- …Засада то была, вашеродие! С боков полезли, и аки грязи их… Едва ушел… Ушли!.. - поправляется казак. - Обратно никакой возможности с вами, енерал сильно беречь велел… Отрезали нас от войска! А рубка такая шла вокруг, что… - Оправдываясь, он очень волнуется, начиная тараторить.
Дела… Подняв голову, прислушиваюсь к удаляющейся стрельбе. Попытаться догнать отряд? Дорога, по которой мы оказались здесь, одна - лежит промеж двух высоких, лесистых холмов, хорошо различимых даже в темноте. Засада то была или просто вылез японский гарнизон, не представляющий, с чем столкнется, - мне неведомо… В любом случае врага, судя по всему, немало… Хоть у страха и велики глаза, но крики "банзай" я слышал самолично. И враг, что немаловажно, где-то совсем поблизости. Гарнизон, стоящий в деревушке, и те, кто полез в штыковую из леса… А может, и еще кто есть.
Итак… Что мы имеем? Контуженного в третий раз поручика, то есть меня - раз… Едва держащегося на ногах, кстати…
Лошадь, на которую опираюсь, тяжело фыркая, устало переступает копытами, подсовывая ко мне свою морду. От этого легкого движения я едва не падаю, вцепляясь в сбрую. Влажное, горячее дыхание, отдающее сеном, приятно щекочет лицо, и от этого на душе становится немного легче.
Два - транспортное средство… Одно на двоих. Я с трудом подымаю руку, поглаживая шершавую морду.
И наконец три: русский отряд в наиглубочайшем тылу территории, занятой японцами. Отряд, который необходимо догнать во что бы то ни стало. Потому что… Патамушто вариантов больше нет никаких! Пробиваться вдвоем обратно сквозь банды хунхузов, убегающих при виде десятитысячного отряда… но от счастья однозначно охреневших бы при встрече с двумя русскими, - нет никакой возможности. Японский плен - в лучшем случае!..
Я настолько погружен в свои мысли, что не замечаю, как Илья уже некоторое время беспокойно трогает мое плечо:
- …шегродие, слышите?
Что? Шум в моих ушах едва ли тише отдаленной стрельбы.
- Что такое?
- Скачут… На нас!.. Голоса, вашбродие!..
Ну, вот и все… И стоило меня сюда возвращать? В плен? Японский? Наслышан… Хрен вам!..
Рука уже шарит по кобуре в поисках застежки. Сколько у меня патронов? Семь в барабане, штук двадцать в подсумке… Адреналин мгновенно впрыскивается в кровь, делая свое дело: двигаться становится легче, мысли проясняются, выстраиваясь в цепочку.
- Винтовку товь… - коротко шепчу я казаку.
- Есть… - передергивает тот затвор.
- Откуда скачут? В голове шумит!.. Покажи!
Илья подымает мою руку в сторону, противоположную удаляющемуся русскому отряду.
Наших там нет и быть не может, потому я пофигистично взвожу курок, целя в предполагаемом направлении.
"Семь раз… Семь раз нажать указательным, шесть раз сделать движение большим!.. - Левая рука ныряет в сумку, сгребая на ощупь патроны в горсть. - Эх, жаль, не потренировался заряжать вслепую… Придется пихать наугад! Если, конечно, представится такая возможность…"
Темнота. Затянутое ночное небо черно, как омут. Лишь луна, скрытая за густыми тучами, угадывается блеклым кругляшом. Весьма удачно обрисовывая верхушки деревьев как раз в стороне предполагаемого появления противника. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: самураи уткнутся как раз в нас. Справа холм, слева пригорок… Мы в ложбине, и мотать нам отсюда, взбираясь наверх, уже поздно. Раньше надо было думать… Приближающийся стук копыт и ржание теперь слышу и я!.. Совсем близко! И голоса!..
Секунды тянутся медленно, тяжело переваливая одна через другую… Глаза до рези вглядываются в темноту, стараясь уловить в ней малейшее движение. Уловить, отдав приказ телу выполнить поставленную задачу: семь раз нажать, шесть раз взвести… Семь - шесть… Семь…
Мрак впереди скучивается, рождая темную массу. Ну, вот и началось… Раз!..
Указательный палец уверенно прижимает подающуюся под ним пружину.
В ту же секунду что-то давит на мою руку, резко уводя ее вниз. Вспышка выстрела, ушедшего в землю, на короткий миг вычленяет из темноты перекошенное лицо орущего Ильи, вцепившегося в рукав.
Ах ты, сволочь… Безуспешно пытаясь справиться с мешающей тяжестью, я механически совершаю заранее спланированные действия: поднять… нажать… поднять…
- …Наши!.. Наши, вашбродие… Казаки то!.. - сквозь пальбу понимаю я наконец.
Наши?!. Казаки? Откуда?.. Наган безвольно виснет в ослабевшей руке.
Несколько ответных вспышек немедленно разрывают темноту. И скорее чутьем, чем осязанием, я осознаю, как в каких-то сантиметрах от меня вздрагивает земля. То ли от вошедших в нее пуль, то ли от стремительно надвигающейся черной лавины…
- …Сарынь на кичку!.. - с удивлением различаю я сквозь свист, топот и громкое гиканье.
