При моем скептическом отношении к художественной самодеятельности и обычной пошлости пьяных народных гулянок, я впервые сам растворился в действии, и мне показалось, что ощутил и оценил большую душу своего народа. Никакого внутреннего напряга, скованности и забитости, свойственный крепостным, здесь не было и в помине. Это веселились внутренне свободные, красивые люди, которым хотелось праздника. И они создали такой праздник без хмеля и подобных ему искусственных стимуляторов.
Этот праздник не кончался до первых петухов и только полностью выгоревший в столярной избе кислород заставил нас вывалиться в зябкую прохладу светлой ночи под яростный дождь опрокинутого над деревней звездного неба.
Наутро, усталые, но довольные, мы двинулись в свои края. Вскоре показалась знакомая излучина реки, лошади чувствуя конец пути, прибавили шаг, и наше путешествие окончилось. Въезд обоза в деревню превратился в большое событие местного значения. Встречать вернувшихся крестьян сбежались все жители.
Бабы выли, словно уже и не чаяли увидеть своих мужей живыми. Началась невообразимая кутерьма. Вскоре на пролетке подъехала помещичья чета. Анна Семеновна в роли жены и помещицы смотрелась очень мило, и оба супруга выглядели счастливыми.
Приказчик, верный своему долгу, оторвал от себя рыдающую жену и подошел к господам с докладом. Я скромно стоял в сторонке, так как пока до меня никому не было дела.
Однако вскоре, видимо, разговор зашел обо мне и моей роли в путешествии. Помещичья чета с любопытством поглядывала в мою сторону. Меня подозвали. Я подошел к пролетке. По случаю приезда оделся я вполне прилично, в сюртук хорошего покроя и треуголку.
Антон Иванович, озабоченно смотрел на меня, видимо, не зная, как ко мне обращаться. Ни о каком казачке, да еще азиатского типа, он, понятное дело, не имел никакого представления и не мог предположить, откуда таковой мог взяться.
- Мне сказали, что ты казачок моего кузена? - наконец спросил он.
Мне не хотелось затевать неожиданный для предка разговор при всем честном народе, и я попросил позволения объяснить все позже с глазу на глаз. Любопытство его и Анны Семеновны, было затронуто, и они, скомкав торжественную встречу, отвезли меня в имение. Мы подъехали к дому, и я, не говоря ни слова, первым прошел в кабинет. Крыловы безропотно последовали за мной.
- Итак, дорогие мои родственники, ничего страшного не произошло, просто мне временно пришлось поменять внешность, - как о чем-то совершенно обыденном, сообщил я.
- Что переменить? - переспросил Антон Иванович бесцветным голосом и растеряно посмотрел на жену.
- Внешность, - повторил я. - Ты, Антон, поди, уже все про меня рассказал Анне Семеновне?
Предок смутился и неопределенно пожал плечами.
"Разболтал", - понял я.
- Да, милая прабабушка, вы видите перед собой знакомого вам Алексея Крылова.
- Вы, наверное, шутите? - сказала Анна Семеновна, бледнея.
- Увы, это чистая, правда, как и то, что мы с вами были дружны, когда встречались в доме графа Сергея Ильича. Помните мои анекдоты про больного?
- Но этого не может быть, - прошептала прабабка и, кажется, на всякий случай собралась упасть в обморок.
О, куртуазные времена и тонкие дамы, куда все это ушло!
- Может, - мрачно изрек Антон Иванович, который не был такой, как жена, впечатлительной натурой. - Он много чего может, этот внучек. Теперь того и гляди, за ним из Петербурга целый полк пришлют. Он же теперь "его превосходительство", шалопай чертов!
"Шалопаем" меня уже давно никто не называл, и я сделал вид, что немного обиделся.
- Видите, - пожаловался я Анне Семеновне, - порадей о родственниках, и тебя же обругают. Или лучше было, если бы все ваши льняные деньги на взятки всяким бездельникам ушли?
Предки синхронно отрицательно покачали головами. Анна Семеновна пока еще не пришла в себя и выглядела, как рыба, выброшенная из воды. Моргала глазами, отирала влажный лоб кружевным платочком и не знала, как принимать нежданно свалившегося на голову потомка.
Я, чтобы дать ей возможность придти в себя, повернулся к предку.
- Кстати, ты, Антон Иванович, в отставку вышел?
- Подал прошение. Я сейчас в отпуске по случаю женитьбы.
- Вот и молодец. А я перед вами виноват, не смог к свадьбе подарок прислать…
Я подошел к окну и крикнул толпящимся перед крыльцом дворовым, чтобы принесли мой сундук. На лицах предков появилось тревожное ожидание. События, мало того, что были слишком необычные, но и разворачивались слишком быстро для этого неторопливого времени.
В комнату вошли двое дворовых, одним из которых был мой бывший слуга Семен с сундуком. Поставил его у порога и тут же ушел. Предки как загипнотизированные наблюдали за моими действиями. Я же, выдерживая театральные паузы, неторопливо отомкнул замок, как фокусник в цирке поднял крышку и отбросил в сторону холстину, которой было прикрыто мое имущество.
