* * *
Тот же день, тремя часами раньше.
Десантник на КПП полка спецопераций изумленно таращился на белого офицера, который требовал, чтобыего пропустили в лагерь для интернированных.
"Пьяный, что ли?" - подумал солдат.
От офицера действительно попахивало вином, но и по запаху, и по виду судя, он был не настолько "поддавши", чтобы проситься под арест.
"Просто псих", - догадался солдат и облегченно вздохнул.
- Товарищ старший лейтенант! - крикнул он. - тут к вам их благородие пришло!
Старший лейтенант Гуков, уже успевший раздобыть подборку "Хастлера" за два года, и обложившийся ею по периметру, был ужасно недоволен тем, что его оторвали от разглядывания веселых картинок, по сравнению с которыми Playboy - это приложение к "Мурзилке".
- Чего надо? - спросил он у беляка.
- Товарищ старший лейтенант, моя часть находится на казарменном положении. Я пришел в свой полк.
"Вот зараза!" - подумал Гуков. Оформляй его, время трать…
- Завтра приходи.
- Согласно приказу я должен находиться в расположении части круглосуточно.
Парень - хуже триппера, пристанет - не отцепится, понял Гуков. Это, стало быть, тот самый, которого утром недосчитались.
- Как фамилия? - спросил старлей.
- Подпоручик Езерский.
- Андрющенко, - Гуков пальцем подозвал ефрейтора, - отведи подпоручика к остальным.
И лейтенант вернулся к "Хастлеру".
Он думал, что решил проблему, а на самом деле создал ее.
Импровизированный концлагерь уже успел пропахнуть тем, чем пахнут все концлагеря: человеческими испарениями, человеческими испражнениями и человеческой тоской. К пополнению компании все присутствующие отнеслись равнодушно.
Доложившись по форме полковнику Александрову, Езерский нарвался на холодную отповедь.
- Где вы изволили шляться, господин подпоручик? Впрочем, можете не отвечать. Круги под глазами, запах винного перегара… Новосветское брют? Господин подпоручик прощался со свободой в лучшем борделе…
- "Красный пароль", сэр! - шепотом выкрикнул свое единственное оправдание бедный подпоручик.
…В половине одиннадцатого вечера окончательно стемнело, и бойцы роты "Тень" начали пробираться через колючую проволоку. Примитивное заграждение было преодолено очень быстро, а для снятия часовых качинцы обычно использовали гитарные струны, о чем красные не знали и при обыске этих струн, находящихся в голенищах ботинок, не нашли. После короткого "соло" лагерь бросился за ограду, причем большинство бойцов было вооружено только "спаренной ручной установкой" - двумя крепкими кулаками. Многим этого хватило. Качинцы были злее, лучше подготовлены, их элементарно было больше, чем спецназовцев и десантников, вместе взятых.
Хотя, конечно, не обошлось без жертв.
В числе убитых оказался и подпоручик Езерский. Командир роты спецназа капитан Таранович, дрался с отчаянием обреченного и хотел лишь одного - прихватить как можно больше белых гадов с собой. С Езерского он начал, напав первым и ударив подпоручика ножом в горло. Следующим номером намечен был полковник Александров, оказавшийся ближе всех, но здесь произошла осечка: быстро поняв, что в ближний бой с огромным Тарановичем соваться нечего, полковник без лишних мудрствований метнул нож. Так капитан подал своим солдатам последний в жизни пример.
Закончив на территории своего полка, крымские спецназовцы начали готовить рейд на аэродром и военный городок "Вдов". Нужно было сообщить соседкам о "Красном пароле"…
* * *
Разгромленный бар требовал осторожности передвижения. Кругом валялось битое стекло, ходить босиком было опасно. Но выбора Тамара не имела: вперед и вверх, как поет любимый бард Артема.
Вспомнив о Верещагине, она почувствовала горечь. Конечно, Тамара была реалисткой, и знала, что только в кино герой бросается на помощь возлюбленой, расшвыривая по пути батальоны врагов. Но, черт возьми, Арт даже не попытался ее догнать по пути в Качу. Хотя знал, какой трассой она поедет, и знал, какие пробки на дорогах из-за перемещения советских войск. Надо признать честно: ее несостоявшийся муж - заносчивый и самовлюбленный тип, как и все мужики.
Тамара поднялась на верхний этаж. Еще на лестнице она услышала стоны, но не ускорила шаг: она стремилась держать под контролем все три двери, ведущие с маленькой галерейки, соответственно, в бильярдную, комнату для карточных игр и комнату психологической разгрузки. Ей совсем не хотелось, чтоб оттуда неожиданно выскочил молодой человек с автоматом.
Поэтому она толкнула ногой по очереди обе закрытые двери, перед тем, как войти в бильярдную.
В карточной никого не было. Свет Тамара не зажигала, чтоб не привлекать внимания, но ни движения в темноте, ни дыхания она не услышала. В комнате психологической разгрузки кто-то лежал на диване. Миндально желтела кожа, казалось, что нагое тело висит в темноте. Сомнений не было - женщина. Тамара подошла поближе, вгляделась в лицо при скудном свете, ползущем в двери бильярдной…
Это была Фатма Фаттахова, и, сначала показалось, что она мертва. Тамара потрогала ее плечо - ничего похожего на могильный холод. Кожа была прохладной, но резиновости мертвой плоти в ней не было.
