Ну а вторым отличием была массивность броневых щитков и наличие сложных систем жизнеобеспечения и контроля, данные которых выводились прямо на прозрачное "забрало" шлема, как у современных истребителей, - все это было в учебных "доспехах" заменено более простыми аналогами. А главное: те не приходилось начинять таким количеством боеприпасов, пищевого НЗ, медикаментов и фляг с водой, рассовывающихся в самые непредсказуемые места. Снаряженные по полной программе бойцы напоминали себе готовые к бою танки - не столько огневой мощью (оружие тоже было самым разнообразным), сколько неподъемной тяжестью.
И вот тут-то выяснилось коренное отличие учебного "доспеха" от боевого. Тот был всего лишь защитой, тяжелым и досадным при долгих переходах дополнением к снаряжению, а этот…
- Вот ни фига себе! - Поручик Батурин, только что сгибавшийся под тяжестью навьюченного на него "скафандра", ощутил себя парящим в небесах, стоило одному из встретивших десантников на месте "очкариков", помогавших осваивать новое "обмундирование", ввести в прорезь на груди тонкую пластиковую карточку вроде кредитной - активатор. - Да это же просто чудо, господа!
С едва слышным гудением поручик прошелся легким пружинистым шагом по ангару, где шла "распаковка", подхватил, нагнувшись, один из ящиков, который до того едва смог поднять вдвоем с товарищем, и легко вскинул его вверх, как штангист свой неподъемный снаряд. Да еще попрыгал на месте, подтверждая, что этот "подвиг" для него - плевое дело.
Только вот рубчатые подошвы при каждом прыжке уходили в плотно утрамбованную землю на целый вершок…
А потом начались новые тренировки, уже по полной боевой выкладке…
И вот, когда до цели осталось всего ничего, группа осталась без командира! Тут есть с чего выглядеть хмурым. И какой черт понес штаб-ротмистра на эту проклятую рыбалку? И какой дьявол морской угораздил его подвернуть на мокрых речных камнях ногу, да так серьезно, что ни о каких серьезных нагрузках в ближайшие недели и речи быть не могло?
Вот он, бледный, осунувшийся, с костылем под мышкой, стоит рядом с новым командиром группы - местным не то комендантом, не то командиром всей этой ученой братии, неким ротмистром Воиновым, выглядя на его фоне тощим новобранцем рядом с накачанным бывалым бойцом. Да и немудрено - тот ведь облачен в его же "доспехи", пришедшиеся как раз впору. Да и держится он, надо сказать, совсем не как новичок… Интересно, кем был раньше? Пластуном, десантником…
- Хочу представить вам вашего нового командира, - кашлянув начал Федоров. - Ротмистр Воинов.
Офицер сдержанно кивнул.
- Он будет заменять меня на время настоящего задания, - продолжил командир. - Поэтому прошу слушаться его, как меня. Даже больше, чем меня, потому что дело предстоит очень серьезное. А теперь предоставляю слово ему.
Штаб-ротмистр отступил на шаг назад, демонстрируя, что он с этого момента не более чем статист.
- Здравствуйте, господа, - начал Воинов. - Сегодня нам с вами предстоит не слишком уж сложное дело…
По шеренге пронесся ропот…
4
Конечно, полноценного офицерского собрания здесь, в глуши, по мнению столичных особ, не было и не могло быть, но русское офицерство не было бы русским офицерством, если бы забыло свои вековые традиции. А традиции гласили, что будь ты хоть на войне, хоть в походе… И уж участвуя в таком насквозь "цивильном" мероприятии, как полупонятные бывалым воякам "маневры" в степи, сам Господь велел им по мере сил скрашивать тяготы службы.
Тем более что и дамы имелись! Да-с! Не мог же генерал Бежецкий регламентировать своим подчиненным женского пола, особенно молодым, хорошеньким и незамужним, их времяпровождение в неслужебные часы? Настолько далеко не простирались даже его широчайшие полномочия. И "отец-командир" даже готов был смириться с тем, что кое-кому из его сотрудниц по возвращении из несколько затянувшейся "командировки" придется менять в списках фамилию, а то и распрощаться с хлопотной службой в связи со вновь открывшимися обстоятельствами. Отнюдь не самого неприятного для женщины свойства…
- Уверяю вас, Александр Павлович, - щурил сквозь сигарный дым прозрачные светлые глаза полковник Императорских ВВС Вацлав Гжрабиньский, раскинувшись в кресле и вольготно закинув ногу за ногу. - Все эти штуки в небесах - проделки "зеленых человечков"! Недаром же "ворота" в сечении точь-в-точь подходят для "летающей тарелки", как ее описывают очевидцы!
