Я говорю: "Слушай, а ведь Спирка, наверное, уже ходил к немцам в тыл. Давай его спросим". Послали за Спиркой. "Спиря". – "Што?" У него вместо выбитых зубов стояли золотые, и он немножко шепелявил. "Ходил к немцам?" – "А што такое?" – "Ты где проходил?" – "По болотине, там немцев нет". – "Глубоко?" – "Да, по яйца". – "А дно какое?" – "Мы не застревали, командир. Могу показать". Мы с капитаном Петровым взяли автоматы и пошли. Прошлись по болоту, прощупали дно. Немцев действительно рядом не было. Вернулись, переоделись в чистое и поехали в штаб бригады докладывать. В штабе нас принял полковник Шульгин, а у него находился командующий корпусом генерал Панков. В большой светлой комнате стоит стол, на котором разложена карта, указка лежит. За столом сидит полковник Шульгин, а у окна стоит генерал Панков. Зашли. Полковник Шульгин, обращаясь ко мне, говорит: "Ну что, цыганская рожа? – а я был черный, это сейчас вся голова белая. – Что придумали с Петровым?". В этот момент вошел Рокоссовский, но поскольку мы стояли спиной к двери, его не увидели. Увидел только генерал Панков. Я говорю: "Товарищ полковник, разрешите обратиться к генерал-майору? Мы этим путем не пойдем". Тут слышу голос из-за спины: "Почему не пойдете?" – Рокоссовский. Вскочили: "Товарищ командующий, верная гибель и нам и нашей технике". – "Не пойдете, расстреляем". – Спокойно так говорит. – "Товарищ командующий, мы ходили в разведку, считаем, что танки пройдут через вот это болото". Генерал Панков говорит: "Да вы в этом болоте все машины утопите". – "Не утопим. Дно твердое, но мы еще бревен навалим и по одной машине, чтобы немцы не прочухали, переправимся". Рокоссовский говорит: "Действуйте". Вот так мы весь батальон перетащили через болото. Первый оборонительный рубеж благодаря этому взяли без потерь, ну а потом немцы оправились. Так что к Орлу от тридцати трех машин батальона осталось четыре. За эту операцию я был награжден орденом Александра Невского".
Глава 29. Решительный бой
Курская дуга, Воронежский фронт. 10 июля 1943 года
К 10 июля стало окончательно ясно, что операция "Цитадель" провалилась. Сопротивление советских войск немцам так и не удалось сломить. При этом "доблестный вермахт" нес чудовищные потери.
Так, в танковом полку дивизии "Гросс Дойчланд" русские выбили все "Тигры", а "Пантер" осталось всего пятнадцать штук из ста девяноста двух .
Как писал командир 48-го танкового корпуса Отто фон Кнобельсдорф, "надо рассчитывать на ожесточеннейшие танковые бои".
Советское командование тоже сделало выводы. К примеру, оперативное управление войсками, удерживавшими вторую и третью линии обороны в направлении на Обоянь, было передано от Чистякова Катукову.
И получилось так, что вся советская оборона в районе прорыва 4-й танковой армии Гота строилась вокруг бригад и корпусов 1-й танковой армии.
Так и не сумев пробиться к Обояни, что открывало дорогу на Курск, немцы решили обойти 1-ю танковую армию и ударить на Курск через Прохоровку, кружным путем.
Последние дни 1-я танковая сражалась в одноэшелонном построении, но лишь 9-го числа Ватутин усилил группу Катукова 10-м танковым корпусом, 309-й стрелковой дивизией, 14-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригадой и 6-й зенитной дивизией.
Тогда же командарму было позволено напрямую запрашивать аэродромы 2-й воздушной армии.
К исходу 10 июля немцы вышли на рубеж Шепелевка – Верхопенье, приблизившись к позициям 1063-го зенитного полка. В этот самый момент к зенитчикам пожаловал Катуков. А над передним краем висело с полсотни вражеских бомбовозов.
Командарм тотчас же связался с аэродромами 2-й воздушной и запросил немедленной поддержки.
Немецкие пикировщики набрасывались на батареи зениток то справа, то слева. Три из них закувыркались к земле, но еще большее количество набросилось на зенитчиков.
Сыпались бомбы, падали скошенные осколками люди, а из-за горизонта шла новая волна бомбардировщиков…
И тут явились эскадрильи советских истребителей.
"Вас только за смертью посылать!" – орал Катуков, но на самом-то деле командарм был доволен. Заработало!
Теперь у него появилось еще одно, очень важное орудие, которым добывают победу, – авиация.
В то же самое время планы гитлеровского командования – ударить с востока через Прохоровку на Курск – стали известны Ставке, и к местам будущих сражений уже стягивались подкрепления из резервов Степного фронта.
В район Прохоровки выдвинулась 5-я гвардейская танковая армия Ротмистрова и 5-я гвардейская армия Панфилова .
12 июля под Прохоровкой разыгралось грандиозное встречное сражение – тысяча двести танков с обеих сторон!
