Разведчики увидели какого-то лейтенанта мотострелка, распекающего босого по непонятной причине солдата, зябко поджимающего грязные ступни.
До них донёсся монотонный голос офицера:
- Где берцы, военный?
- Не знаю, товарищ лейтенант, - виновато ответил солдат.
- Чё ты мнешься? Ссать хочешь?
- Никак нет… Земля сырая.
- Никак нет! - передразнил солдата лейтенант. - Хули тогда берцы снял, если земля сырая?
- Ну… это… Чтобы ноги отдохнули. А то целую неделю в них ходил, некогда всё было…
- Я вот чё-то не снимаю, и никто не снимает, - продолжал монотонно офицер. - У одного тебя ноги устали. Так где берцы-то?
- Не знаю, товарищ лейтенант. Украли, наверное, - пробубнил солдат.
Офицер с выражением безнадёги вздохнул:
- Ты сколько на войне?
- С самого начала…
- Во! С самого начала! И за это время ты, уёбок, не уяснил, что в армии нет слова "украли"? - лейтенант тоскливо смотрел на потупившегося солдата. Ещё раз с безнадёжным видом вздохнул. - В армии есть слово "проебал", - добавил он внушительно. - Как ты теперь воевать будешь, Аника-воин? Ладно, иди к старшине с глаз моих долой, спросишь у него берцы.
- Новые? - слегка воспрял духом боец.
- Новые тебе мама купит в военторге, балбес. Старшина с убитых снимает. Выберешь там по размеру. Пшёл вон.
- С убитых? - растерянно переспросил солдат.
- Ты чё, глухой? - звенящим от раздражения голосом спросил офицер.
- Никак нет… А если по размеру не будет?
- Портянки намотаешь побольше.
- А если малые? - не унимался солдат.
- Бля, уйди, мимолётное виденье, гений чистой красоты! Прибью сейчас! - вскипел лейтенант.
Солдат, неловко поджимая ноги, выбирая, где поменьше грязи, поспешил прочь от разозлившегося командира.
- Здорово, разведка! - поприветствовал лейтенант спецназовцев.
- Здрав буде, боярин, - ответил за всех Янычар. - Ты чего с военным так строго?
- Так с этими уёбками по-другому нельзя. Дети ещё совсем.
- Эти дети воюют, как не всякий мужик сможет.
- Это точно, - осклабился офицер. - Зверюги! - заявил он гордо.
- Потрепали вас?
- И не говори, - тяжко вздохнул лейтенант. - Как только живые остались? Видно, есть Бог на небе. Но и мы им тоже дали просраться. Угостите папироской.
- Не курим, - встрял Негатив.
- Хорошо вам, - завистливо вздохнул лейтенант. - А тут ажно уши пухнут.
- Командира нашего не видел? - поинтересовался Янычар.
- Там, в кэнге сидит, - махнул рукой офицер.
Разведчики направились к автомобилю ГАЗ-66 с будкой, именуемую кэнгом.
Возле автомобиля сидели и лежали разведчики из роты, к которой прикомандировали группу Янычара.
- О! Отпускники! - загалдели парни. - Как там, на гражданке?
- На гражданке - гражданки, - скаламбурил Бек.
- Не трави душу, - ответил кто-то. - Мы тут одичали совсем. Того и гляди, друг дружке к задницам пристраиваться начнём.
Остальные довольно заржали.
- Командир там? - скорее уточнил, чем спросил Янычар.
- Там. Но без пузыря не суйся. Злой он.
- А чё так?
- Да-а… Не видишь, что ли, дали фйдеры нам прикурить.
- Что, и вам вместе с пехотой досталось? - хмуро поинтересовался Мамба.
- Ну. Сунули в самое говно. Еле выскочили, четверых потеряли. Все двухсотые.
- Кого? - спросил Негатив.
- Зямы больше нет, Удава, Брюса и Стэдера.
- Давай, помянем мужиков, - предложил Седых.
Он извлёк из РД бутылку водки.
Всем досталось чисто символически - по глоточку.
- Ладно, пойду, доложусь, - сказал Янычар.
Он ступил на подножку и потянул дверцу, одновременно поднимая тренированное тело в кунг.
- Разрешите, товарищ майор?
- Заходи, - донёсся голос из полутьмы. - Дверь закрой.
Капитан закрыл дверь.
- Прибыли из краткосрочного отпуска, товарищ майор, - доложил Янычар. - Замечаний и взысканий не имеем.
Привыкнув к полумраку, он увидел, как удовлетворённо кивнул крепко сбитый мужик с тяжёлым рубленым лицом, с короткими покрытыми серебром ранней седины волосами. Совсем седой чубчик наполовину закрывал испещрённый глубокими бороздами мощный лоб, о который, казалось, можно дробить кирпичи. Да так оно и было, это знала вся рота. Майор Андрей Николаевич Любимов не раз демонстрировал способности, с размаху ломая кирпичи о голову.
- Как там, на гражданке? - спросил он.
- Если не грузиться по поводу всеобщей унылости, то нормально. Мы в сауну с девчонками забурились и весь отпуск там провели. Больше нигде не были. Да и куда ходить-то? Время не то и ситуация тоже.
- Н-да, пристроились вы к Астроному! - протянул майор.