- Стой, сто-о-о-ой!.. - выпустив меня, кидается Илья навстречу. - Стой, окаянные… Свои мы!.. Не стре…
Его крик моментально тонет в нарастающем топоте. Черная масса, навалившись вплотную, окружает меня, грозя раздавить в лепешку. Разомкнувшись надвое лишь в последний момент. Громкая матерная ругань, чьи-то нечленораздельные выкрики…
- Ах ты, с-сучий…
- Палил кто?..
- Нашинкую в капусту…
Один из всадников, подъехав впритирку, с силой пинает меня в грудь, от чего я валюсь навзничь, больно ударяясь затылком. Дыхание перехватывает. Копыто ударяет рядом с головой, кажется, в миллиметре от виска, напрочь запорошив глаза песком.
- Лежать тама!..
Сквозь крики до меня долетает отчаянный голос Ильи:
- …Да наши мы… Пусти, говорю!..
- Огня!.. Огня сюды!..
Вспышка спички сверху. Зажегший ее нагибается ко мне, свешиваясь с лошади и поднося пламя ближе. Из темноты выступает всклокоченная борода, видна черная папаха…
- Офицер!.. - хриплый голос заставляет замолчать окружающих.
- Звание его?.. - это уже некто с командирскими нотками.
Огонь подбирается совсем близко и, чуть потрепетав, гаснет, дорвавшись до грязных, мозолистых пальцев:
- Поручик пехотный…
Кто-то грузный спрыгивает на землю, осторожно подхватывая меня под мышки.
- Раненый он!.. - Голос Ильи звучит в наступившей тишине совсем рядом. - Из енеральского штаба, поручик… Павло Иванович лично приказали в лазарет доставить, а там японец… - Еще одни руки, на сей раз моего урядника, помогают мне встать на ноги.
- Пошто стреляли? - вступает в разговор человек с командными интонациями. Отчего-то его голос кажется мне очень знакомым… Не могу вспомнить, где его слышал…
Зачем?.. Сейчас… Дай, гад, прийти в себя… С трудом откашливаясь, сплевываю несколько раз пыль, которой полон рот. Нашарив рукой ближайшее четвероногое, хватаюсь за часть сбруи, удерживаясь на ногах. Теперь можно и спросить…
- Почему не с отрядом? - собрав воедино все силы, придаю голосу уверенность. - Почему вне боя? Кто будете?..
После небольшой заминки отвечает тот, что кажется мне знакомым:
- Фланговый дозорный взвод… В охранении отряда.
Фланговый дозорный взвод?!. С того краю, как понимаю, откуда напала японская пехота?! А ты не прихренел ли, а? Кто ты там есть, а?..
Кулаки сжимаются сами собой. Фигура говорящего высоко от меня, на лошади, и мне не достать…
- С кем имею честь?.. - Разум все же заставляет сдержать эмоции. Не здесь, Слава. Не сейчас… Сперва нагнать наших. Не брать же под арест главу профукавшего япов дозора прямо тут, на глазах его людей… Успеется.
- Подъесаул второй казачьей сотни Первого Верхнеудинского полка Ульянов, Владимир… - Если бы не темнота, видели бы вы все, как я вздрагиваю. - …Денисович! - Мой облегченный вздох. - Господин поручик… Вы?..
- Адъютант его превосходительства генерал-лейтенанта Мищенко, Павла Ивановича. Член штаба Маньчжурской армии поручик Смирнов, Вячеслав Викторович, - по слогам чеканю я в ответ Ульянову.
Произнося эти слова, я скорей ощущаю, чем вижу в темноте, как свободное пространство вокруг наглядно увеличивается… Да, а вы чего хотели? Кто там меня пинком уложил, а?..
И, наконец, при слове "подъесаул" до меня доходит, где я мог слышать тот голос. Перед глазами встает тяжелый, ненавидящий взгляд. Напротив - белое как мел лицо японского офицера. Что через пару мгновений покончит с собой жуткой, мучительной смертью… М-да, повезло со спутником!.. Судьба?
- Наличие людей в подчинении, господин подъесаул? - Я, как могу, произношу эту фразу крайне официально. Выделяя обращение "господин". Главный по должности тут я. Ну, проглотишь?.. Ожидая реакции, я с вызовом выпрямляюсь.
После секундной паузы тот с трудом выдавливает:
- Неполный взвод… Полтора десятка душ, господин… Поручик!..
А ты-то тоже меня признал, подъесаул… Как пить дать, узнал… По голосу слышу. Впрочем, это дело не мое…
Молчание вокруг явно в мою пользу. Терять которой нельзя… Никак нельзя - преодолевая слабость, я подымаю голову, оглядываясь. Лиц не видно, но могу догадаться и так: угрюмо притихшие казаки ждут, что им скажу я. Потому что их командир…
- По этой дороге не пойдем, была отрезана японцами четверть часа назад… - Мой голос звучит все уверенней. - Карта… Господин подъесаул, имеется?
Звуков боя не слышно уже с четверть часа. Смолк грохот артиллерии, растворились вдали последние винтовочные выстрелы. Почти тишина, нарушаемая изредка глухим криком неведомой ночной птицы. Таким одиноким и надрывным, что при его звуке невольно начинает щемить сердце…