- Тогда я так и сделаю, - просто ответил Дама.
Делир обвел собравшихся взглядом, моргая, словно вот-вот заснет, и сказал:
- Вам понадобятся деньги, - и с упреком посмотрел на Лал.
Складывая одежду, документы, электрический фонарик, Уна заметила, что Лал тоже мрачно собирается, укладывая все свои яркие платья, которые в Риме показались бы самыми непримечательными.
Уна не знала, что и сказать по этому поводу. Какое-то мгновение она просто стояла, наблюдая, но Лал никак не пояснила свои действия. Подумав, Уна решила: нет, ей не надо ехать, но почувствовала, что это не ее дело.
- Хоть бы попрощалась, - сказала она наконец.
- Само собой, - сварливо ответила Лал.
Дама с Сулиеном ждали снаружи. Лал невозмутимо подошла к Сулиену и сказала:
- Я готова, еду с тобой. - И Сулиен почувствовал, как его охватывает тревожное возбуждение, но, прежде чем он решал, что ответить, показались Делир и Зи-е с конвертами наличных, и Делир в ужасе уставился на Лал с сумкой через плечо.
Выдавая беспокойство за оживленность, он спросил:
- Ты что, совсем с ума сошла, Лал?
- Нет, - ответила Лал.
- В последнее время ты и так ведешь себя по-детски… вечно какие-то глупые тайны… а теперь хочешь сбежать из дома?
Едва эти слова вырвались у него, ему захотелось в ярости влепить себе пощечину. Все вокруг него только и делали, что от чего-то бежали.
Но Лал было нелегко сбить с толку.
- Никуда я не бегу, - ответила она. - Вот узнаю, что случилось с Марком, и вернусь.
- Это тебе так кажется, - сказал Делир слегка заплетающимся языком. - Ты не можешь! Я не допущу!.. - Да разве мог он сказать, когда Уна, Сулиен и Дама стояли совсем рядом: "Ты не можешь ввязываться в такое опасное дело" или "Я не допущу, чтобы ты куда-то уезжала с этим мальчишкой" (при том что на самом деле Сулиен был ему достаточно симпатичен и порой он испытывал чувство вины перед ним за то, что когда-то сказал ему). - Нет, ты не сделаешь ничего подобного! - воскликнул он.
Лал терпеливо посмотрела на него. Ну что можно было на это ответить?
- Ты абсолютно не представляешь, что говоришь! Но я-то знаю, ты надеешься на увлекательную экскурсию в Рим!
- Это ты так думаешь… - взъелась Лал, но ценой невероятного, почти зримого усилия заставила себя безропотно замолчать.
- Нет, так оно и есть! - крикнул Делир, чувствуя зарождающееся сомнение, видя, что все его буйство ни к чему не приведет, но беспомощно продолжая в том же духе: - Поэтому настоятельно прошу - откажись от своей затеи и веди себя разумно!
Лал, уже вполне беззлобно, сказала то, что миллионы детей рано или поздно говорят своим родителям:
- Можешь заткнуть мне рот, все равно ты меня не остановишь.
И, смерив взглядом коротышку отца, который был примерно того же роста, что и она, довольно-таки миролюбиво сказала:
- Но даже заткнуть рот мне будет непросто.
- Не мели чепухи, Лал!
- Она совершенно права, - невозмутимо заметила Зи-е.
Делир и Лал удивленно посмотрели на нее, и, воспользовавшись мгновением, пока Делир стоял, не в силах вымолвить ни слова, Лал подошла к нему и нерешительно коснулась его руки.
- До свидания, - сказала она.
Делир продолжал стоять неподвижно и, только когда она отошла достаточно далеко, кинулся вслед за ней.
- Хорошо, Лал. Поезжай, если хочешь, но лучше тебе не ездить. Пожалуйста, не надо.
Лал даже слегка подпрыгнула от отчаяния.
- Ох, прости, только… давай не будем начинать все сначала…
- Слушай. Хорошо. Я знаю, ты девочка не глупая. Ты же понимаешь, это опасно. Я знаю, тебе кажется, что ты должна. Но подумай, пожалуйста, подумай.
- Я все равно не передумаю. Ты сам сказал, что я должна остановить его.
- Допустим, - согласился Делир и увещевающе взял ее руки в свои. - Ты пыталась остановить его. Уверен, пыталась. Но он все равно ушел, и посмотри, каково теперь тебе. Что буду делать я, если ты сейчас же не остановишься?
Лал поняла, что теперь она начинает колебаться. Она посмотрела на Сулиена, надув губы и нахмурившись, словно о чем-то печалясь или прося помощи.
- Ты хочешь, чтобы я поехала? - шепотом спросила она.
- Да! - тут же с чувством произнес Сулиен, впрочем так, что Лал поняла: это не совет.
- Ох, милый, - промолвила она после долгой паузы, глаза ее снова засияли. - Видно, не судьба.