- Фатма! - тихо позвала Тамара. - Очнись, Фатма! - она похлопала ее по щекам. Голова бессильно мотнулась. На щеке блеснула дорожка слюны. Выдох мощно отдавал перегаром.
Тамара выругалась и подобралась к бильярдной. Набралась духу и вошла туда, вернее, впрыгнула, тут же прижавшись спиной к стене и водя автоматом из стороны в сторону.
Никого. Нет, один человек в комнате был.
На зеленом сукне бильярдного стола лежала Рахиль Левкович, привязанная за руки и за ноги к медным скобам, на которых крепились сетки для луз. Лицо штабс-капитана Левкович распухло и почернело, Тамара узнала ее только по роскошной гриве черных волос, коротко подстриженных, но таких густых и вьющихся, что кроме "афро" у Рахиль не получалось никакой прически.
Рахиль была в сознании и узнала Тамару, ее грудь колыхнулась в судорожном всхлипе, а глаза закрылись.
Ни окликнуть ее, ни что-то сказать Рахиль не могла: рот летчицы был заткнут полотенцем и затянут ее собственными трусиками.
Тамара развязала черное трико, отбросила трусы и полотенце в угол.
- Мне нечем разрезать веревки, - сказала она. - Сейчас я спущусь и принесу стекло.
Рахиль, казалось, не слышала. Тамара испугалась, в своем ли она уме.
Она быстро спустилась по лестнице, подняла с пола первый попавшийся осколок и отступила, не сводя со входа глаз. Потом вспомнила еще кое о чем.
Наверх она поднялась с недопитой бутылкой анисовой водки. Разрезала капроновую сетку, стянувшую руки Рахиль, ткнула ей в ладонь бутылку. Приняв другую руку, помогла сесть и занялась ногами.
Рахиль осушила бутылку в три глотка, как гренадер.
- You should better bring the water, - сказала она.
- Извини.
Рахиль слезла со стола, постояла, шатаясь, опираясь на один из углов, потом подошла к окну.
- Там Фатма, - сказала Тамара.
- Я знаю, - отозвалась Рахиль. - Бедная дурочка думала, что если не будет сопротивляться, ее оставит себе кто-то один. Напоили вусмерть.
На спине и бедрах Рахиль темнели продолговатые синяки.
- Что с тобой сделали, - ужаснулась Тамара.
- После четвертого мне стало все равно, - пожала плечами Рахиль. Теперь она подошла к пирамиде с киями и выбрала один. Самый толстый.
- Надо его обломать, не знаю, хватит ли у меня сил. Наверное, положу его одним концом на кресло и поставлю на вот это место ножку стола.
Приводя свой план в действие, Рахиль продолжала рассказывать:
- Они решили меня расшевелить, и стали тушить сигареты… - она показала покрытые язвами предплечья. - Хотели заставить меня кричать.
- У меня есть автомат, - сообщила Тамара. - Зачем тебе эта дубинка?
- Ничего, пригодится…
Ей просто нужно что-то делать, поняла Тэм. Хоть что-нибудь…
Левкович навалилась всем весом на бильярдный стол, кончик кия хрустнул. Остальное Рахиль доделала руками. Теперь у нее была удобная дубинка длиной примерно с бейсбольную биту.
- В конце концов им все надоело, и они привязали меня, чтобы поиграть в "гусарский бильярд". Так они это называли. Я уже почти ничего не чувствовала.
Рахиль пошатывалась не столько от слабости, сколько от выпивки. Видимо, ее тоже поили насильно.
- Ты не знаешь, что там за стрельба? Почему они разбежались?
- У них начались неполадки со связью. Это все, что я знаю.
- А-а… Слушай, отдай комбез. Не могу ходить голой.
- У меня под ним ничего нет.
- Ну, и хрен? Кого тут стесняться?
- Тогда он и тебе ни к чему.
Рахиль сорвала с окна портьеру и завернулась в нее.
- Я сейчас пойду поссать и поблевать, - доверительно сообщила она. - Ты попробуй что-нибудь сделать с Фат.
Тамара кивнула.
- Дать тебе автомат? - спросила она.
- Пока не надо. Мне бы этот дрючок удержать… Как тебе удалось вырваться? - спросила Рахиль, выходя.
- У меня был всего один.
- Повезло. Бери Фат и пойдем в сортир.
- Иди сама.
- Дура. Если кто-то придет, в сортире лучше обороняться. Здесь входов до хрена, а в сортире только один. Второй этаж деревянный, а первый каменный. Здесь окна, а там их нет…
Тамара поняла, что Рахиль права.
Они вместе вошли в соседнюю комнату, взяли за руки неподвижное тело Фатмы и поволокли его вниз по лестнице. При каждомс шаге пятки девушки гулко ударялись о деревянные ступени.
- Ш-шайт, я надеялась тут положить ее и отдохнуть, - просипела Рахиль.