Перед Катуковым стояла задача сковать силы противника на Обоянском направлении, лишить немцев возможности снимать отсюда войска, тем самым упрочив успех Ротмистрова и Панфилова.
Но Михаил Ефимович мыслил дальше приказа, поэтому решил двумя корпусами – 5-м гвардейским и 3-м механизированным – нанести контрудар совместно с частями 6-й гвардейской армии в восточном направлении на Яковлево. А дальше, взаимодействуя с 5-й гвардейской танковой армией, наступавшей от Прохоровки, окружить и разгромить 4-ю танковую армию генерала Гота…
* * *
…Репнин качался в такт шатаниям танка и улыбался. Вот и под Прохоровкой бьются… Курская дуга!
В той реальности, из которой он как бы "выпал", тоже была битва. Чудовищная битва, в которой погибли сотни тысяч бойцов Красной Армии.
РККА училась воевать на той войне, учится на этой. И платить за такие уроки приходится кровью.
И Гешу приятно грела мысль о том, что он своим вмешательством помог сберечь энное число жизней. Потери все равно были, куда ж от этого деться, но все равно они несравнимо меньше тех, которые могли бы быть. Раза в три-четыре как минимум.
Просто потому, что ныне танкисты горели куда реже – они воевали на хороших машинах. И машины эти выбивали немецкие танки, спасая тем самым артиллеристов и пехоту.
Мало чем нынешняя Курская битва отличалась от тогдашней… Или как сказать? От тамошней? Ну, в общем, и так понятно.
Поначалу, правда, насколько Геннадий помнил историю, отличие было разительным по времени – немцы топтались на втором рубеже обороны, так и не достигнув села Яковлево, но сейчас все опять сравнялось. Но что значат какие-то часы или даже дни, когда измерять победу или поражение стоит только в одних единицах измерения – в душах?
И вот тут-то немцы однозначно проигрывали…
– Товарищ командир! – крикнул Федотов. – Немцы!
Моментом вернувшись из горних высей в гремящий танк, Репнин глянул в перископ. Его полк сдвигался к Прохоровке, и танки, что ползли по покатому склону, сминая высокую побуревшую траву, могли принадлежать либо тем недобитым немецким полкам, что драпали с места боя, либо подкреплениям для недобитков.
В любом случае они требовали скорейшего уничтожения.
В перископ Геше было видно, как разворачиваются и идут на сближение с противником "сороктройки" и "тридцатьчетверки", "КВ-1М" и "ИС-2", самоходки "СУ-122" и тяжелые "СУ-152".
Одна группа танков остановилась и дружно ударила залпом по врагу. Вторая группа машин осуществляла обходной маневр с целью зайти во фланг вражеским танкам.
А третья группа – это его 4-й полк. Танки мчались на большой скорости вперед. Репнин узнавал их по образу движения, что ли.
Вон танк Капотова – он срывается с места и бросается на врага, едва поспевая затормозить, чтобы выстрелить по цели, и снова газует. А вот Лехман далек от удали – он осторожен, маневрирует постоянно, петляя по полю, уклоняясь от вражеских снарядов, чтобы вдруг ударить самому – и метко.
– Я – Зверобой! Капотов, не отрывайся от коллектива! Ивченко, твоя группа… Ты где вообще?
– Ивченко на связи! Мы вышли к немецкому СПАМу , тут еще есть кое-кто живой! Был.
– Понял. Следуй за группой Тимофеева, прикроешь с тыла.
– Есть!
– Полянский! Видишь колонну?
– Так точно!
– Расколи ее "ИСами", как колун чурку!
– Сделаем!
– Яковенко, всем взводом по правому флангу колонны! Луговой, действуешь по левому!
– Есть! Есть!
А немецких танков становилось все больше, их словно прорвало. Репнин слышал доносившиеся снаружи глухие звуки от ударов вражеских снарядов и скрежет металла – это сталкивались танки, свои с чужими.
Иваныч так и крутился. Танк подбрасывало, словно моторку на волнах.
– Федот, видишь "Пантеру"?
– Вижу. Бью!
С первого же выстрела "Т-V" загорелся.
– Самолеты! – крикнул Бедный, глядя в открытый верхний люк.
– Если бомба будет лететь на танк, срывайся с места!
– Понял!
Бомбы падали кругом, рвались, а танк метался, как взбешенный бык, – вперед, в сторону, назад, не давая пилоту прицелиться. Эта гонка длилась недолго – налетели "Ла-5", "спустили" пару "Юнкерсов", и остальные трусливо повернули назад, вываливая бомбы куда попало, лишь бы облегчиться и драпать налегке.
– Впереди "Тигр"!
Иваныч не стал связываться с "Т-VI", вывернул из-под выстрела. Но второй "Тигр" пробил прямо по корме командирского "Т-43". Танк сотрясся, замирая среди чужих машин. Это что, конец?
Да уж хрен там!
– Бронебойным!
– Есть! Готово!
– Огонь!