Сулиен кивнул и, поскольку в конечном счете уезжал надолго, открыто поцеловал Лал, не предупредив Делира и даже не посмотрев на него извиняющимся взглядом. Поцелуй получился мгновенный, резкий, зубы стукнулись друг о друга. Лал сняла сумку и обняла Сулиена за голову.
Слава богу, подумал Делир, внутренне поежившись, но глядя на прощальную сцену сквозь пальцы, упиваясь лучезарным чувством легкости.
- Пожалуйста, береги себя, - сказала Лал, и Сулиен шепнул в ответ:
- Я вернусь.
И Лал быстро обняла Уну, потом снова Сулиена, прежде чем неохотно и все еще фыркая, но мягко опустить голову на плечо Делира.
Большую часть пути Сулиен молчал, но, когда они подъехали к городку, пробуя почву, сказал Уне:
- Думаю, это правильно.
- Конечно, правильно, - ответила она.
- Но я имею в виду не только… - Он замолчал, подбирая слова. - Помнишь, ты как-то сказала: зачем искать причины наших поступков? Так вот мне кажется, что причина есть или, по крайней мере, может быть.
- Чтобы нельзя было больше торговать людьми, - закончила за него Уна вполголоса. - Мы могли бы сказать, что боролись за это.
- Вот и скажете, - хрипло буркнул Дама, как каркнул. Однако, помолчав, Уна скептически спросила:
- Кому?
- Это только начало, - произнес Сулиен. - Мы предназначены сделать это.
- Кем? Судьбой? Богом? - снова резко вмешался Дама.
- Нет. - Сулиена меньше всего заботило, чтобы это звучало складно. - Или, да, судьбой, возможно, но только потому, что мы сами так решили, не иначе. Не раньше, чем мы сами решили.
Дама слегка нахмурился, но лишь пробормотал:
- Что ж, возможно, разницы и нет.
Теперь настала очередь Сулиена нахмуриться: и правда, почему я делаю это? Он все еще сердился на Марка. Зачем он к ним привязался?
Еще находясь в Атабии, он вынужден был признать, что они хорошо сделали, что взяли с собой Даму, поскольку Пальбен, что неудивительно, не хотел расставаться со своей машиной: старую ему пришлось спешно поменять совсем недавно. Дело было даже не столько в том, что Дама достаточно владел баскским, чтобы поддерживать разговор, он ко всему прочему прибег к хитрой выжидательной тактике, неумолимо вынуждая Пальбена сдаться, что тот в конце концов и сделал.
Уна следила за Дамой и думала, как уже не раз думала прежде: он может руководить событиями, может заставлять людей подчиняться себе. И она далеко не была уверена, что это менее необычно, чем читать чужие, еще не высказанные мысли или залечивать порезы: а может, все дело исключительно в силе воли: или разница все же есть?
Реальнее всего Марк мог оказаться в Пантикосе рано утром. Но они прождали намного дольше, до самого конца следующего дня; слонялись по станции, изображая клиентов маленьких минеральных купален; Уна нервно, украдкой изучала других пассажиров и случайно забредавших сюда офицеров стражи. Марк так и не появился.
Вагон напоминал тускло освещенную расселину, стиснутую со всех сторон скоростью и темнотой, поезд, как скальпель, разрезал города и залегавшие между ними поля, со свистом проносясь сквозь глянцевитые напластования густого воздуха. Марк сонно подумал: пока он не остановится, я в безопасности, сюда никто пробраться не может. Он откинул голову на подголовник сиденья, и не верилось, что может хоть чуточку приподнять ее; каждый сустав, каждая напряженная связка понемногу расслаблялись, боль уступала теплу. Во всем теле ощущалась приятная расслабленность.
Рукой он слабо сжимал вязаную шапку, все так же сложенную в мягкий квадрат. Он так и нес ее в руке или в кармане куртки, как амулет, с того момента, как страх сковал его на холме. Тогда он открыл рюкзак, первым делом ища карту, а затем, глядя на нее и практически не видя, почувствовал маленький моток шерсти и подумал: как это сентиментально, как жалко - то, что он делает.
Доставая его, он кончиками пальцев слегка коснулся чего-то, что сквозь изнанку кармана было вшито в подкладку рюкзака. Между двумя кусками ткани что-то лежало; оно было размером с монету, и сначала Марк так и подумал. Диаметром с монету, но намного толще. В первый момент, в спешке, Марку пришла в голову глупая мысль, что это - часть рюкзака, непонятным образом необходимый вес. Но затем он понял, что нет. А затем понял, что это.
Конечно, первой его реакцией был чисто физический импульс - выбросить это, отделаться от этого как можно скорее, как от чего-то мерзкого, гниющего, заразного. Его рука, которую даже свела небольшая судорога отвращения к тому, что лежало у нее на ладони, сама собой замахнулась, чтобы сделать это. Затем он подумал - если бы только эта вещь продолжала двигаться, если только мне удастся заставить ее…