- Представляешь, как это здорово, - мечтательно проговорила Ацухимэ, - или никто, или "повелитель мечей". И все решает один миг.
- Ты много знаешь об этом состязании. От кого?
- От мастера Мацудайра.
- Но он же ни разу там не был?
- Зато мастера иайдзюцу были частыми гостями в его доме.
- Ясно. - Артем поднялся. - Если ты уже отобедала, Ацухимэ-сан, может быть, продолжим поиски яма-буси?
- А какая твоя заветная мечта, Алтём? - спросила Ацухимэ, тоже поднявшись.
- Что называется, наповал! - развел руками Артем. - Я не готов к ответу.
- Раз не готов, значит, мечты нет. Или тебе стыдно в ней признаться, - с укоризной произнесла Ацухимэ.
Артем призадумался. Пожалуй, для нее это было чрезвычайно важным. Если отшутишься - сломаешь нечто важное, что только-только начало возникать (Артем очень надеялся, что не ошибается) между ними. Тем более ни о чем постыдном он не мечтал.
- Пожалуй, не то и не другое, - сказал гимнаст. - Еще полтора месяца назад была мечта, которую я мог бы назвать заветной. Вернуться к себе на родину. Но... с тех пор многое во мне переменилось. Ты знаешь, сегодня я про себя в шутку назвал страну Ямато приемной родиной. А сейчас подумал, что доля правды в этой шутке, пожалуй, слишком велика. Возвращение домой уж точно перестало быть заветной мечтой. А новая мечта пока не оформилась. Что-то вызревает, но оно не обрело пока четкую форму. Надо, наверное, подождать. Только так, Ацухимэ-сан, путанно и туманно я могу ответить на твой вопрос.
- Кажется, я поняла, - вполне серьезно сказала Ацухимэ. - Что ж... Пойдем искать твоих яма-буси...
- ... Такамори! Омицу! Мы принесли хорошие вести!
Артем уже охрип. "Еще немного, и сядет голос. Чем кричать буду?"
Они прошли примерно с ри, но пока ничего не изменилось. Ни пейзаж не изменился (все те же скалы, все те же кусты у подножия скал), ни вход Артем пока не отыскал (а прилежно обыскивал кусты и изрядно ободрался), ни общая ситуация - никто на зов не откликнулся.
- Такамори! Омицу! Мы принесли хорошие вести!
Две короткие толстые стрелы воткнулись в дерево, мимо которого они проходили. Они прилетели откуда-то из-за спины. Артем оглянулся довольно быстро, но никого не увидел.
- Нет смысла прятаться или как-то отвечать. Мы полностью в их руках, - шепотом проговорила Ацухимэ.
- Да уж конечно, - тоже шепотом согласился с ней Артем.
Что-то просвистело в воздухе. В землю возле ноги Артема вонзилась блестящая металлическая "звездочка". "Сюрикен", - Артем вспомнил, как называется эта смертоубийственная штука из арсенала киношных ниндзей. Значит, не только в кино...
- Хватит орать! - раздался откуда-то сверху незнакомый мужской голос. - Бросьте короб и сумку на землю. Встаньте на колени, ладонями упритесь в землю.
- Делаем, как велят, - шепнул Артем.
- Да уж конечно, - шепнула в ответ Ацухимэ.
- Опустите головы, взгляд в землю, головы не поднимать.
Подчинились и этому приказу.
Где-то наверху зашуршала листва, посыпались камни - кто-то спускался. Судя по звукам - не один человек. Похоже, двое. Так и тянуло поднять голову, но Артем решил не рисковать. Да, их не убили сразу, но это вовсе не означало, что с ними и дальше станут обращаться бережно и нежно.
- Лбом коснитесь земли, - продолжал командовать незнакомый мужик. - Теперь сведите руки за спиной. Вот так. Кто дернется - того убью.
Артем почувствовал, как запястья стягивает петля. Кажется, не веревка, а кожа. Что-то не очень сильно стянули. Ах, вот оно что! Другая петля захлестнула шею. Ясно. Простенькие такие путы, но весьма эффективные. Движений особо не стесняют, но незаметно не освободишься и руками уж точно не поразмахиваешь. А коли начнешь махать, то сам же себя и задушишь.
- В коробе обитая медью дубинка и нож. В сумке меч, - услышал Артем новый голос.
Этот голос был ему хорошо знаком.
- Омицу! - не удержавшись, воскликнул воздушный гимнаст, но голову поднимать все же не стал, как бы того ни хотелось. - Как я рад, что с тобой все в порядке!
И он был искренне, всамделишно рад.
- Молчи, гайдзин! - Даже не видя лица лесной японской девушки по имени Омицу, Артем мог смело утверждать, что оно имеет сейчас весьма сердитое выражение. - Еще слово, и я сама тебя убью...
Глава двадцать первая
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО НИНДЗЯ
(Продолжение)
Деревенька моя!
Как ни прячется в дымке весенней,
до чего же убога!..
