Игорь раздраженно выхватил у меня брошюрку и убрал обратно в карман.
- Сюда смотрите, балбесы,- строго сказал он, указывая в какую-то точку на карте.- Это дом четыре по улице Очаковской. Здесь была районная поликлиника. А будет - стоматологический центр "Мада".
- А нам-то с тобой не по фигу, что там будет? - встрял Валера, которого после стакана коньяка заметно развезло.
- Нет! - отрезал Игорь.- Нам денег дадут, если мы сможем до зимы это здание охранять.
- А что с ним может случиться ? - Я задумчиво тронул рукой вторую фляжку: доставать - не доставать?
- Доставай) - убедил Валера, заметив мои колебания.
Я плеснул по стаканам еще коньячку. Много наливать не хотелось - Валере и так было хорошо, а Палыч все равно уже больше не выпьет…
- В "Маде" знакомый работает. Объяснил, что дом они у города выкупили, но проект реконструкции еще не готов. И закончат только к концу года. А поликлинику чиновники уже выселяют - там через два дня, к пятнице, никого из персонала не останется.
- Ну и?..- Васильев рассеянно протирал очки об свой и без того замызганный пуловер.
- Короче говоря, нанимать ЧОП им стало неохота, потому что везде в среднем просили шесть-семь штук. А я сказал, что закрою этот дом за три штуки в месяц.
- Закрывай,- согласился Валера, допивая свой коньяк. Игорь нехорошо поглядел на приятеля:
- Закрывать будете вы!
--Мы?-изумился Валера.- А денег-то сколько дают?
- Блин, Валера, ты что, считать не умеешь? - разозлился Палыч.- Всем по штуке, работаем по очереди, получается сутки через двое. То есть за каждые десять суток дежурства - по тысяче долларов в рыло.
По-моему, неплохо. Я тоже подумал, что это неплохо, тем более что у меня вообще никакой работы на горизонте не ожидалось
и я только собирался приступать к ее поискам. Ленка не работала, ибо сидела с дочкой, так что жили мы на мою семейную заначку - проданную после смерти матери дачу в Комарово. Деньги, помню, мне тогда дали неплохие, но это было три года назад, сразу после рождения дочки, и от этих денег уже почти ничего не осталось.
- Я согласен,- поторопился сказать я, пока Палыч не передумал.
- Тысяча - это круто. Четыре моих оклада,- кивнул Валера.- Только меня начальство с говном съест, если я десять раз в месяц на утренние планерки являться не буду.
- Я об этом думал,- нетерпеливо сказал Игорь.- Будешь брать на себя выходные дни. Или мы с Тошкой тебя будем на это время подменять, по очереди.
- Ты с Тошкой? - удивился Валера.- А на твои планерки кто ходить будет?
Палыч поставил свой стакан передо мной, и я, понятливо достав фляжку, разделил на всех остатки коньяка. Мы выпили, и Палыч, крякнув, сказал:
- Я увольняюсь.
Мы с Валерой подняли на него удивленные лица, а он, сердито глядя на нас, сказал с вызовом:
- Да, увольняюсь! Заколебали потому что! Платят триста долларов, а требуют работы так, как будто триста тысяч каждый день выкатывают! Я сам пожрать не могу по-человечески, не то чтоб еще бабу какую-нибудь в ре торан сводить. Заколебала меня такая жизнь!..
Палыч три года назад перевелся в РУБОП, а там в последние годы и впрямь работы только прибавлялось. Так что эмоции приятеля мне были понятны. Непонятно было, чего он взвился именно сейчас - у него и раньше работа была не сахар.
- Короче, меня вчера полковник Дагашев вызывает, говорит, пиши объяснительную. Откуда у тебя, честного капитана милиции, автомобиль ВАЗ-2109. С нашей зарплаты, мол, такое не купишь.
Васильев разинул рот от возмущения:
- Погоди, а разве сам Дагашев не на "Лексусе" передвигается?
- На "Лексусе", конечно. Не на трамвае же,- меланхолично откликнулся Игорь, изучая подозрительные пятнышки на своем стакане,
- Тогда чего ему надо? - встрял я.
- Племянник у него из Махачкалы приехал. На ра– : боту надо устраивать, а нормальных офицерских мест в штате РУБОПа нет,- объяснил Палыч.
- А чего бы его племяннику к нам в "убойный" не устроиться? -ухмыльнулся Васильев.- У нас, к примеру, полштата некомплект.
- Ну, он же не работать сюда приехал,- отмахнулся Игорь, собрал все стаканы и поставил их в раковину, давая понять, что разговор закончен.
Тут же в коридоре раздался дробный стук каблучков, а потом послышался возмущенный женский писк:
- Валерий Васильевич, вы здесь? Там Мигуля, падла, опять хамит!..
Валера шумно вздохнул, покосился на пустые фляжки и послушно побрел к выходу.
Мы расстались у дверей его кабинета, из-за которых опять раздался уже знакомый гонористый бас:
- Ты чё меня торкаешь, командир?! Нет, чё ты меня торкаешь?!.
