Сорок метров.
Один из спецназовцев, отвернувшись от остальных, чтобы прикурить еще одну сигарету, наконец, заметил их. Он ошеломленно уставился на двоих украинцев, а затем поспешно толкнул ближайшего товарища.
- Stoi! - закричал он, вскидывая пистолет-пулемет.
Тридцать пять метров. Достаточно близко.
Кравченко на ходу бросил гранату в сторону группы российских телохранителей. Оказавшись в воздухе, скоба отлетела, и с искрами и дымом сработал детонатор.
Кравченко и Литвин бросились наземь.
Граната упала на тротуар прямо в группу русских и взорвалась в ослепительной вспышке. Девяносто семь граммов гексогена отправили неровные алюминиевые осколки во все стороны со скоростью более двух километров в секунду. Все четверо упали. Осколки, попавшие в бронежилеты, не смогли пробить титановые и керамические с покрытием карбидом бора пластины на груди и спине. Но осколки, попавшие в руки, ноги, лица и головы превратили все на своем пути в месиво окровавленной плоти и разбитых костей.
Прежде, чем эхо взрыва полностью стихло, двое украинцев поднялись и бросились к штабу. Литвин отбросил в сторону куртку и открыл на ходу огонь из карабина АКС, поливая упавших спецназовцев короткими очередями. Пули рикошетили от бетона и уносились прочь. Кравченко выхватил из кобуры пистолет Макарова и снял предохранитель.
Справа от него грохнул выстрел из винтовки - кто-то снял пилота вертолета Воронова одним выстрелом.
За площадкой пронзительно завыли двигатели обоих боевых вертолетов "Ансат", начавших экстренный взлет. Сначала медленно, но затем все быстрее и быстрее их винты начали раскручиваться.
Двое бойцов Кравченко выскочили из укрытий и бросились к краю площадки. У обоих были противотанковые гранатометы РПГ-22. Они остановились присели и выстрелили практически одновременно. Тонкие реактивные снаряды пронеслись над площадкой и врезались в вертолеты.
Оба "Ансат-2РК" взорвались, разорванные гранатами и детонацией собственных топлива и боеприпасов. Обломки винтов и фюзеляжей разлетелись во все стороны. Облака черного дыма начали подниматься от пылающих обломков.
Павло Литвин немедленно бросился в штаб ОБСЕ, не пригибаясь. Кравченко последовал за ним.
Два российских офицера с посеревшими лицами отвернулись от окна, через которое глядели на вертолетную площадку. Они отчаянно вцепились в корубы на боках.
Литвин расстрелял обоих в упор и направился в центральный коридор.
Широкий коридор оканчивался дверью с надписями BIROU DE COMAND ă и KAMANDA OFIS - "Кабинет командира" на румынском и белорусском.
Литвин выбил дверь и ворвался внутрь, отодвигаясь в сторону, чтобы взять на прицел троих ошеломленных людей - двоих молодых офицеров, заведовавших этим постом ОБСЕ и генерал-лейтенанта Михаила Воронова - сгруппировавшихся за столом, заваленным картами и документами. Он решительно упер приклад АКС в плечо.
- Стоять очень смирно, господа. И, пожалуйста, держите руки так, чтобы я их видел.
Федир Кравченко вошел в комнату. Он услышал, как у тех перебило дыхание, когда они увидели изуродованную левую половину его лица. Лучшие пластические хирурги Киева сделали все возможное, но у них осталось не так много материала, над которым можно было бы работать.
Он зашел за спину Воронову и остальным, отобрав у них оружие. Пистолеты он бросил в угол и отступил на шаг.
- Что вам от нас надо? - Сухо спросил один из офицеров ОБСЕ, не сводя глаз с неподвижного дула автомата Литвина.
- От вас? Ничего, - ответил Кравченко. Он пожал плечами. - Вы нам не враги. Когда мы уйдем, вас освободят в целости и сохранности. Поэтому, при небольшом везении, никто из ваших людей даже лишнего волоса не лишиться.
- Полагаю, я им нужен в качестве заложника, - прорычал Воронов.
С легкой улыбкой Кравченко поднял пистолет и выстрелил русскому в затылок. - Нет, генерал, - тихо сказал он. - Мертвые бесполезны в качестве заложников.
Две минуты спустя он повел свою ударную группу к возвышенности на северо-западе от площадки. Миновав горящие российские вертолеты, они вошли в лес, направляясь к реке Буг в нескольких сотнях метров от поста.
- Знаешь, а ведь эти инспекторы могут начать требовать подмоги по мобильникам через пару секунд, - сказал Павло Литвин.
- Да, я знаю, - кивнул Кравченко. На его лице появился задорная улыбка. - Я на это и рассчитываю.
Кабинет доктора Хантера "Бумера" Ноубла, старшего аэрокосмического инженера "Скай Мастерс Инкорпорейтед", Баттл-Маунтин, Невада.
- Спасибо, ребята! - Весело сказал Брэд, когда охранники с каменными лицами завели его в кабинет. - А то я, наверное, не нашел бы дороги.
Высокий, долговязый человек, сидящий по другую сторону стола, нахмурился.