- Это что еще такое? - тревожно спросил Антон Иванович. - Ты что еще удумал?!
Я поднял руку, призывая к тишине и вниманию, потом, покопавшись в одежде, вытащил пакет, обвернутый в грязную тряпицу. Не знаю, какого свадебного подарка ожидали от меня предки, но, судя по их лицам, замызганный сверток их разочаровал.
- Это вам на обзаведение, - сказал я, не удержавшись от небольшой рисовки.
Анна Семеновна не сдержала любопытства, приняла "подарок" и сразу же начала разворачивать. Увидев, что лежит в пакете, она тихо ойкнула и уронила тяжелый сверток на пол. Связанные пачки купюр самого высокого достоинства разлетелись по всему полу.
Наступила долгая пауза. Наконец Антон Иванович пришел в себя и глухим голосом спросил:
- Это сколько же здесь денег?
- Извини, брат, не знаю. Негде было счесть. В поездке все время на глазах. Не хотел народ в соблазн вводить.
- Да где же ты столько взял?
- Ишь ты, какой любопытный. Где взял, там больше нет.
Делая денежный подарок, я следил за реакцией прабабки, пытаясь проверить свои подозрения по поводу ее "ушлости". Чичерина экзамен выдержала, никакой алчности в ее взгляде я не заметил, только удивление.
- Алексей Григорьевич, - сказала она, кажется, наконец поверив, что я - это я. - Зачем столько-то дарить, вам самому деньги понадобятся.
- Это не последние, - уверил я ее, - больше понадобится, еще добуду. Вам же хозяйство поднимать…
- Алексей Григорьевич, а это правда вы? - не удержалась уточнить прабабка.
- Аннет, неужели ты думаешь, что чужой человек стал бы дарить нам столько денег? - сердясь неизвестно на что, перебил ее муж.
- Простите меня, но раньше вы были такой статный, высокий. Вы, что, навсегда таким останетесь? - виновато спросила меня Анна Семеновна, не отвечая на реплику мужа.
- Он и сейчас ничего, - вмешался предок. - И рост у него вполне приличный, глядишь, еще подрастет, какие его годы…
- Об этом я ничего не знаю. Таким, чтобы не поймали, меня сделал один странный человек, когда мы с ним сбежали из Петропавловской крепости. Ну, вроде как заколдовал, а как расколдоваться - не сказал. Такие-то дела.
- А как ваша жена? - спросила Анна Семеновна, постепенно выходя из шокового состояния…
- Да, да, - подхватил и предок, - как, что с Алей?
Я вкратце рассказал о ее "сложных" отношениях с императором, ссылке в монастырь и нашем последнем свидании.
- Теперь я хочу попытаться через знакомого епископа узнать, можно ли как-нибудь ее оттуда вытащить и обойти Павла.
- Что за епископ? - заинтересовалась Аннет.
- Он нас с Алей венчал, классный дед.
- Какой дед? - не поняла она.
- Хороший, - поправился я.
- Он, что, тоже наш родственник? - как мне показалась, с тревогой, за странную мужнину родню, спросила Анна Семеновна.
- Почему родственник? Он просто епископ.
- Но, вы же сказали, что он хороший дед!
- Вот вы о чем, я сказал в том смысле, что епископ хороший старик.
- А как вы в таком виде к нему обратитесь? Тоже скажете, что вас заколдовали?
- Скажу, что по поручению Крылова, или еще что-нибудь придумаю.
- А из какой он епархии? - продолжала любопытствовать прабабка.
- Из здешней, его зовут отцом Филаретом.
- Так это вы говорите о нашем епископе?
- Не знаю, наверное.
- Тогда совсем другое дело! Он меня крестил, и мы с ним очень дружны. Давайте я ему письмо напишу.
- Это было бы чудесно!
Предложение меня обрадовало. Если за свою родственницу будет радеть хорошая знакомая владыки, да еще и родственница губернатора - это будет логичнее, чем никому не известный басурманин. На том и порешили.
Пока мы разговаривали на отвлеченные темы, деньги по-прежнему лежали разбросанными на полу, что явно смущало хозяев. Антон Иванович все время косился на двери - вдруг, без спроса войдет кто-нибудь из слуг, и молва об их несметном богатстве разнесется по округе.
- Мне нужно привести себя в порядок, - сказал я. - Антон, будь другом, прикажи истопить баню.
Упоминание о бане, в которой да женитьбы он проводил немало времени в приятной женской компании, слегка смутило предка. Он стрельнул взглядом в сторону жены, и торопливо собрав с пола разбросанные деньги, пошел распорядиться, а я отправился в свою прежнюю комнату.
Когда баня была готова, за мной зашел дворовый мальчишка и вызвался проводить. Я дал ему "конфект" и отпустил. Дорогу я знал и сам. Мылся в этот раз я, увы, в полном одиночестве. "Коллективные" помывки с появлением в имении молодой хозяйки прекратились.