- Так уж и тарелки? - улыбался Бежецкий, успевший за несколько дней не только познакомиться, но и проникнуться симпатией к боевому поляку, к тому же носящему на воротнике расстегнутого полковничьего мундира точно такие же гвардейские петлицы, как и те, что украшали его генеральский, висящий сейчас в шкафу почти за две тысячи верст отсюда. - Наука утверждает, пан полковник, что никаких "зеленых человечков" не существует в природе.
- Плевать я хотел на эту науку, генерал, - горячился летчик, стряхивая пепел прямо на пол, благо никаких ковров, рачительно прихваченных с собой "в эвакуацию" куркулями-селянами, не наблюдалось и в помине. - Что хорошего могут придумать эти умники? - презрительный жест большим пальцем через плечо в сторону молодых "научников", увлеченно режущихся на бильярде с офицерами-ровесниками. - Разве наука дала нам что-нибудь путное за последние две сотни лет? Атомная бомба, отравляющие газы, какие-то ускорители каких-то там частиц… Даже надежной защиты от "французского насморка" придумать не могут, очкарики!
- Ну, я бы так не сказал… - уклончиво протянул Александр, наполняя свой и полковничий бокалы легким сидром: напиваться на глазах у подчиненных - моветон, господа! Для коньячка под лимон еще будет время… С глазу на глаз, в генеральских "апартаментах", за преферансом по четвертаку с кона. Да и самое веселье в "офицерском собрании" начнется после того, как отцы-командиры, памятуя о том, как сами были молодыми, покинут сие нескучное местечко, предоставив молодежи резвиться, как им заблагорассудится… не переходя определенных пределов и не позоря чести гвардейского мундира, разумеется.
- А ваш "Сапсан", пан полковник? Разве не достижениям российской науки обязаны вы своим "боевым конем"?
- Пф-ф-ф! Боевой конь! Да вы бы знали, пан Бежецкий, - горячился шляхтич, - на каких конях скакали мои пращуры! Между прочим - в атаку на пращуров ваших… А это разве конь? Матка Бозка! Где в нем душа? Где стать, где грация, где красота, наконец?
Генерал в душе не во всем соглашался со своим визави: красота и грация в очертаниях "Сапсана", конечно, присутствовали, но это были своеобразные красота и грация уверенного в себе хищника, этакого "тигра небес", способного себе позволить некоторую показную неуклюжесть, жертву, впрочем, совсем не обманывающую… И правильно не обманывающую: времени у противника "Сапсана", идущего в атаку, оставалось как раз столько, сколько требуется, чтобы перекреститься… Или сразу дернуть на себя скобу катапульты, если к одной из христианских конфессий он не относился - нерасторопных в рай не берут. И доказывали сию аксиому детища "фирмы Дергачева" по всему земному шару…
- Хотя я, - не совсем логично подвел черту полковник, по-мальчишески открыто сверкнув в улыбке отличными зубами, - своего "Хлопчика" ни на кого не променяю. Вам, сухопутным, этого не понять.
- Ну, я, допустим, к сухопутным отношусь не совсем… До Корпуса, знаете ли, довелось полетать. Царицыны уланы, пан полковник…
Не посвящать же простодушного поляка в составляющие государственную тайну подробности того, где и на чем летал некогда бравый майор ВДВ Бежецкий? В этом мире о его прошлом знали немногие, а остальным - и не следовало.
- Правда? Пардон, пан Бежецкий! Беру свои слова обратно…
В таких легких перепалках и дружеских пикировках проходили вечера, если обоим позволяли дела служебные. А дни… А днем у командиров были разные задачи: питомцы пана Гжрабиньского звеньями без устали патрулировали небо вокруг "ворот", не оставляя гипотетическому "супостату" ни единого шанса прорваться на "эту" сторону, а Бежецкий… Бежецкий томился, надзирая над заходящими в тупик исследованиями, остро завидуя деятельному поляку и все меньше понимая, что он тут, посреди степи, позабыл.
Необходимость перехода к активной фазе разведки, то есть к засылке "за грань" автоматов, а затем и человека, назрела и перезрела, ибо все, что только можно было выяснить с земли и борта "летающей лаборатории", было выяснено. Но… Необходимых для "вторжения" инструментов не было. Не располагало отделение подходящими летательными аппаратами, и все тут! Наземные средства имелись в ассортименте и неплохо зарекомендовали себя в "Ледяном мире", но в воздухе ученые были бессильны.
Естественно, они не сидели на месте, скребя в бородах и покрытых не столь густой растительностью затылках.
Предлагалась масса проектов: от беспилотного самолета, управляемого с земли или борта "лаборатории", до всевозможных экзотических воздушных шаров и ракет различной конструкции. Жаль только, что самый продвинутый образец "беспилотника" мог подняться лишь на четверть требуемой высоты, а запущенный с борта "матки" неминуемо разделял судьбу шаров и прочих "невозвращенцев" - информацию он, может быть, и собрал бы, но как ее передать через непроницаемую для радиоволн "грань бытия"?