- Уметь надо, Николаич. Ты бы отказался, если б предложили особые операции выполнять, а не лезть со всей дури под шквальный огонь?
- Кто ж от такого откажется, - согласился Любимов. - Слышал уже?
Янычар кивнул и вытащил из РД бутылку водки.
- Давай, Николаич, помянем мужиков, - предложил капитан. - Я там уже накатил немного. Давай теперь с тобой.
Майор достал с полки две эмалированные побитые кружки, сдвинул вместе, молча подтолкнул к Янычару. Вытащил из кармана несколько карамелек, высыпал на стол рядом.
Туркалёв свернул пробку и щедро плеснул забулькавшую жидкость.
Пили, конечно же, не чокаясь. Выпив, сидели молча.
Капитан плеснул по второй.
- Как всё было? - спросил он.
Майор досадливо махнул рукой.
Выпили.
Любимов тыльной стороной правой руки вытер губы.
- Да как… С этими пидорами штабными как ещё может быть? - Гандоны… Самих бы в эту мясорубку сунуть и посмотреть, как выкрутятся из своих гениально спланированных операций. Полка три точно легло тут. А ведь наши разведданные прямо говорили, фйдеры стягивают в этот район "Ураганы" и "Грады", артиллерия концентрируется, вертолёты зачастили последнее время. Да и "язык" - полковник, добытый нами, всё подтвердил. Но этим гандонам разве докажешь?.. Им вот втемяшилось в бушки, что всё будет в соответствии с их планом, и всё тут.
Майор тяжко вздохнул.
- Наливай, - сказал он.
Капитан налил.
Выпили.
- Что собираетесь делать? - помолчав, чтобы прочувствовать весь смак, спросил Любимов.
- Пока никаких приказов не было. Так что поступаем в твоё распоряжение, Николаич, а там видно будет.
- Ага, пораспоряжаешься вами, - хмыкнул майор. - Вас тронуть не моги. Вы ж преторианцы самого Астронома.
- Чем богаты, - скромно улыбнулся Янычар. - Наливать?
- Наливай, - согласился Любимов.
Неожиданно с улицы донеслись крики, отборный мат.
- Глянь, чё там? - мотнул майор головой в сторону двери.
Капитан выглянул на улицу, где всё так же сыпал мелкий дождь, от которого ему на время посчастливилось укрыться в пахнущим несвежей одеждой и носками кунге. Вдохнув сырого воздуха, спрыгнул в чавкнувшую грязь. Не оборачиваясь, толкнул рукой дверь.
- Что за шум, а драки нет? - поинтересовался он у первого попавшегося разведчика.
- Как раз драка сейчас будет, точнее, мордобой, - не согласился тот. - Мудак какой-то из мотострелков чеку у "лимонки" выдернул и сидит, выступает чё-то. Никто понять не может, чё он хочет, вроде не пьяный, не обкуренный. Да и как понять? Все как увидели, ломанулись кто куда, подходить боятся.
- А где он?
- За БМД сидит, - махнул разведчик в сторону боевой машины десанта.
Капитан пошёл в указанном направлении, видя, как оттуда торопливо уходят солдаты и офицеры.
Донёсся чей-то голос:
- Этот сучонок рядом с противотанковой миной сидит.
"Твою мать! - чертыхнулся Янычар. - Час от часу не легче".
Обойдя стороной БМД так, чтобы стало видно виновника происшествия, капитан увидел того самого босого солдата, которого распекал лейтенант за утерянное имущество. Он был по-прежнему бос. Привалившись спиной к катку, солдат судорожно прижимал к груди правую руку, низко опустив голову и вздрагивая всем телом. Похоже, он плакал.
Никто не видел, как со стороны временного госпиталя идёт священник, а когда обратили внимание, было уже поздно. Ни один не рискнул помешать, так как он уже близко подошёл к солдату.
Со всех сторон лишь доносились сдавленные выкрики:
- Отец Андрей! Стойте! Куда вы?!
Но священник - крупный высокий мужчина лет тридцати, с небольшой чёрной бородкой, с правильными чертами лица, с большим крестом на широкой груди шёл не спеша, словно на службу, словно не было перед ним солдата с зажатой в руке гранатой без чеки, а рядом с солдатом не было противотанковой мины. Он подошёл почти вплотную к бойцу и присел на корточки, подвернув полы рясы, чтобы не легла в грязь. Стали полностью видны его солдатские берцы. Заглянул в глаза парня особым взглядом, от него даже у самого отпетого головореза хотя бы на время наступало умиротворение в душе.
- Зачем? - спросил отец Андрей мягко.
- А чё мне берцы… с убитого дают… - сквозь сдавленные всхлипы ответил солдат. - Все знают, примета плохая.
- Как тебя зовут?
- Рядовой Юртасов.
- Имя как твоё?
- Слава…
- Слава, где твои берцы? - всё также мягко поинтересовался священник.
- Я их снял, ноги устали сильно… А кто-то украл… Они почти новые были, - всхлипывал солдат. - Старшина говорит: бери вон те, Слоняре они уже не понадобятся… Слоняру убили три дня назад… А мне его берцы, чтобы меня тоже, да?
- Граната зачем?
- А чё старшина заставляет, говорит: мне босой ты не нужен… А я не хочу, примета плохая.