряй время, друг, мне ты точно ничем не поможешь, только себе репутацию изгадишь.
– Вы так считаете? – улыбнулся Мирон. – Ну я, вашего позволения, всё же попробую.
– Валяй, Аносов! – махнул я рукой. – А что, суд будет?
– Конечно, будет вестись прямая трансляция с суда, вы бы знали, сколько стоит рекламное время, фигура вы весьма популярная.
– Да неужели? – я подсел к нему за стол. – Разговаривал я сегодня с императором, шансов нет у меня. Так что суд будет фарсом, это к гадалке не ходи.
– Но так или иначе, вам положен адвокат! – Аносов поднялся и подошёл к двери. – Встретимся в суде!
– И всё? – хохотнул я. – А чего приходил?
– Для протокола! – дверь открылась, и он вышел.
Ну и цирк! Чувство отчаяния перехватило горло, я опустошённо опустился на нары. Адвоката они прислали, что б он сдох! Разбежался, и ударил ногой в дверь, затем ещё раз, да что ей будет, железной… Опустился на бетонный пол, и в звенящей тишине услышал бухание своего сердца, оно бешено колотилось, как движок, загнанный в красную зону тахометра.
– Так, хватит паники! – сказал я сам себе. – Они наверняка писают от смеха, глядя на меня через видеонаблюдения, глядишь, и всплывёт в интернете это видео, скажут потом, что Воропаев обосрался от страха. Да хрен им по всей роже.
Поднялся с пола, и заметил на лавке газету, забытую Аносовым. Подобрал её и завалившись на нары, углубился в чтение.
"Имперский Вестник". На первой странице моя фотография с паспорта, и заголовок большими буквами – "Известный преступник Алексей Воропаев наконец предстанет перед правосудием". В статье полная бредятина, выставили чуть ли не правой рукой Петра, головорез, каких мир не знал, настоящий выродок. Несколько фоток истерзанных тел имперских солдат, и подпись – "Воропаев ответит за их смерть". Вот уроды, я то тут каким краем? Затем прочёл интервью с господином Разановым, тот тоже нелицеприятно высказывался обо мне, ну тут понятно, за дочку переживает, это святое. И она уже дома, оказывается.
На второй странице большая фотка моей Машки, пишут, что её обмен на госпожу Разанову произвели, мятежная актриса сейчас у царя Петра. У меня вырвался вздох облегчения, хоть что-то порадовало, не всё ж ведь одним бедам приходить.
"Новый вид одежды от известного модельера". На фотке кутюрье, с которым пересекались в ресторане Саймонуса, важно стоит в спортивном костюме с полосками. Вот гад, воспользовался ситуацией и украл идею, ну не мудак ли он?
Дочитал газету, и отложил в сторону, ну, хоть за Машку теперь спокоен. Вскоре жандарм принёс поднос с обедом, и я с аппетитом перекусил, запив каким -то компотом. Но поваляться на нарах мне не дали – отвели в просторное помещение, попутно посоветовав следить за базаром, не то мне на полном серьёзе отрежут яйца. Такой поворот событий удивил, что-то мне приготовили уже. Пристегнули цепью за ногу к массивному столу, и запустили журналюг с камерами, сразу защёлкали вспышки фотоаппаратов, вот оно что оказывается…
– У вас десять минут! – сказал прессе важный офицер безопасник.
– Газета Имперский Вестник! – представился тощий мужик с залысинами. – Скажите, Алексей, почему вы предали своих боевых товарищей?
– Тамбовские волки им товарищи! – ответил я им.
Зал возмущённо загудел, и раздался второй вопрос:
– Были ли вы любовниками с госпожой Лампасс?
– Настоящие джентльмены не распространяются о таких вещах! – ответил я фразой из голливудского фильма. – Не суй свой нос туда, куда собаки свой хрен не суют.
– Настоящий джентльмен не втянет даму в свои мерзкие дела! – звенящим от возмущения голосом воскликнул журналист.
– Да пошёл ты на хрен! – негромко сказал я ему и крикнул в зал:
– Следующий!
– Светлогорьевский Артельщик! – протянул вверх руку рыжий детина в жёлтом кожаном плаще. – Правда, что вы доставили мятежному царю Петру его пропавшую дочь?
В зале повисло гробовое молчание, похоже, что этот артельщик нехило копнул, кое для кого из присутствующих здесь это стало настоящим откровением.
Я многозначительно усмехнулся и вспомнив об угрозе кастрации, отрицательно помотал головой.
– Это полнейшая чушь!
– Не обманывайте! Где она скрывалась всё это время?
– В канаве лошадь доедала! – хмыкнул я. – Показать где?