- Садите его в кресло и свободны, - сказал он охранникам. - Я разберусь.
Когда охранники вышли, Брэд с кривой усмешкой посмотрел на хозяина кабинета.
- Привет, Бумер! Давно не виделись.
Хантер Ноубл, он же "Бумер" с отвращением покачал головой.
- Господи, Брэд! Я уж думал, ты, наконец, выбил из свой дурной башки этот Маклэнэхэновский норов! А ты это так пошутил, да? - Он подался вперед. - Ты хоть примерно представляешь, сколько "Скай Мастерс" придется выложить, чтобы этот сукин сын Карсон не подал на тебя заявления?
- Много? - Предположил Брэд.
- Да, много, - сказал Бумер. - Как минимум, бесплатное окончание курсов и, наверное, подъемные с шестью нулями без налогов.
- Ой.
- Да. Ой. - Согласился Бумер и вздохнул. - Слушай, мне пришлось убеждать Рихтера и Каддири бейсбольной битой, чтобы тебя взяли на эту стажировку. Они восхищаются твоим папой, но не так часто с ним видятся. И им очень не нравиться, что его сын унаследовал кое-какие менее ценные качества.
Брэд кивнул. Как главный исполнительный директор и председатель совета директоров соответственно, Джейсон Рихтер и Хелен Каддири делали "Скай Мастерс" отлаженным механизмом. Они не всегда решили вопросы железной рукой, но определенно чем-то похожим по жесткости и гибкости, скрытым в бархатной перчатке. Ходили упорные слухи, что они были еще и не просто деловыми партнерами, но никаких четких доказательств романа между ними не было.
- Мне жаль, Бумер, - сказал Брэд, стараясь, чтобы в его голосе звучало какое-то раскаяние. По правде говоря, ему было стыдно. Несмотря на долгие часы изнуряющей работы и отсутствие зарплаты, стажировка в "Скай Мастерс" была мечтой. За эти два месяца он узнал о том, что действительно любил больше всего - о самолетах, технологиях, тактике - больше, чем за все четыре года в Академии ВВС в Колорадо-спринс или в "Кэл Поли" в Сан Луис Обиспо, где изучал аэрокосмические технологии.
- Не сомневаюсь, - сказал Бумер. Он снова покачал головой. - Но тебе это не помешало наброситься на эту швыряющуюся дерьмом обезьяну.
- Они меня спровоцировали, - напомнил Брэд.
- Может, для закона это что-то и значит, - согласился Бумер. - Но, к сожалению, этот не тот метод, который работает в корпоративном мире, даже здесь, в "Скай Мастерс".
- Что это значит? - Уточнил Брэд.
- Это значит, что тебя за такое выгонят, - сказал Бумер. - Выгонят. Выпрут. Погонят мокрой тряпкой. Выбирай, как тебе больше нравиться. Значит так, Брэд. Обычно, меня не волнуют чьи-то проблемы - в особенности, такого бестолкового стажера, как ты. Но я слишком сильно уважал твоего папу… Так что тебя я выгоню с выходным пособием. - Он бросил на стол конверт. - Вот. Не потеряй.
Брэд открыл его и увидел свой паспорт, билет на самолет в Мексику и несколько тысяч долларов наличными. Застигнутый врасплох, он посмотрел на Бумера.
Проведи немного времени на пляже с тамошними сеньоритами и поставь себе голову на плечи к началу занятий, - сказал тот. - Только не проведи там следующие сорок лет, играя в песке, хорошо?
На этот раз Брэд поймал в глазах Бумера блеск. Сорок лет в пустыне. ИСХОД. Понятно. Теперь он понял, кто передал отцовский сигнал через программу тренажера. Он улыбнулся. - Я буду хорошим, доктор Ноубл, - сказал он. - Обещаю, никаких проблем я больше не наделаю.
- Что-то я думаю, что нет, - сказал Хантер Ноубл с усмешкой. Он склонил голову набок. - Но, надеюсь, ты не обидишься, что я тебе не поверил. Я вообще не верю в возможность делать лед у чертей на сковородах.
ДВА
"Каждая невзгода, каждая неудача, каждое страдание несет в себе равно семя большой выгоды"
Наполеон Хилл, американский писатель
Над Украиной тридцать минут спустя
Два истребителя-бомбардировщика Су-34 российских ВВС, окрашенные в черно-бело-голубой камуфляж, неслись на малой высоте над равнинной украинской сельской местностью. На внешних узлах подвески размещались высокоточные бомбы, противорадиолокационные ракеты и ракеты "Воздух-воздух".
Пилот ведущего, майор Виктор Зелин, увидел на горизонте клубы дыма от взорванных вертолетов. Он убавил тягу и заложил крутой разворот, одновременно набирая высоту. Маневр был повторен ведомым, летевшим в свободном построении в двух километрах справа и сзади от него. Он вытянул шею, чтобы бросить быстрый взгляд на пост в Старовойтове, как раз промелькнувший внизу, уловив мимолетные синие блики на шоссе вокруг поста ОБСЕ. Украинские полицейские вышли на сцену, подумал он. Nu i chto? Что могли обычные полицейские против группы террористов? Особенно если те были их ублюдочными соотечественниками?