Пять автоматов изрыгнули продолговатое оглушительное пламя, и президент упал. В тишине раздался густой мат Сазонтьева. В его "Калашникове", позаимствованном у какого-то солдата, не оказалось патронов. Вставив другой рожок, капитан подошел вплотную и в упор дал очередь по уже мертвому телу президента. Некоторых этот жест Сибиряка покоробил, но Сизов понял друга. Тот как бы подписался под всем происшедшим и согласился разделить участь остальных участников расстрела до конца.
- Где у нас оператор? - обратился Сизов к молчаливой толпе.
- Я здесь, - отозвался невысокий чернявый парень в необмятом камуфляже и с явно гражданскими манерами.
- Снимай давай, Эйзенштейн! - пробасил Сазонтьев и отошел к рации, пристроенной на большом президентском столе. Он не знал, что Вадик Шустерман давно уже снимал все происходящее в комнате, незаметно, исподтишка, не поднимая камеру к плечу.
- Валера, как ты там? - закричал Сибиряк в микрофон. - Держись, мы уже закончили!
Тем временем Сизов подхватил под руку лейтенанта и тихо сказал:
- Белов, что хочешь делай, но эту кассету надо доставить в Останкино. Там найдешь майора Зимина с Фокиным, дальше они все организуют. Возьми с собой столько людей, сколько хочешь.
- Мне хватит десятка.
- Ладно, ни пуха тебе!
- Володька, Солома на проводе! - обрадованно вскрикнул Сазонтьев.
- Что у него там? - тревожно спросил Сизов.
- Все нормально, - четко донеслось из динамика. - Генштаб наш, обошлось без стрельбы.
- Как министр?
- Сидит в своем кабинете под арестом.
- Наше обращение передали?
- Да, крутят непрерывно. Шестой свое слово сдержал, Белый дом, МВД и ФСБ отключены.
"Молодец Елистов, - с некоторым удивлением подумал Сизов. - Все-таки он не болтун".
- Передай еще, что президент мертв. Это подстегнет многих.
- Хорошо, я пытаюсь уговорить Хаустова обратиться к войскам.
- И как?
- Он колеблется.
Начальник Генштаба Хаустов был самым благоразумным из верхушки военного руководства страны. Все знали, что он не хотел крымской войны, именно поэтому Соломин так много внимания уделил разговорам с генерал-полковником.
Спустя два часа в Мадриде президент США, госсекретарь Кэтрин Джонс и Гарри Линч по-прежнему сидели перед телевизором. Встреча с королем пошла псу под хвост, но никто из этой троицы даже не думал о последствиях несоблюдения протокола. На передвижном столике перед ними стояли бутылка виски, лед, содовая и кофейник с горячим кофе по-турецки.
- М-да, печально, - пробормотал Апдайк, в который уже раз разглядывая на экране изображение лежащего на полу мертвого русского коллеги. - Такой был солидный человек, и вот…
Вошедший в номер телохранитель передал Линчу листок бумаги. Пробежав его глазами, секретарь совбеза поморщился.
- Радиоперехват, они отказываются воевать с Украиной и предлагают им переговоры.
- А те что?
- Скорее всего согласятся. Война была нужна русскому президенту, а не украинскому.
- Больше всего эта война была нужна нам, - вмешалась в разговор госсекретарь, тучная женщина лет шестидесяти с оплывшим жабьим лицом. Налив себе в чашку кофе, она со вздохом заметила:
- Если бы мы столкнули лбами эти две страны, то через год Россию можно было списывать со счетов мировой истории. Такую войну она бы не вынесла, русские на коленях приползли бы к нам за подачками.
- Что нам теперь делать, вот в чем вопрос, - заметил Апдайк.
- Я надеюсь, что все-таки этот мятеж подавят, - сказала госсекретарь. - Как по-твоему, Гарри?
- Бесспорно, у них нет никаких шансов.
- А пока нам надо вернуться в Вашингтон, - подвел резюме президент.
- Но испанцы могут обидеться, - заметила Джонс. - К тому же я не думаю, что нам следует демонстрировать свою озабоченность этой заварушкой.
- Хорошо, остаемся, только работаем по минимуму. Встретимся с королем, премьер-министром, и хватит. Званый ужин и оперу придется отменить.
ЭПИЗОД 6
Для передового отряда разведки Кантемировской дивизии взорванный мост не оказался непреодолимым препятствием. Все пять БМП скатились с насыпи и по очереди с ревом врезались в воду. Бронемашины еще не достигли противоположного берега, когда к реке подошли основные силы кантемировцев.
- Навести понтонный мост. И смотри мне - быстро! - приказал начальнику инженерной службы дивизии полковник Глебов, командир элитной части.
Отойдя в сторону, он остановился над обрывом и закурил. Комдив нервничал. Все то, что сейчас происходило в столице, не укладывалось ни в какие рамки. Гвардейские подмосковные дивизии всегда считались последним оплотом любого правящего режима. Даже знаменитая "Дзержинка" не могла сейчас помочь президенту и правительству. Большая ее часть находилась на Кавказе, и только таманцы и кантемировцы, несмотря на отсутствие приказа, выступили из своих лагерей. Кроме возможного приказа были секретные инструкции, которые Глебов и выполнял. Волновало его другое. Надо было воевать против своих, а это всегда тяжело.
