- Возьмём кока в плен, - делился он своими соображениями, - обойдём с двух сторон, охватим в клещи, тут ему и конец, заначка у него есть, или я ничего не смыслю в тактике. Спрячьте чашки под бушлаты, а то он прочухает раньше времени и свалит куда-нибудь, типа по делу, ищи его потом.
С утра уже занятый варкой повар - мужик лет сорока пяти, большой и грузный, велеречиво именовавшийся Эммануилом Гедеоновичем, до войны работал шеф-поваром в элитном ресторане. Чем-то он проштрафился, возможно, кому-то из его высокопоставленных клиентов не понравилось блюдо, и угодил за это на фронт, да попал не куда-нибудь поближе к большим звёздам, любящим "что-нибудь вкусненькое", а в самую что ни на есть задницу - на передовую.
В связи с наступлением и неразберихой его временно приставили кормить роту разведки, что само по себе уже было необычно: иметь в небольшом мобильном подразделении своего личного шеф-повара - это не хухры-мухры, это статус. Но в армии случаются и не такие казусы. В общем, Эммануил Гедеонович с некоторых пор кормил разведчиков.
Он поздно заметил гоп-компанию, а когда увидел, в его большой и рыхлой душе ворохнулось нехорошее предчувствие, очень быстро переросшее в уверенность, что недавно прикомандированные к роте разведчики, вроде бы идущие мимо, топают как раз по его большую и рыхлую душу.
Только раньше с утра такого не наблюдалось - обычно вечером, когда после скудного обеда проходило достаточно много времени, а трёхразовым питанием тут никого не баловали. Ну, разве что "блатных и приближённых", как любил выражаться командир полка, имея в виду всех близких к полковому штабу, и всю хозроту, которая понятное дело голодной никогда не останется.
Бросив большой черпак, тряся мясами, бывший шеф-повар потрусил, как ему, наверное, казалось, очень быстро в сторону блиндажа командира роты разведчиков.
- Заходи, заходи слева! - зашипел Куба. - Отсекай его.
Быстро рассредоточившись, парни взяли в кольцо повара. Тот понял, что попался, обречённо вздохнул, останавливаясь.
- Утречко доброе, Эммануил Гедеонович! Как ваше драгоценное здоровье? - как можно дружелюбнее поинтересовался Кубаев. - А что это вы в блиндаж ротного наладились?
- Да… Надо было по делу заглянуть, забыл совсем, - нашёлся повар.
Разговаривал он, мастерски подражая диалекту одесских евреев, хотя мог вполне говорить без всякого местечкового акцента.
- А-а-а! - понятливо протянул Куба. - А хотите, я схожу или отправлю кого помоложе, пошустрее?
- Не нужно. Я потом зайду.
- Как скажете, Эммануил Гедеонович, - покладисто согласился Ринат. - А мы вот тут с утра, знаете ли, решили пройтись, глядим, вы что-то кашеварите. Чем порадуете нас сегодня? Лобстерами? - осведомился он светским тоном лондонского денди.
- Лобстерами… Каша гречневая будет с тушёнкой, - проворчал Эммануил Гедеонович.
- С тушёнкой? - расцвёл Куба.
Сообразив, что проговорился, шеф-повар обмяк.
- А откуда такое чудо? - спросил Ринат.
- Парни из хозроты наткнулись на склад фйдеров, брошенный при отступлении, затарились на весь полк с запасом, пока другие не растащили.
- Ты смотри, какие сноровистые у нас снабженцы! - порадовался Куба. - На войну бы так ходили. Но всё равно, честь им и хвала. Так где, вы говорите, тушёнка-то, Эммануил Гедеонович?
- Мало её, - попробовал защититься шеф-повар.
- Ну-ну, Эммануил Гедеонович! - пристыдил его Ринат. - Вы ж сами сказали, что целый склад, затарились с запасом на весь полк. А ведь там не только тушёнка была, верно? Никогда не поверю, чтобы достойные сыны земли обетованной так бездарно упустили столь блестящую возможность.
- Да, там утеплённое обмундирование было, - решил шеф-повар увильнуть от прямого ответа.
- Это тоже очень кстати. Старшине мы сегодня нанесём визит вежливости. А помимо обмундирования?
- Только не говорите, что это я вам сказал, - забеспокоился бывший шеф-повар, намеренно не отвечая на вопрос.
- Эммануил Гедеонович! - в показной обиде воскликнул Куба. - Ну что вы так плохо о разведке?
- Это я на всякий случай, - попытался оправдаться повар.
- Так где тушёнка-то? И на второй вопрос вы не ответили, - настойчиво напомнил Ринат.
Что-то в Кубе неуловимо изменилось. Специалист поварского искусства почувствовал это подсознательно. И всё же решил стоять до последнего.
- Я командиру полка доложу, - заявил он как можно твёрже.
- Ах ты, гусь лапчатый! - поняв, что повар дозрел, подключился к обработке Негатив, применив тактику психологического давления. - Да я таких как ты! - он натурально закатил глаза, рванув на себе не застёгнутый бушлат. И без того недоброе лицо его исказила гримаса бешенства.
При этом из запазухи предательски выпала чашка. Парни сделали вид, что ничего не заметили, но шеф-повар обратил на упавший предмет внимание. Номер с "бешенством" угрожал бездарно провалиться.
