Орест… Лешка усмехнулся. А этому сотнику вполне подходило его имя. Орест - "Гордец". Что ж, придется работать, с тем, кто есть.
Если б Лешка оставался все тем же неискушенным пареньком, подростком из российской провинции, то, конечно, он не смог бы найти с этим много возомнившим о себе воином никаких точек соприкосновения. Да, наверное, и не попытался бы. Но вот теперь… теперь у него все-таки имелся изрядный опыт не слишком маленького должностного лица. Да еще - служащего в весьма специфическом ведомстве-секрете.
Это окрвенное презрение нужно было как можно скорее погасить. А, для начала, становить хоть какой-то контакт, выходящий за рамки официального.
- Уж извините, я человек невоенный, - усаживаясь на скамью, снова улыбнулся Лешка.
- Оно и видно!
- Поэтому всю военную часть операции предоставлю вам.
- Ага! - сотник гневно сверкнул глазами. - Что б, в случае чего, мне и отвечать.
- Помилуйте, господин сотник! - развел руками Алексей. - Я несу личную ответственность за всю операцию.
Орест снова хохотнул. Веселый. И тут же спросил, каким именно наказанием могут подвергаться чиновники, служащие в "сыскарских ведомствах".
- У нас во флоте, к примеру, проштрафившихся принято сажать в карцер… Или ссылать на совеем уж убогие суда, а то и - не дай, Боже - на сушу. Торчать в какой-нибудь Богом забытой крепости, это, скажу я вам - не сладко! Очень несладко!
- Да уж… - согласился Лешка. - Глушь, пустота, накаленные солнцем стены… Когда солнце - уж никуда не спрячешься. И так хочется пить… А вода - строго по норме. Знаете, я сколько раз спрашивал себя - кто их утверждал, эти нормы?
После этой фразы сотник посмотрел на собеседника уже по иному - удивленно-заинтересованно. Усмехнулся - а как же без этого? - покачал головой:
- Не себя надо спрашивать, а других. Тех, кто отвечает за все эти выдуманные нормы!
- Думаете, ответят?
Орест лишь хохотнул и поинтересовался, не служил ли Лешка где-нибудь в далеких местах.
- Ну да, служил, - подтвердил старший тавуллярий. - В - как вы сказали - Богом забытой крепости.
- А где, если не секрет?
- Не секрет - в Силистрии.
- Так вы были воином?
- Акритом. Служил в пограничной страже. Ну, а потом меня захотели повысить, вследствие чего сразу же начались интриги, подсиживания… Знаете, маленький гарнизон - та же деревня.
- А уж о корабле я и не говорю!
Сотник уже посматривал на собеседника если и не с симпатией, то гораздо более благожелательно, нежели в самом начале беседы. С обсуждения гарнизонной жизни, разговор перекинулся на армейские порядки, на безмозглое начальство, на турок.
- Вот что я скажу - не знают турки морского дела! - открывая крышку сундука, заявил Орест.
- Но у них же большой флот! - удивленно парировал Лешка. - Огромный!
- Ну да, огромный, - сотник язвительно засмеялся и вытащил из сундука небольшой кувшин с узким, заткнутым деревянной пробкой, горлом. - З-з-з-з… з-з-з-з - продолжал он беседу, одновременно пытаясь вытащить пробку зубами. Наконец, вытащил, и произнес уже понятно:
- Флот-то у них большой, да, вот только моряки там - ромеи, генуэзцы, франки, мавры - кого только нет! Выпьем? - сотник достал из-под стола деревянные кружки.
Алексей улыбнулся:
- Охотно.
Похоже, контакт был налажен, и теперь настало самое время приступить непосредственно к составлению плана. Чем и занялись.
Когда они закончили, "Агамемнон" во всей своей красе уже входил в гавань через узкий пролив, ощерившийся с обеих сторон черными сказами, словно зубами дракона. Темневшие в отдалении горы напоминали увенчанную гребнем спину чудовища, а обрывавшиеся в воду оползни - драконьи когтистые лапы.
Музыканты на корме быстро сменили ритм, комит что-то скомандовал, повинуясь жесту капитана - левый борт, табаня, опустил весла в воду, затем - резко поднял, правый сделал сильный гребок, и судно мягко, по кошачьему, ткнулось в причал левым бортом. Маневр сей оказался бы вряд ли возможен, будь у дромона не один, а два или больше ряда гребцов, ну, а так все прошло, как по маслу: с борта судна прямо через отделение для гребцов тут же перекинули трап, и капитан, картинно облокотившись на веревочные перила, снисходительно наблюдал, как, прижимая к бокам ножны, поспешает к кораблю не очень-то расторопная береговая стража.
А в воротах симпатичного двухэтажного особнячка, расположенного прямо напротив причала, стоял, приветственно помахивая широкополой - от солнца - шляпой, некий толстячок, как с ухмылкой пояснил капитан - хозяин местной корчмы. Ну, ясно, чему радуется - предвкушал неплохой навар.
Рядом с кабатчика появилась какая-то женщина в алой юбке - старая или молодая, красивая или не очень - рассмотреть с корабля было нельзя, оставалось только спросить.
