Я всегда загодя чувствую подобные вещи. Еще со школы ощущение нарастающей угрозы посещало меня за несколько минут до разворачивающихся событий - будь то хоть внезапная драка с залетным хулиганьем из чужого района, когда вдруг резко прекращал смеяться вместе с идущими рядом товарищами. А через пару минут из-за угла неожиданно появлялось с десяток незнакомых рож с понятными намерениями и сброшенными ранцами. Либо - уютная атмосфера ночной дороги: спокойная музыка из динамиков, ленивое движение угольком сигареты к окну… Неожиданное чувство беспокойства, острое желание затормозить… И вот на тебя уже летят фары встречки, спустя какие-то две минуты. А ты, такой уверенный и спокойный только что, отчаянно молишься, чтобы слепящие огни не оказались фурой! Поскольку это слово из четырех букв означает верную смерть, а с легковушкой есть хоть какой-то шанс пободаться за право выжить…
Вот и теперь, казалось бы… Что может произойти? Я в кругу своих, хоть и в тылу японцев! С пусть очень маленьким, но все же отрядом, находящимся под моим командованием! Но внутренний голос отчего-то даже не говорит, он орет благим матом об опасности! Близкой и страшной опасности…
Рядом со мной, в центре свободного пространства - Илья, и именно он предупредил. Значит, на него можно рассчитывать! В конце концов, один раз он меня уже спас. Во всяком случае, пытался это сделать, и ему - верю. А посему…
- Были у этой деревни, господин подъесаул? - Я стараюсь говорить как можно уверенней. Чтобы и комар носа не подточил в том, как мне сейчас почему-то страшно.
Молчаливый кивок в ответ. Лицо Ульянова выглядит в рыжеватых отблесках особенно зловещим. Что-то дьявольское отражается в нем. Рука казака лежит на эфесе шашки, и я не знаю - то ли ему так удобней, а то ли…
Справа от меня - мой урядник, замер в неестественной позе. Словно манекен или статуя Музеона. Если, конечно, на какой-нибудь его аллее выставлены фигуры русских казаков…
Я принимаю окончательное решение. Будь что будет:
- Отряду спешиться, лошадям четверть часа отдыха!
Молчание в ответ. Вот сейчас все решается, сейчас! Давайте же, ну? Вам отдал приказ старший по чину! Офицер! Сработай субординация у одного - подчинятся все! При-каз!
Собрав последние силы воедино, угрожающе хриплю:
- Выполнять!..
Секунда растягивается в бесконечность. Бесконечность - соткана из безвременья, где одна секунда является ничем и одновременно всем. Можно прожить мысленно целую жизнь за этот отрезок времени, а можно, пропустив мимо тысячи, не заметить.
Наконец самый молодой словно нехотя спрыгивает на землю, беря под уздцы коня. Вслед за ним - второй, третий… Последним спешивается Ульянов - одна нога на земле, вторая остается в стремени. Чуть помедлив, ставит наземь обе.
- Ожидать нас с урядником здесь!.. - направляю я лошадь сквозь людей. Те неохотно, но все же расступаются. - Пшла!.. - с силой дав шенкеля животине, я уже галопом скачу в сторону яркого зарева. Увлекая вслед младшего урядника Третьего Донского полка Илью Гончарова.
Кажется мне, или нет… Но позади отчетливо раздается звук передергиваемого затвора.
- Пригнитесь, вашродие!.. - Рука урядника с силой нагибает меня вниз.
Значит, не послышалось! Отчаянно прислушиваюсь, стараясь не пропустить звука выстрела - но пока лишь топот копыт, ничего больше… Спина в холодном поту, ожидает пули… Вот сейчас, сейчас… Интересно, а что чувствует человек, когда ему в спину входит пуля? Ничего?! Да что тут вообще происходит? Те, кто друзья, - стали врагами? Откуда эта адская фантасмагория, мать ее?!.
Не соображаю ничего - и совсем не только из-за контузии. Впечатление, что являюсь участником гротескного представления в стиле Кафки. Чувствую лишь, что наше бегство, а это именно бегство, по-другому не назовешь, очень по делу… Еще бы!..
Все ближе горящая деревня, все дальше за спиной оставленный дозорный отряд. Русский дозорный отряд…
Проскакав с версту, Илья резко осаживает коня, соскакивая.
- Теперича пешком! - буквально стаскивает он меня вниз. - Быстрей, туда!
Почти взвалив меня на себя одной рукой, другой тот быстро тянет лошадей подальше от дороги. Глубокий овраг на пути… Я понимаю это, когда начинаю съезжать вниз, рискуя покатиться кубарем. Недовольное ржание в метре, и мимо одна за другой проносятся две огромные туши.
- Тишоть, тишоть, родные!.. - Гончаров едва слышно успокаивает их, зажимая руками морды. - Тихо!..
С трудом усевшись на корточки, я механически ощупываю себя на предмет повреждений - вроде цел. Шум в голове - да и ляд с ним, начинаю привыкать помаленьку. В конце концов, рано или поздно пройдет - точно это знаю… Так. Теперь… У меня есть несколько вопросов, которые необходимо задать так срочно, как ну прям ваще…
- Илья… - тихонько зову я, устроившись под ветвистым кустом. Ольхой, или черт его знает, что там у них растет… В этой Маньчжурии. - Подойди-ка.
