– А, ну да! – потух дед, в глазах опять появилась тоска. – Но я бы прям сейчас рванул туда, мочи уже нет тут быть.
– Мясо прав! – поддержал меня Роман. – Потерпи, батя, выберемся, поживём ещё! Но надо подготовиться. Какие у вас там схемы расчётов? Золото, доллары?
– Золото, а доллары ваши там никому не нужны. "Огни" в большой цене.
– Есть идея! – встрепенулся парень, подкидывая сучья в огонь, и языки пламени весело захрустели сухим, как порох, лежняком. – Сдадим "огни", достанем снаряжение, а в последний момент подломим ювелирный магазин в Пшеничном. И прощай, империя, Пётр и Саймон.
– Я в деле! – ухмыльнулся дед, доставая из рюкзака остатки коньяка. – Нравится мне рыжьё выносить, очень по душе!
Пустили бутылку по кругу, хорошее пойло, греет душу, аж жить охота, никакого загруженного состояния. Хорошее качество, а то от поднадоевшей водки только лишь агрессия да тоска.
– Дело у меня тут есть! – сказал я мужикам. – Надо как -то Марию Лампасс с собой забрать. Не сейчас, а потом, надо вернуться за ней, пока я нам гнёздышко не подготовил.
– Можешь рассчитывать на меня! – кивнул Роман. – Скажешь, и вернёмся.
– Я тоже подсоблю, чем смогу, только давай условимся! – Пушкин изобразил глубоко таинственный вид, и сделав паузу, продолжил. – Никому о портале ни слова! Я даже сынкам своим ничего не скажу, а то они быстро нам пендаля под сраку дадут, а сюда на грабежи и разбои приходить будут. А так, будем сами мутить – крутить!
– Хорошая идея, Сергеич! – я усмехнулся. – Или как там тебя, старый хрен?
– Так и есть – Ляксандр Сергеич! – хохотнул старик. – Махоркин! Беспонтовая фамилия, вот мои лагерные кенты и прозвали меня Пушкиным. Ну а мне то один хрен, стихи того Сашка мне нравились всегда, с тех пор я Пушкин.
– А я не поверите, скучаю по своей машине! – улыбнулся Роман какой -то доброй улыбкой. – Месяц назад купил себе за сто тысяч "мордастых" спортивный "Каскад", зверь техника, толком и не поездил… Ярко жёлтый, все девки мои были, эх, конфисковали его…
– У нас чёрный цвет самый понтовый, – сообщил я ему.
– Чёрный, как таксисты? – удивился Роман. – Глупость какая. Ладно, спите, я подежурю. Завтра к вечеру мы должны быть у Пшеничного, день будет не из лёгких.
Снилось, что снова сижу у колодца на том хуторе. Пасмурно, мелкий дождь, подгоняемый ветром, бьёт в лицо. Повернулся, рядом сидит Дубяра.
– Слушай, а кто тебя убил? – спросил я его. – И где твоё тело?
– Иваныч убил! – не оборачиваясь ответил сталкер. – А тело Сидорович знает, где закопано, они ж заодно, паскуды эти. Дядьке привет передавай, не давай его в обиду.
– Какому дядьке? – не понял я.
– Махоркину Сане, дядька он мой родной, за отца мне был.
И мертвец исчез, оставив меняв одиночестве под дождём. А я вошёл в дом, оказался в просторной комнате, совершенно пустая, лишь на стене чёрно-белая фотография, молодожёны на ней. Морды злые, смотрят на меня, жуть несусветная. Жених подмигнул мне со снимка и ощерился. Вздрогнул, и вышел из дома…
Проснулся, Роман сидит, смотрит на языки пламени, погружённый в свои мысли, обхватив руками свой автомат. Проверил округу "радаром", никаких движений в нашем направлении, лишь на форту до сих пор копошатся люди. Повернулся на другой бок, и провалился в тяжёлое беспамятство, снов не было, лишь пустота…
Глава шестнадцатая
К вечеру следующего дня достигли окружной дороги города Пшеничного, обосновались в небольшом леске. Критично оглядели друг друга – вид как у военнопленных, все пыльные, рожи злые и грязные, глаза красные. Да и побриться бы не мешало, натуральные бомжары, я просто мечтал о чистом белье и ванной, а ещё лучше – бане.
Оглядели лес, и нашли в нём довольно чистый ручей, вдоволь напились из него, с энтузиазмом залезли в прохладную воду, скинув одежду. Хорошо, у деда хватило ума прихватить из ранца убитого солдата кусок простого, пахнущего хвоей мыла, помылись сами и устроили постирушки.
Развесили тряпьё на ветках деревьев, а сами уселись голышом на траву. Не смотря на время, солнце жарило ещё будь здоров, от него раскалывалась голова, а силы давно иссякли.
– В общем, одежда подсохнет, пойду на дорогу, попробую поймать машину, – сказал Роман. – Найду того мужика, если всё будет нормально, то приедем с ним за вами ночью. Оружие и "огни" будут у вас.
Парень полез в свой рюкзак и достал из него бумажник.
– Так, пятьсот "мордастых", должно всяк хватить! – пересчитал деньги, и схватив, повертел в руках наши с дедом ботинки, высматривая размер. – Куплю нормальной одежды с туфлями, не стоит привлекать внимание.