- Это Пелагея, дочка кабатчика, - охотно пояснил Афиноген и громко расхохотался. - Смотрите, господин старший тавуллярий, не попадите в ее сети!
- А что такое?
- Пелагея - себе на уме девушка, - как-то не очень понятно отозвался капитан.
Официальной версией появления в гавани "Агамемнона" была его патрульная служба. Якобы, дромон заглянул на остров Дракона ненадолго - пополнить запасы пресной воды и вина - и уже через день-два должен был следовать обратно в столицу. Из этого никто из экипажа не собирался делать тайны - по настоятельной просьбе старшего тавуллярия.
"Святой Николай" к вечеру не пришел! Алексей нервничал, ходил по причалу взад и вперед, время от времени пристально вглядываясь в синюю ширь моря. Неужели, настолько обогнали? Или на скафе вообще решили не заходить на остров Дракона? Нет, там экипаж вышколенный и, по словам Ксанфии, капитан - педант. Раз написано в судовом листе, значит, обязательно должны зайти.
- "Святой Николай"? Обязательно зайдет, - обнадежил Лешку начальник местной береговой стражи - самого мирного вида старичок в выцветшем от солнца плаще. - Он должен привезти нам зерно и всякого рода товары, те, что жители деревни заказывали в прошлый заход. Нет, уж "Святой Николай" нас не забудет - его здесь многие ждут.
Несколько успокоенный, Алексей подался в корчму, где уже веселилась отпущенная на берег часть команды.
- Выпьете вина, господин? - неслышно подошла к столу девушка в алой юбке. - Наше, местное, вино ничуть не хуже Родосского.
- Охотно испробую.
Девушка - капитан сказал, ее зовут Пелагея - направилась на кухню, изящно покачивая бедрами. Довольно молода - лет двадцати, вряд ли больше - с красивым точеным лицом древней языческой статуи, волосы темные, вьющиеся, под белой полотняной рубашкой - точнее, под накинутой поверх рубашки бархатной черной жилеткой - угадывалась упругая грудь.
Лешка украдкой наблюдал за девчонкой, впрочем, и не он один - на нее пялились почти все - а как же не посмотреть на такую красотку? Правда, вели себя осторожно - не щипали, не хлопали по соблазнительной попке, не говорили особых скабрезностей. Это моряки-то в портовой таверне! Да и капитан предупреждал… Интересно, что же с этой красоткой не так?
Вопрос сей, впрочем, разрешился довольно быстро - не успел Алексей выпить и половину кружки, как в таверну вошел, вернее - ввалился, огромного роста мужичага с обветренным смуглым лицом и диким взглядом. Усач, с длинными иссиня-черными кудрями, но головой почти касался крыши. А руки, что у него были за руки? Настоящие оглобли, да и мускулы - камни. Силач, ничего не скажешь!
Не снимая с головы бараньей шапки, верзила ухватил пробегавшую мимо Пелагею, поднял на руки, закружил.
- Поставь! Поставь меня на место сейчас же! - запротестовал та.
Силач осклабился:
- Вот прежде поцелуй! Тогда поставлю.
- Целовать тебя? - девушка безуспешно пыталась вырваться. - Этакое чудовище! Ну, пусти же, Парас!
Парняга, не дожидаясь уже согласия, сам впился девчонке в губы, и та принялась бить его руками по голове, даже сбила шапку. Парас только смеялся…
Наконец, угомонившись, он поставил Пелагею на пол, подбоченился:
- Скоро подарю тебе столичных гостинцев!
Девушка лишь усмехнулась:
- Что ж, подари.
Казалось, ее ничуть не смутила только что произошедшая сцена, скорее даже наоборот, вызвала даже некоторую гордость или, лучше сказать, горделивость, вот мол, смотрите все: самое страшное на острове чудовище - мое!
- Привет, Парас! - почтительно поздоровался с парнягой кто-то из корабельщиков. - Как твой карбас - еще не потонул?
- А с чего ему тонуть? - верзила, наконец, соизволил заметить присутствующих. - Мой карбас будет понадежнее многих! - он повернулся к кухне. - Эй, Пелагея! Спроворь-ка мне стаканчик вина!
- Ты и за прошлые стаканчики еще не заплатил!
- Заплачу! В самые ближайшие дни заплачу, клянусь Пресвятой девой! - истово забожился Парас.
- Ишь! - Пелагея все ж таки сжалилась, принесла стаканчик. - С чего это ты собираешься разбогатеть?
- Да так… - парняга вдруг потерял всю свою браваду. - Будет одна оказия… Ну, твое здоровьице, Пелагея!
- Ха, здоровьице! Лучше б и впрямь что-нибудь подарил!
- Подарю! Богом клянусь, подарю. Может быть, уже завтра.
Залпом опрокинув стакан, Парас поднял с пола шапку и, нахлобучив е на голову, ушел, ни с кем не прощаясь.
- Во - тип! - подсел к Лешке Афиноген. - Видали?
- Да уж, - согласился молодой человек. - Жаль только девушку - больно уж звероватый у нее поклонник. Прямо даже сказать - опасный.
- Верно вы заметили - опасный, - усмехнулся капитан "Агаменона". - Только опасен он не для девушки… а для того, на кого она положит глаз!
- Как? - вполне искренне изумился Лешка. - Она еще и…