Исса
Знакомые места, очей очарованье! Впору почувствовать себя эдаким белоэмигрантом, который после долгих лет ностальгической муки в каких-нибудь парижах возвратился в родное поместье, в смуту спаленное дотла большевистскими хамами. Воспоминания, воспоминания... Каждый уголок о чем-то говорит...
Те эмигранты ходили по колхозным землям и вспоминали годы, когда та земля была ихней буржуйской собственностью, и вздыхали по невозвратно потерянному. Артема вели в качестве пленника и, проходя знакомыми местами, он вспоминал свое короткое, но яркое пребывание в Долине Дымов и тоже вздыхал.
Вот он - тот легендарный таинственный разлом в скале, надежно скрытый от вражьих и случайных глаз колючим кустарником. Артем не забыл, как он радовался тогда, далеких полтора месяца назад, впервые проходя по этой тропе, что они наконец-то дошли и смогут отдохнуть после долгого изнурительного перехода. Дела давно минувших дней...
А вот и сама Долинушка Дымов. Обособленный скалами мирок, где никогда не бывает ветра и всегда теплее, чем снаружи. И дымки курятся, как и прежде, там и сям. Высокий кустарник, которым была покрыта долина, уже почти весь покрылся зелеными листочками.
Их провели мимо крохотного озерца, в которое с высоты двухэтажного дома низвергался водопад. Помнил Артем свое купание в этом озерце. И как его позабудешь!
А потом пленников завели в пещеру, где они с Омицу предавались после озерца... забавам молодых. Хорошо предавались, со всем пылом и страстью... Эмигрант вспоминает проделки юности минувшей. Сеновалы, молочной спелости крестьянки...
"Интересно, - подумал Артем, - Омицу выбрала под узилище эту пещеру или кто другой? А если она, то не заключен ли в этом некий сексуальный подтекст?"
Между прочим, подобная история нередко случалась и с эмигрантами, слишком рано вернувшимися в Россию, - вместо прощения "одного из пропавших ее сыновей" ждала тюрьма...
Омицу даже порог пещеры не переступила. Постояла у входа, поглядела, как заводят пленников, и куда-то испарилась, переложив дальнейшие охранные обязанности на своего спутника.
Спутник ее, весьма хмурый малый, от пут пленников не освободил, приказал им сесть в углу пещеры и сидеть тихо, а сам устроился в противоположном углу.
Вот теперь, наконец, Артем мог его как следует разглядеть. По дороге не получилось - этот товарищ шел замыкающим в их колонне. А экземпляр оказался довольно примечательным: среднего японского роста, плотно сбитый, с мощной грудной клеткой, с толстыми руками и ногами - эдакий бочонок на дубовых колодках. Лицо при всей суровости, что он напускал на себя, выглядело довольно-таки простодушным. Артем об заклад готов был побиться - простодушие есть главная отличительная черта его характера.
- Я в весеннем лесу пил березовый сок, с ненаглядной певуньей в стогу ночевал, - пропел Артем на незнакомом присутствующим языке.
- Молчи, гайдзин, - буркнул их хмурый охранник.
- А зачем мне молчать! Во имя чего? Чтоб помереть от скуки?
На Артема вдруг напало желание повалять дурака. Вполне объяснимое желание, если учесть, что настроение у гимнаста было весьма неплохое. А отчего ему быть плохим - они отыскали яма-буси, Омицу жива-здорова, яма-буси их не убили сразу, а значит, быть разговору и есть все основания надеяться, говоря дипломатическим языком, что они с яма-буси выйдут на взаимовыгодное соглашение. Приятно, когда все идет по плану... И кстати, о птенчиках. Наличие среди яма-буси незнакомого лица (и думается, не одного) лишь подтверждало догадки Артема насчет взаимоотношений "горных отшельников" и Нобунага. Не иначе, люди Такамори понесли потери во время неудачного покушения, поняли, что сами не справятся с задачей устранения даймё, и вызвали подмогу из других кланов...
Бочкообразный охранник некоторое время громко сопел. Сие, наверное, означало то же самое, что означало мигание крайней правой лампочки на оставшемся в будущем ноутбуке, а оно означало - компьютер думает.
- Я не верю гайдзинам, - наконец выдал человек-бочонок.
- И правильно делаешь! - радостно подхватил Артем. - Только я не гайдзин. Ты заблуждаешься. Скажи мне, встречал ли ты до этого гайдзина, который так прекрасно говорил бы на языке жителей страны Ямато? Вот закрой глаза, только слушай меня и ты не отличишь мою речь от речи уроженца страны Ямато. Скажи, разве может чужак так хорошо освоить язык, если язык не его родной?
- Ты не похож на исконного носителя духа Ямато, - после небольшой паузы произнес японец.
- Я не похож, - склонил голову Артем. - Виноват. Ну так уж вышло. Иногда мы не властны над судьбой...
"А он вроде бы не в курсе, кто я да что я. Любопытно. Неужели мои знакомые не рассказывали, что у них в гостях побывал гайдзин? Видимо, нет. Видимо, решили не признаваться без нужды, что допустили в святая святых иноземного чужака", - вот о чем подумал Артем. А еще он подумал о том, что от нечего делать можно проверить, насколько далеко простирается простодушие их караульщика.