Потом послышались сочные шлепки и глухие удары вперемежку с матерными вскриками.
В машине Палыч все больше помалкивал, лишь изредка бросая вопросы о моем нынешнем обустройстве и тяготах неуставной семейной жизни. Я рассказал, как дочка будит меня по утрам - повадилась, вредина, искать мои пятки под одеялом и щекотать их, предварительно усевшись на ноги сверху, так что остается только истерично хохотать и жалобно просить пощады.
По поводу денег Палыч тоже спрашивал - он вдруг . предложил мне пару тысяч долларов в долг. Дескать, лето впереди, отправишь Ленку с Лизкой в какое-нибудь недорогое зарубежье недели на четыре-пять. Вроде в Болгарии на эти деньги все лето жить можно.
Я подумал и согласился - от дачной заначки оставалось чуть меньше пяти сотен баксов, так что про теплое море мы даже и не мечтали.
- Я, конечно, не полковник Дагашев, но позволь спросить - откуда дровишки?-спустя минуту все-таки полюбопытствовал я, рассматривая небритую и вечно чем-то недовольную физиономию приятеля.
- Все законно, не переживай… - Палыч поворачивал машину на Каменностровский проспект, это было уже совсем рядом с моим домом.
Я недоверчиво хмыкнул, и он продолжил:
- Я последний год много по частным заказам работал, ну, типа частного детектива. Кое-что заработал. Те
перь вот хочу свою охранную контору открыть.
Это объяснение меня вполне удовлетворило. Не то чтобы я был каким-то занудным моралистом, но слухи о способах заработка офицеров угро ходили самые причудливые. А за два года люди, бывает, меняются до собственной противоположности.
Мы подъехали к большому, новому, построенному за время моей армейской службы, супермаркету, и ? тронул Игоря за плечо:
- Тормозни здесь, мне еще продуктов домой купить надо.
Игорь рассеяно посмотрел на меня, потом на витри ну супермаркета и неожиданно сказал:
- Пошли вместе. Мне тоже надо всякой ерунды купить.
Мы прошли сквозь огромные стеклянные двери, смиренно раздвигающие свои стеклянные створки при одром лишь приближении человека, а потом поехали на i-скалаторе наверх, в продуктовый зал, занимающий весь второй этаж.
Мы успели пройти ползала, двигаясь к стойке с замороженными продуктами, когда вдруг стало абсолютно темно - будто треснули по макушке ломиком и упаковали в мусорный мешок.
Я прошел по инерции пару шагов и с разбегу ударился лбом об полку с товарами. Что-то твердое и угловатое полетело сверху мне на голову, а потом и за спину, и я услышал, как сзади возмущенно ругнулся Палыч:
- Что за дерьмо ты там на меня роняешь!..
- Хотел бы я это знать… - пробормотал я, нашаривая на поясе свой любимый швейцарский ножик. Там, помимо прочих полезных прибамбасов, имелся маленький светодиодный фонарик.
Я посветил вокруг себя, но мощности фонарика хватило лишь на мои ноги да на встревоженную физиономию Палыча.
- Сходили, понимаешь, за хлебушком,- снова ругнулся Игорь.
Темень вокруг была абсолютной, и мне тоже стало не по себе.
- Надо выбираться.- Я показал лучом, куда следует двигаться. –
- Нуты и дятел! - возмутился Палыч.- Мы же оттуда пришли!..
Он замахал рукой совсем в другом направлении, и я начал яростно с ним спорить, пока вдруг не услышал странные звуки.
За соседними полками раздавалось отчетливое чавканье и хруст. Я посветил туда, целясь в проемы между стеллажами, и увидел худощавую женщину в строгой светлой блузке. Женщина держала в руках открытую банку икры и ела ее, зачерпывая пальцами. Рядом стоял мужчина, видимый мне только со спины, но он тоже ел - это было понятно по громкому чавканью и шевелению его приплюснутых ушей.
Мужик обернулся на свет и крикнул мне с набитым ртом:
- Ну, и хули ты тут светишь?! Прометей, бля, выискался!..
Палыч заржал и взял меня за плечо:
- Пошли отсюда. Здесь через пару минут такое начнется!
Он оказался прав - началось такое, что мне стало стыдно за принадлежность к роду хомо сапиенс.
Сотни невидимых, но очень активных покупателей на ощупь вскрывали деликатесы и не ели, а именно жрали их, торопливо заталкивая руками в рот непослушные кусочки. Обмениваясь короткими восклицаниями, группы граждан метались между полками, сообщая друг другу об открытии очередного месторождения деликатесов или выражая горечь попаданием на полки с макаронами.
Справа, среди стеллажей со спиртным, и вовсе происходила вакханалия - в горлышко одной из бутылок с чем-то крепким вставили фитиль и, используя эту бутыль как источник ясности, находили самые дорогие и элитные напитки. Лучше всего шли коньячок с виски, потому что открывать французские вина могли лишь немногие запасливые счастливчики, имеющие при себе штопор.