Урядник моментально оказывается рядом. Что самое главное - почти неслышно. Переместился - и вот тебе.
- Да, вашбродие?
- Объясни!..
- Счас, морды им замотаю… Выдадут ненароком!
После пары минут возни и глухого перетоптывания тот, внимательно прислушиваясь к окружающему, присаживается рядом.
Через короткое время его сбивчивого шепота вырисовывается интересная картина. Написанная просто маслом.
Встреченный нами дозорный отряд, судя по всему, действительно являлся таковым - неполный взвод подъесаула Ульянова отвечал за охранение правого фланга войск генерала Мищенко. Только вместо того, чтобы заняться разведкой, казаки решили предаться обыкновенному грабежу, для чего и свернули прямиком к соседней деревеньке, ценой в несколько дворов. Именно той, отблески пламени которой сейчас так хорошо освещают окружающий ландшафт, - не надо никакой луны, все видно и без того… Услышав звуки начинающегося боя, те и рванули обратно, наткнувшись по пути на нас.
Все было бы ничего, согласись я пойти путем, предложенным Ульяновым: в обход подожженной мародерами деревни. Однако я уперся, и…
- Еду я, значить, и слышу шепот… А темно, и не видать ничего… Ну и они, стало быть, меня не опознають… - сбиваясь, рассказывает Илья. - Шепчется командир ихний и еще один… Тот ему говорит, дескать, что кончать нас надо… - Казак внезапно замирает, прислушиваясь к чему-то наверху.
Рука моя во второй уже раз за сегодня ложится на кобуру, отыскивая металлическую пуговицу. Расстегивая ее на ощупь, я почти не волнуюсь, удивляясь себе. Как странно только… Оружие это сперва оборачивается против врагов, оказавшихся друзьями. А затем против друзей, оказавшихся врагами…
Тревога, похоже, совсем не ложная - топот небольшой группы всадников раздается в десятке метров от нас. Несмотря на мой приказ дожидаться…
Когда шум стихает, я шепчу уряднику:
- Почему же сразу не кончили, в таком случае? Чего ждали?!.
Илья пожимает плечами в ответ:
- Не знаю… Но второй вроде сумлевался… Говорить начал, что русской крови не хочет лить, да я уж не слушал, скорей вас будить стал…
Стук копыт окончательно теряется вдали. Где-то в стороне огненных отблесков. Что теперь делать, я даже не представляю. Помимо японцев, которые могут быть где угодно, нас разыскивает, мечтая прикончить, отряд своих. Знающих, куда мы идем и по какому пути должны двигаться. Ситуация…
"Если не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней. Вроде бы так?.. - Один из афоризмов, кажется, Ежи Леца, неотступно вертится в голове. - …Итак, что мы имеем?" - Расслабившись, я откидываюсь на спину, заложив руки за голову. Какая-то колючка больно впивается в шею, заставляя поменять позу. Устроившись наконец относительно комфортно, я начинаю анализировать обстановочку.
Первое. Ты жив, и силы постепенно возвращаются. Несмотря на контузию. Уже что-то!
Ставлю в голове жирный плюс. То ли из-за встряски организма, то ли еще из-за чего… Но крест выходит подозрительно похожим на фашистскую свастику. Еще чего… Кыш, противная! А ну, пшла!..
Испуганно вздрогнув и заковыляв на кривых ножках, символ, впрочем, не исчезает окончательно, отползя куда-то в верхний угол и испуганно выглядывая оттуда. Хрен с тобой, сиди там. Паучара поганая. А еще плюс…
Второе. Ты не один, рядом опытный казак и пара лошадей. А также винтовка - одна штука, револьвер - еще одна штука. Вооружение, как ни крути!
Я оглядываюсь на урядника. Не теряя времени, Илья пользуется свободной минутой для… как бы это сказать… Выражаясь технической терминологией: осмотра и вентиляции важнейших двигательных механизмов - сиречь ног. Скинув сапоги и размотав портянки, с наслаждением подставляет эти самые механизмы ночной прохладе. А поскольку те волею судеб размещены, учитывая наклон оврага, аккурат на уровне моего лица… Весть о столь радостном событии немедленно достигает моего обоняния.
С недовольством отодвинувшись от грозного химического оружия, я ставлю рядом с притихшей свастикой еще плюс.
На этом всевозможные положительные моменты исчерпываются, и в мозг жирными червями начинают вползать одни минусы. К примеру…
Потеря отряда Мищенко - плохо. Очень плохо… Свои, русские казаки поблизости, мечтающие тебя пристукнуть, - еще хуже. И, наконец, самое главное: нахождение в глубоком тылу японской территории, где каждый встречный куст рискует обернуться японцем или хунхузом, - просто ужасно. Разница между этими товарищами не особо велика - как те, так и другие хлебом-солью не встретят… Точнее, рады-то будут, но…