От штабной машины к нему подошел зам. по воспитательной работе полковник Синицын, которого в дивизии звали привычным словом "замполит".
- Ну что там? - спросил Глебов не оборачиваясь.
- Все то же. Непрерывно читают обращение Угарова.
- С Угаровым я воевал в восемьдесят шестом под Кандагаром. Тогда я был еще лейтенантом.
- А я в восемьдесят восьмом под Хостом.
- Генштаб молчит?
- Да. Либо его захватили…
- Либо он стоит за этим переворотом, - закончил мысль замполита полковник.
Глебов тяжело вздохнул, выкинул сигарету и тут же закурил новую.
- Ты чего психуешь? - спросил Синицын.
- Тебя ведь не было в столице в девяносто первом? А я прошел все это! До сих пор помню ощущение, что мы какие-то фашисты, оккупанты. Оттрахали нас тогда здорово. Да и за этих козлов наверху не очень хочется кровь проливать, то, что они творили последнее время, выходит за все рамки…
- Товарищ полковник, телевидение начало работать! - закричал высунувшийся из штабной машины дежурный лейтенант.
Через пять минут Глебов и еще несколько офицеров увидели на экране тело мертвого президента. Картинка сменилась, и появилось знакомое лицо генерала Угарова. С текстом его обращения все уже были прекрасно знакомы. Рации во всех танках и БМП были настроены только на эту волну.
- Жители России, я прошу вас сохранять спокойствие и нейтралитет. То, что сейчас происходит в стране, делается для вашего блага и для пресечения пагубной идеи братоубийственной войны со славянским народом…
Офицеры по одному начали покидать салон штабной машины.
- Товарищ полковник, мост готов! - доложил командир саперной роты.
- Хорошо, сейчас двинемся, - сказал Глебов и закурил очередную сигарету. В это время к нему подошел командир передовой роты. Игорь Норкин считался самым перспективным из последнего выпуска пришедших в часть офицеров. Еще его прадеды воевали за Россию, и род Норкиных дал стране пятерых генералов и двух Героев Советского Союза.
- Товарищ полковник, разрешите обратиться! - волнуясь, но жестко сказал он.
- Да.
- Товарищ полковник, я думаю, нам не следует продолжать движение к столице.
- Это еще почему? - вскинул брови Глебов. Он хотел что-то еще добавить матом, но сдержался.
- Президент мертв, воевать с Украиной не хочет никто. По сути они сделали то, о чем думал каждый. Надо поддержать этих людей.
- Лейтенант, кроме президента есть еще премьер-министр, есть Дума, есть конституция и, в конце концов, присяга! Вам все ясно?!
- Я не хотел бы умирать за этих говорунов из Думы, - упрямо сказал молодой офицер.
- Лейтенант Норкин! Отправляйтесь к своему подразделению и начинайте движение вперед, иначе я вас расстреляю!
Лейтенант молча козырнул и пошел к БМП. Глебов также двинулся к своему "уазику", но, открывая дверь, услышал где-то совсем рядом, за массивным штабным "Уралом", одинокий пистолетный выстрел. Полковник удивленно оглянулся и поспешил на этот тревожный звук. Навстречу ему уже бежал бледный Синицын.
- Что там?
- Норкин, - только и ответил замполит.
Раздвинув толпу, Глебов опустился на колени перед телом лейтенанта. Игорь лежал в неестественной, выгнутой позе, пробитым виском к земле, и лицо его было спокойным и бесстрастным. Отлетевший в сторону пистолет казался обычной игрушкой.
- Ах ты, черт! Что ж ты наделал, пацан!
Сняв фуражку, полковник на минуту застыл над телом офицера.
Когда Глебов поднялся, Синицыну показалось, что комдив постарел лет на десять.
- Отставить выдвижение. Разведвзводу продолжить марш в город, в бой не вступать, докладывать об обстановке в столице. По-прежнему вызывать Генштаб, и найдите мне в эфире командира таманцев, черт возьми!
Через час после этого в большом, очень известном здании на прославленной площади, седовласый человек неторопливо и с виду даже спокойно курил у окна. Его размышление прервало появление Елистова. Тот в отличие от хозяина кабинета был взвинчен и явно зол.
- Таманцы также остановились и ограничились высылкой разведки, - доложил он.
- Вот как. Что же это у нас получается, первая часть плана с блеском, а вторая ни к черту?
- Анализировать будем потом. Что нам сейчас делать?
Хозяин кабинета, директор ФСБ Демин пристально посмотрел на своего собеседника. Подполковник, по случаю важных событий облаченный в камуфляж, сидя в кресле, по привычке теребил свою родинку, а этого Демин не переносил. Поэтому и ответ у него получился несколько более резким:
- Придется задействовать наши спецгруппы.