- Как вот эту чашку гну! - нашёлся Негатив, подобрав посуду и сильными руками согнув её вдвое. - Ты со мной пойдёшь на следующую операцию! Нет, впереди меня! Побежишь, закрывая от пуль!
- Мужики, уведите его! - "забеспокоился" Куба.
- Не трогайте меня!!! - "прорываясь" сквозь захваты товарищей к шеф-повару, бешено шипел Седых, намеренно не повышая голоса, чтобы на эту комедию никто со стороны не обратил внимания.
- Пойдёмте, Эммануил Гедеонович, - Ринат подхватил под пухлую руку бывшего шеф-повара. - Ну его, этого психа. А вы в каком ресторане работали?
Потрясённый повар, увлекаемый Кубой в сторону полевой кухни, поначалу не мог вымолвить ни слова, но потом немного пришёл в себя.
- Нет, вы видели? Видели? - спросил он, задыхаясь от возмущения.
- Это страшные люди, Эммануил Гедеонович. Страшные. Но вы не переживайте. Я, если что, всегда помогу.
- Так вы же вместе с ними, - подозрительно вымолвил шеф-повар.
- Это на войне, а в другое время я страдаю от их грубости и жестокосердия.
- Правда? - вскинулся повар, тронутый таким откровением человека от которого он ожидал чего угодно, только не этого.
- Конечно, правда.
- А как же вы тогда?
- Приходится, Эммануил Гедеонович. Приходится. Но это я говорю только вам. Вы же меня не выдадите?
- Вы плохо обо мне думаете, молодой человек! - с достоинством произнёс повар. - У меня обедали очень известные люди!
- Как вас угораздило на фронт-то, Эммануил Гедеонович?
- О, молодой человек! Что вы! Для меня это такая же великая трагедия, как трагедия всего избранного народа! - воскликнул шеф-повар, заламывая пухлые руки.
- Так в каком ресторане вы работали? - снова спросил Куба, ненавязчиво увлекая шеф-повара в сторону полевой кухни…
В блиндаж он вернулся с пятью банками говяжьей тушёнки и выставил из объёмных карманов бушлата на стол. Туда же последовала килограммовая пачка сахара-песка, палка варёной колбасы, три пачки чёрного чая и две пол-литровые бутылки водки. Это всё он извлёк из чёрного пакета с каким-то стёршимся рисунком.
Парни обрадовано загалдели, засуетились, готовясь к пиршеству.
- Не прокатит больше такой номер, - с сожалением высказался Негатив.
- А больше и не надо, - ответил Ринат довольно. - Я наладил связи.
- Как это ты? - поинтересовался Мамба.
- Пообещал защитить от вас, если что.
- Так это не связи, это "крыша", - возразил Бек.
- Можно называть это как угодно. Главное, повар теперь мой хороший друг.
- Оба-на! - воскликнул Седых. - А с тобой выгодно дружить!
- А то! - улыбнулся Куба. - Командир, а ты чего молчишь?
- Слюной захлёбываюсь, - признался Янычар.
- И не ты один, командир! - поддержал его Мамба. - Давайте, по маленькой накатим, чтобы потом пошло хорошо.
Никто возражать не стал.
День начался не так плохо, как предполагал Негатив.
Ближе к обеду Куба остановил какого-то солдата, шедшего мимо блиндажа.
- Военный, сходи к полевой кухне, скажи повару, Ринат поклон шлёт, возьмёшь у него каши на пятерых. Давай пулей туда-назад.
- Ага, так он мне и дал на пятерых, - засомневался солдат.
- Ты скажи, Ринат просит. Понял?
- Понял.
- Давай. Посуду там возьмёшь. Скажешь, вернём.
Вскоре солдат пришёл с полной кастрюлей парящей гречневой каши, ароматно пахнущей тушёнкой.
- Благодарю за службу, боец, - сказал Куба. - Свободен.
Солдат ушёл.
- М-м-м! - протянул блаженно Ринат, поведя носом над кастрюлей. - Это на вечер, дайте бушлат, замотаю, чтобы быстро не остывала.
- Толку-то, всё равно до вечера остынет, - сказал Бек, протягивая бушлат.
- На буржуйке согреем, долго ли?
- Это уже не то, смак весь выйдет и подгореть может, - не унимался Шахов.
- Ну, давайте щас всё сожрём, пузо до колен отвиснет, а вечером будем лапы сосать, - ответил Кубаев.
- Ладно, не выступай, благодетель ты наш, - проворчал Негатив. - Давайте хоть поспим, пока всё спокойно, пока никто не припёрся, не заставил всякой военно-прикладной хернёй заниматься. - Он смачно зевнул, растягиваясь на сбитых из досок, накрытых спальником нарах. - Надо ещё к старшине сходить, посмотреть у него вещей тёплых.
- Старшину ты так не раскрутишь, - сказал Мамба.
- Не забывай, он наш с Беком земляк: тоже из Новосибирска. А не тебе ли, сыну гор, знать, что такое земляк, - ответил Негатив. - Всё, я сплю. Меня не кантовать, при пожаре выносить первым. При уборке пыль смахивать осторожно.
- Новосиб-то где сейчас? - спросил Мамбеталиев, имея в виду, что та территория находится под контролем федеральных войск.