– Жаль, что пистолетов нет! – с досадой произнёс я. – Как -то стрёмно безоружному бродить там будет, вдруг твой кореш "кидняк" решит провернуть…
– Не должен! – уверенно ответил Роман. – Не был замечен ещё на подобном, всё хорошо будет.
– Ладно, поверим на слово! – я с удовольствием растянулся на траве, закинув уставшие ноги вверх, на ствол дерева, ибо они после наших бродяжничеств гудели, как столбы. Да, всё ничего, только жрать хотелось неимоверно, если проблема с водой была решена с помощью ручья, то с едой обстановка складывалась тоскливей. Последние галеты слопали ещё в обед, не особо -то и насытившись.
– Похавать притащи! – словно прочитав мои мысли, буркнул дед. – А то желудок к хребту присох.
– Сделаю! – кивнул тот, и закрыл глаза. – Сейчас вздремну малость, сил наберусь чуток.
Убрал ноги с дерева, и последовал его примеру, перед этим "прошарив" своим чутьём округу, всё спокойно, никого рядом с нами. Не прошло и минуты, сон сморил меня, и даже какой -то наглый жук, решивший пробежаться по моей ноге, не вывел меня из состояния полной расслабленности.
Проснулся, когда уже стемнело, открыл глаза и увидел деда, сидел в полутьме, уже одетый, жевал травинку, постоянно сплёвывая.
– Ни хрена я поспать! – встал, снял с ветки свою "камуфляжку" и бельё, оделся, получив немалое удовольствие – ткань пахла мылом и лесом, ещё тёплая. Не то, что накануне – заляпанная мозгами и брызгами крови бравого майора. Посмотрел на орден, и сняв его с груди, положил в карман, от греха по – дальше.
– Жрать -то как охота! – пожаловался Сергеевич, и сглотнул слюну. – Где же нашего раздолбая черти носят, уже часа два точно прошло.
Поймал на своём "радаре" две цели, направлялись к нам, от окружной дороги.
– Давай, Пушкин, в ружьё, идут прямиком от дороги, двое! – я подхватил свой "рамзес" и снял с предохранителя, дед тоже вооружился автоматом, рассредоточились, и спрятались за деревьями.
Но предосторожности были излишними, на полянку вышел Роман с каким -то невысоким и худым мужиком лет пятидесяти, весь седой, морда суровая. Наш "атаман" уже по "гражданке", в сиреневой рубахе и шортах по – колено, на ногах кожаные сандалии, в руке большая жёлтая сумка, кинул её на траву.
– Ну где вы?
Вылезли с дедом из укрытий, подошли к пришедшим, опустив стволы оружия.
– Это Михаил! – представил спутника Рома. -Знакомьтесь, А это Саня и Лёха.
Обменялись с худым рукопожатием, рука Михаила вялая, поймал в его глазах нотку какого -то презрения, посмотрел на нас с Сергеичем, как на пустое место, похоже, неприятный тип.
– Переодевайтесь, я вам одёжку принёс! – продолжал Роман. – Ехать надо уже!
Залез в сумку, достал два комплекта одежды, выбрал себе светлые брюки с бежевой рубашкой и лёгкими туфлями, а тёмные штаны с красной футболкой отдал деду.
Закончив с обновками, подобрал автомат и закинул его за спину, потянулся к рюкзаку и услышал сзади скрипучее:
– Эй, дядя, ружьё оставь, так не пойдёт!
– А что такое? – я посмотрел в глаза Михаила, и увидел в них насмешку. – Мешает?
– Ром, ты меня удивляешь! – седой повернулся к Роме, скорчив недовольную рожу. – Что это за клоуны? Хотя я одного вспомнил, жену свою прошляпил. Это он, да?
В тот момент я испытал острое желание вогнать нос наглеца ему в череп, при помощи приклада, аж руки свело, вот урод…
– Слышь ты! – сплюнул я ему по ноги, попав на туфлю. – Базар фильтруй!
Взглянул на Романа, тот аж поменялся в лице, побледнел, боится что -ли?
– Хорош, мужики! – сказал он, скорчив мне рожу, мол, остынь. – Михаил прав, в городе посты, туда нельзя с автоматикой. Тут спрячем, успеем ещё забрать.
Седой ухмыльнулся, недобро взглянув на меня, но промолчал.
Я положил "рамзес" в траву, закинул рюкзак за спину. Что ж, хорошее начало, с голой жопой и невесть куда лезть, ощутил себя каким -то беспомощным и голым, без ствола хреново, если честно…
Дед тоже положил свой автомат рядом с моим, что -то бубня себе под нос, ему явно не нравилась перспектива оказаться на чужой "малине" без оружия. Заметил, что после моей стычки с седым он напрягся, весь подобрался и похоже, что приготовился к плохому варианту развитий событий.
– Готовы? – спросил Рома. – Пошли тогда!
Мы вышли из леса, по тропинке двинули к дороге, и вскоре оказались у здоровенного жёлтого внедорожника, припаркованного у обочины. Седой жестом велел нам садиться, и мы с Сергеевичем забрались на заднее сидение, а Роман уселся спереди, рядом с Михаилом. Машина мягко сорвалась с места, и мы помчались, освещая дорогу светом фар. На панели приборов красивым бирюзовым светом горели шкалы приборов, радио играло лёгкую джазовую мелодию, под конец которой забубнил диктор: