Калитка была не заперта, но, когда Ленчик толкнул ее, внутри, где-то в глубине дома, мелодично отозвался колокольчик.
А еще мне послышалось тихое рычание из-за кустов сирени.
Хозяйка материализовалась на веранде словно из воздуха - во всяком случае, я не успел заметить, откуда она появилось. Плотная невысокая женщина лет пятидесяти в старомодном, но очень стильном костюме маренового цвета. В лице ее было что-то неуловимо восточное: разрез глаз? цвет кожи? губы? Какая разница. Неудобно так пялиться на незнакомого человека.
И вообще: Восток - дело тонкое.
- Добрый день, Зульфия Разимовна, - машет рукой Ленчик. - Вот, как договаривались…
- Добрый день, - попугаем повторяю я. - Дмитрий.
- Дмитрий? - Густые брови хозяйки ползут вверх. - Леня, вы же говорили… Впрочем, неважно. Очень приятно, Дмитрий. Вы не возражаете, если мы расположимся на веранде? А то в доме не проветрено, я только приехала.
- Конечно, ничего не имею против, - равнодушно соглашаюсь я.
А про себя думаю: на веранде наверняка курить можно!
Столик и три легких пластиковых стула уже ждут нас. Я спешу извлечь купленную по дороге коробку конфет и бутылку розовой "Каролины". Зульфия Разимовна улыбается одними глазами и извлекает из стенного шкафчика вторую коробку конфет, сестру-близнеца моей. Затем на столе появляется вазочка с печеньем, чашки, фарфоровый чайничек для заварки…
Я, намекая, гляжу на принесенную бутылку, но хозяйка отрицательно качает головой.
- Спасибо, Дмитрий, я не пью.
Ленчик согласно кивает, и я понимаю: он тоже не пьет. Во всяком случае, в присутствии хозяйки.
Ну и ладно! С Олегом дома выпьем. Не оставлять же добро этим трезвенникам! Вино в шкафу, что цыган в тюрьме…
Я нагло сгребаю бутылку со стола и засовываю ее обратно в сумку.
- Чайник сейчас закипит, - сообщает Зульфия Разимовна и, безошибочно угадав во мне курильщика, выставляет на стол потемневшую от времени бронзовую пепельницу.
- Спасибо.
Извлекаю свой любимый "Данхил", спички; сижу, пускаю дым в сторону, стараясь не окуривать хозяйку и Ленчика.
Молчим.
Ну и зачем я сюда приехал? В молчанку играть? Потом чайку попьем - и обратно?
Видимо, эта мысль достаточно явственно отражается у меня на лице, поскольку картина "Три тополя на Плющихе" наконец приходит в движение.
Зульфия Разимовна извлекает из нагрудного кармана визитку и протягивает ее мне, а Ленчик нарушает обет молчания.
- Знакомьтесь, - ни к селу ни к городу сообщает он.
В ответ я вручаю хозяйке свою карточку, с гордым словом "Писатель", двумя электронными адресами, телефоном, факсом и прочими прибамбасами. Ну люблю, люблю я пускать пыль в глаза, есть такая слабость! Хотя, с другой стороны, ведь все правда: действительно писатель, и e-mail у меня есть, и факс-модем вполне приличный - а то, что факсовой его частью я до сих пор пользоваться не научился, так это на визитке указывать не обязательно! Надобности пока не было - вот и не научился…
Минуту- другую мы с хозяйкой изучаем верительные грамоты, и в результате часть последующих слов Ленчика проходит мимо моих ушей.
"Иванова Зульфия Разимовна". Это ж надо! "Межрегиональный медицинский центр "Здоровье". Старший врач-консультант, кандидат наук". И телефон. Адреса, как и на моей визитке, нет. Это правильно. Кому надо - позвонит.
- …Димыч, у тебя ведь "Пентиум"? - доносится до меня голос Ленчика.
- Двухсотый, - машинально отвечаю я. - Тридцать два метра оперативки.
- Слушай, а можно будет к тебе зайти, одну программку раскрутить? А то у Зульфии Разимовны сотая "четверка" не справляется.
- В принципе, можно. А что за программа?
Они что, за этим меня сюда затащили? Можно ведь было и по телефону договориться! Впрочем, они не меня, а Олега хотели…
- Понимаете, Дмитрий, - вступает в разговор хозяйка дома, - мы с Леней увлекаемся астрологией. Тут нам из Москвы привезли новые программы для составления солярных диаграмм, а моя развалюха их не тянет. Если бы вы были столь любезны…
- Нет проблем. Машина у меня свободна по вечерам - с утра я работаю.
- Так и я с утра работаю. - Зульфия Разимовна на этот раз улыбается по-настоящему, молодея лет на десять - Скажем, в среду, часов в шесть вечера, вас устроит?
- Вполне. Только эти астрологические программы вам самим ставить придется - я в них не специалист.
- Конечно, конечно, - спешит заверить меня хозяйка, - я буду вам очень благодарна! Если хотите, могу составить гороскопы вам и вашему соавтору…
- Не откажусь…
Еще несколько минут мы рассыпаемся в любезностях и взаимных заверениях, вокруг стремительно нарастает ком словесной шелухи, но тут наконец закипает чайник, и Ленчик начинает колдовать над его меньшим фарфоровым собратом. Ленчик - большой специалист по заварке чая. Как, впрочем, и мой соавтор. Все эти бесконечные ополаскивания, переливания, самую малость сдвинутая крышечка, специальные подставки из можжевельника… И пьют они оба чай крепкий, чуть горчащий, без сахара - дабы не портить вкус божественного напитка.
Я тоже люблю крепкий, но с сахаром За что Олег называет меня "извращенцем". А я его - "чайным маньяком".
Сокращенно: "чайняком".
Ленчик - тоже "чайняк". В отличие от Зульфии Разимовны, которая, как выясняется, принадлежит к великому содружеству сладкоежек!
На пятой конфете я не выдерживаю.
- Зульфия Разимовна, я очень люблю чай, но…
Я выразительно смотрю на нее в упор, и хозяйка дома кивает, не отводя взгляда.
- Вы правы, Дмитрий. Просто Леня говорил мне о другом человеке… да и я не очень хорошо знаю, с чего начать. Эта история наверняка покажется вам странной.
Вах, женщина - какое знакомое начало! Сколько моих приятелей начинали свои рассказы, повести и романы этими сакраментальными словами! Но Зульфия Разимовна - не писатель. И наверняка не собирается пересказывать мне идею очередного триллера. Однако… я, конечно, тоже не Шерлок Холмс, могу и пальцем в небо угодить - но сейчас попробую угадать.
Я лезу в сумку, извлекаю оттуда помятую заметку и разворачиваю ее перед старшим врачом-консультантом.
- Речь пойдет об этом?
Она утвердительно наклоняет голову; ветер играет прядями иссиня-черных волос без малейших признаков седины.
Красится, наверное.
- Это хорошо, что вы уже в курсе. Дело в том, Дмитрий, что я была председателем медкомиссии на этом турнире. Понимаете, я знаю, кто убил американца.
- И я знаю. - Трудно сдержать ухмылку, да я и не очень-то пытаюсь. - И полгорода знает. Очередной костолом из "Тайра".
- Ах, если бы! - Карие глаза Зульфии Разимовны становятся очень серьезными, и на миг мне кажется: хозяйка дома растеряна, крайне растеряна, и сдерживается из последних сил.
Эта растерянность, а также последующие слова Зульфии Разимовны действуют на меня, как холодный душ.
- Этого, как вы изволили выразиться, "костолома" я не допустила к турниру по состоянию здоровья, - тихо роняет она, и после ее слов в воздухе повисает вязкая пауза.
Мне резко хочется курить, и я лезу в карман.
ВРАЧ
С первым квартетом "мордобойцев" никаких проблем не возникло: к их здоровью еще бы малость мозгов - и хоть в космонавты зачисляй! А так, как в старом анекдоте: "Были бы мозги - было б сотрясение!" Однако у пятого, лобастого, с бритой наголо головой и водянистыми, навыкате, глазами, обнаружилось повышенное внутричерепное давление. Изрядно, надо сказать, повышенное. И Зульфия Разимовна, не раздумывая, отстранила его от участия в турнире.
Безоговорочно.
Так председатель медкомиссии и сообщила представителю клуба, заявившемуся в ее кабинет вскоре после ухода бритоголового бойца. Тот попытался было спорить, но вскоре сдался и обещал прислать замену. В "Тайре" крепких ребят хватало - найдет другого, поздоровее, никуда не денется.
А Ивановой платят за работу, а не за суету под клиентом.
И неплохо платят; многие коллеги искренне завидуют - синекура, и только!
Представитель ушел, и сразу вслед за ним в дверь бочком протиснулся лысоватый мужчина лет сорока - сорока пяти. В руках мужчина тискал картонную папку с какими-то бумагами.
- Карточки принесли? - поняла Иванова. - Наконец-то! Давайте, давайте, я их уже давно жду!
- Да я это… я не карточки, - промямлил мужчина, глядя в пол. - Я на медкомиссию. Это здесь?
- Здесь. Только вы, наверное, ошиблись кабинетом - здесь проходят медкомиссию кандидаты на участие в "боях без правил".
- Да, да, все верно. Я тоже… кандидат! - Заискивающая улыбка и подмигивание, достойное Дон-Жуана; правда, Дон-Жуана после каменных объятий командора.
- Вы?!! - опешила Зульфия Разимовна. - Вы хоть представляете, что это такое? Вы от какого-то клуба? Федерации?
- От клуба "Тайра"! - гордо заявил посетитель и протянул ей пластиковую карточку-удостоверение.
- И Константин Георгиевич счел возможным выставить вас на турнир?!
- Да. Счел, - подтвердил мужчина, сияя новой копейкой.
Аж плешь вспотела.
- Вы в списках есть? Как фамилия?
Названная фамилия действительно обнаружилась в списке. Она стояла самой последней и была вписана в распечатку от руки, фиолетовым фломастером.
- Ну хорошо, - вздохнула Зульфия Разимовна. - Раздевайтесь. До пояса. Посмотрим вас.
И сокрушенно покачала головой, окинув взглядом отвисший живот, сутулые плечи и дряблые мышцы "кандидата".