Каир образца 42-го года оказался таким же шумным и пыльным, как и семьдесят лет спустя.
В одинаковых широких штанах и тупоносых американских ботинках, в белых рубашках с галстуками, в наброшенных на плечи пиджаках с Олд-Бонд стрит и в мягких шляпах, Марлен с Антоном больше всего напоминали гангстеров, какими их изображал Голливуд.
– Ты хорошо говоришь по-английски, – сказал Лушин, поднимаясь в вагон старого трамвая.
– Учился в школе с английским уклоном.
– Тогда будешь играть роль моего помощника.
– Yes, sir.
– Come on!
Доехав до нужной улицы, друзья-приятели вышли, и Антон кивнул в сторону массивного серого дома, над которым уходила в небо антенна, укрепленная растяжками.
– Нам сюда.
– О’кей…
Марлен коснулся рукой пиджака, выдавая, что под ним прячется наплечная кобура с "кольтом".
– За мной.
Какой именно штаб находился в запутанных коридорах серого домины, Исаев так и не понял. То ли Королевский флот здесь прижился, то ли Королевские ВВС. Однако, как оказалось, Секретную службу Его Величества здесь уважали. Ну, или побаивались.
– Чему обязан, джентльмены? – величественно спросил дежурный офицер в холле.
Лушин назвал ему пароль весьма прохладным голосом, и должностное лицо тотчас же обрело все признаки дружелюбия.
– Что угодно мистеру… э-э…
– Смиту. Мне нужна радиосвязь с Лондоном. Немедленно.
– А-а… – Офицер перевел взгляд на Исаева.
– Он со мной.
– Ага. Пройдемте, джентльмены…
Тесная комната, заставленная гудящей аппаратурой, обнаружилась этажом выше. Попросив выйти радиста, Лушин быстро разобрался во всех кнопках, рычажках и переключателях.
– А ты знаешь, как связаться с Москвой?
– Плох тот шпион, который не знает таких элементарных вещей… Уж коли мы "Энигму" стащили у немцев, то и с вашим шифром разобрались бы… Так… Тихо!
Быстро и четко проговаривая коды, Лушин несколько раз вызывал Москву. От напряжения Антон колотил ногой в пол, словно отбивая нервный такт, и сразу облегчение – серьезный женский голос стал называть трехзначные числа. Лушин быстренько их записывал.
Передача закончилась, и Антон, утирая пот со лба, сказал:
– Сказали, чтобы ждали пять минут.
– А что ты сказал им?
– Передал, что ты жив-здоров, и запросил самого Берия! Сейчас там все закрутилось, завертелось…
В дверь деликатно постучали.
Антон с Марленом переглянулись.
– Я открою, – сказал Исаев.
Отворив дверь, он увидел давешнего офицера, реявшего на заднем плане, а впереди, выставив весьма заметное брюхо, стоял другой служака – в форме, в каске и с рукой, лежавшей на кобуре.
– Ваши документы, сэр, – пророкотал он.
– Обойдешься, – бросил Марлен и захлопнул дверь, мигом задвигая засов.
В дверь тут же затарабанили кулаками, затем в ход пошли ноги.
– Стрелять не должны, – сказал Антон, – аппаратура дорогая…
Марлен подскочил к окну и выглянул наружу. Он увидел внутренний двор, забитый тентованными грузовиками и штабелями ящиков. Несколько "томми" лениво слонялись, изображая трудовую деятельность. Метров пять до ближайшего тента…
– Запасный выход!
– Вызывают! – подскочил Лушин и стал строчить на бумажке, мгновенно мусоля карандаш. – Ага! Все! Уходим!
Пока Марлен сражался с перекошенной оконной рамой, Антон поджег свою писульку, дождался, пока бумажка догорит, и растоптал ее в пепел.
– Пошли!
Исаев выбрался на широкий карниз и приготовился прыгать.
– Первый пошел! – прокряхтел Лушин.
Марлен оттолкнулся и прыгнул вниз. Тент грузовика, натянутый на дуги, лопнул под его весом, но падение затормозил-таки. Подскочив, Исаев тут же перевалился за борт. На соседний "Лейланд" обрушился Антон, тент под ним тоже – лопнул.
– Бежим!
– Едем!
Марлен нырнул в кабину "Лейланда".
– Падай!
Антон "упал" на сиденье рядом и выдохнул:
– Эти уже там!
Грохот вышибленной двери растворился в рокоте мотора. Дернувшись, грузовик тронулся – испуганные "томми" порскнули в стороны.
– Держись!
– Стой! – донеслось с этажа.
– Ага, щас…
Разогнав "Лейланд", Исаев легко вышиб дощатые ворота и выехал на улицу. С трудом развернувшись в узком проулке, он погнал по нему, свернул в какой-то двор, выбрался под арку и оказался на шумной улице, где звякали трамваи и вовсю сигналили авто, как правило, сильно б/у.
Влившись в струю, "Лейланд" затерялся, как лист в опаде.
* * *
Трехтонку Марлен загнал на территорию каких-то складов да там и оставил. Чрезмерной прыти от англичан он не ждал – особого порядка те в Египте не навели, а король Фарук их не шибко жаловал. Так кому же за ними гоняться? В Англии им бы туго пришлось, а в Египте…
Немцы гордятся своим орднунгом и спесиво фыркают на русских за их bardak. И это немцы, единственная европейская нация, которая оказалась способна прижиться в России! Так вот русский бардак на фоне арабов выглядит, как орднунг.
Надо побывать в Каире, чтобы проникнуть в суть истинного бардака. Машины, к примеру, здесь водят не по правилам, а по настроению – сигналы светофора или дорожная разметка не для каирцев, здешние шоферюги их игнорируют. И так во всем.
– Ну, что тебе сообщили хоть? – поинтересовался Марлен, отряхивая руки.
– Так я ж тебе сказал, – удивился Антон.
– Когда это?
– Когда ты разворачивался!
– Не помню. Уши, наверное, другим заняты были.
– Короче говоря, надо нам пробираться в Дельту, и через четверо суток нас подберет советская подлодка.
– Подходяще! Тогда нам опять надо переодеваться, а то мы в этих костюмах как огурцы среди фиников.
Проблема с одеждой решилась достаточно легко – на окраине Каира можно было достать все что угодно: девушку на ночь или рабыню на всю жизнь, гашиш или оружие. Любой каприз за ваши деньги!
Посетив приличную с виду закусочную, друзья слопали по отменному кебабу, а после Антон тихонько переговорил с хозяином. Тот не стал отказываться от бакшиша и мигом достал подходящую местную одежду – короткие штаны, подвязываемые кушаком, длинные рубахи диш-даш и тюрбаны-аммамы. Сверху еще безрукавки, чтобы скрыть кобуры. Аллах акбар!
…Вечером на пристани объявились два араба – один молчаливый, другой говорил за двоих. И уговорил старого Абдуллу доставить их на берег моря. Абдулла был подозрителен – вдруг разбойники? – но солидная купюра живо уняла сомнения.
Рано утром, едва забрезжил рассвет, фелюга отплыла, оставив за кормой душный и пыльный Каир. На реке было чуток прохладней, вода словно отбирала зной. А Нил давно проснулся – из воды выглядывали островки, между ними курсировали паромы и лодки. Берегов видно не было – плотные стены тростника перекрывали подходы к суше. Изредка над зеленой шуршащей стеной ракетировали к небу минареты или высовывались постройки, до того тесно сгрудившиеся, что походили на слипшиеся пельмени.
Так фелюга и доплыла до Кунатира, городишки, выросшего в том самом месте, где Нил разделялся на два рукава. Здесь англичане выстроили дамбы, чтобы река не слишком разливалась, поэтому пароходы сперва высаживали пассажиров на берег и порожняком проходили шлюзы. Впрочем, к фелюге это не относилось, прошли и так, направляясь в правый рукав Нила, называемый Дамиетта.
Так назывался и городок возле устья, у самого синего моря, только арабы переиначили его в Думьят. Именно туда направлялся Абдулла, там был его дом, а вез он сети – рыбачить в озере Манзала, обширной лагуне, раскинувшейся между Думьятом и Порт-Саидом.
И потянулась Дельта – сотни и тысячи проток, озер, каналов, островов – зеленая, влажная и необъятная равнина. Крестьян здесь было напихано как кильки в банке, но кое-где попадались и глухие углы, заросшие хилыми деревцами и вездесущим тростником. То с левого борта, то с правого на берегу показывались деревушки, застроенные халупками из сырцового кирпича, попадались причудливые голубятни, в которых разводили "птиц мира" – на мясо, паслись буйволы, зеленели кукурузные, рисовые и хлопковые поля.
Раньше тут хватало живности, даже бегемоты водились, но последнего здешнего гиппопо застрелили еще в начале XIX века. Хотя, говорят, кабаны все еще попадаются.
Марлен расположился в носу фелюги, на тюках с чем-то мягким, и лениво посматривал вокруг, задремывая порой.
Почувствовав тень, Исаев приоткрыл один глаз – это Антон подсел.
– На всякий случай запомни место рандеву, – заговорил Лушин деловито. – Надо будет от Думьята пройти еще совсем немного по реке до моря, до местечка Рас-Эль-Бар. Там, где Нил вливается в море, англичане года четыре назад выстроили бетонную платформу, метров двести пятьдесят в длину, укрепив ею северный берег реки; платформа называется "язык Эль-Лисан". Именно там послепослезавтра в полночь мы и должны ждать. С субмарины вышлют надувную лодку и заберут нас. Понял?
– Понял, понял. Вместе и будем ждать, – проворчал Исаев. – Не упускать же из виду секретоносителя… Чего ты боишься? Все же нормально…
– Слишком нормально! Англичане, конечно, не в состоянии устроить облаву, но Египет для бегства самая неподходящая страна, тут все дороги, вся жизнь лепится к долине Нила, а уж перекрыть пару рукавов ничего не стоит. Тем более, что корветы флота Его Величества и без того дежурят на Розетте и Дамиетте. Египет – это как бутылка с двумя горлышками, и оба из них легко заткнуть пробками.
– На любую пробку всегда найдется штопор. Не маячь, а то выбиваешься из образа. Вон, бери пример с Абдуллы – этот даже за штурвалом дрыхнет…