- Вот именно поэтому мне придётся доверить вам подбор кадров, - вздохнул Гурьев. - Каждому всё с самого начала объяснять – даже моего терпения на это не хватит. Объяснять, через понятную настороженность продираясь? После вас, Вадим Викентьевич, я, разумеется, с каждым побеседую. И плотно. Но после, а не вместо. И будьте готовы к тому, что не все ваши кандидаты пройдут отбор. Что же касается молодости… Мы с вами, господин капитан – как снаряды. Только я позже изготовлен. Вот и вся разница.
- Ну, не уверен, - покачал головой Осоргин. - Насчёт снарядов – это интересно. Но вот калибр-то у вас, Яков Кириллыч… Поболе будет.
- Даже не калибр, - задумчиво произнёс Гурьев. - Не калибр, скорее, начинка.
- Шимоза, - усмехнулся Осоргин. - Не то, что во мне, - дымный порох, да ещё и отсыревший, к тому же.
- Высушим, Вадим Викентьевич, - широко улыбнулся Гурьев. - Да не в этом дело.
- А в чём же?
- На самом деле я во многом не понимаю ваше поколение, Вадим Викентьевич. И с ужасом думаю иногда, что было бы, останься отец в живых. Я ведь не идеализирую прошлое, в отличие от многих из вас. Хотя у меня-то как раз имеются для этого все основания.
- Вы полагаете, мы его идеализируем? Прошлое?
- Конечно, Вадим Викентьевич. Без всякого сомнения. Таково свойство человеческой памяти. А ведь каратели Ренненкампф и Меллер-Закомельский, и девятое января, и пожары на Пресне, и быдло-солдатики, посылаемые толпами под пулемёты, - всё это тоже наше прошлое. Очень не хочется об этом помнить. Совершенно не хочется. А надо.
- Тогда зачем?!
- Затем, что Большевизия-Коминтерния, желающая растоптать весь мир – не Россия. Россия не была ни сказочным берендеевым царством, ни священной державой народа-богоносца. И безобразий было выше головы, и скотства хватало, и система, в самом деле, прогнила, и династия выдохлась окончательно, и тысяча ещё может быть названо причин. Но при всём этом – курс на мировую революцию мне нравится куда меньше. То есть совсем не нравится. Это всё портит. Что бы ни говорили – Россия всё же была живая страна, не идеальная, но живая. А не механическая орда, надвигающаяся на человечество. Вот затем. Чтобы не вляпаться снова.
- На что вы надеетесь, Яков Кириллыч?
- На то, что ещё не поздно. Что есть ещё шанс. Пусть последний, но есть.
- Шанс? - переспросил Осоргин. И покачал головой: – Шанс.
- Я знаю, как нелегко в это поверить. Просто очень многое изменилось.
- Давно ли?
- Не слишком. Но изменилось очень сильно. И будет меняться дальше. Мы только чуть-чуть подтолкнём. Направим процесс.
В конце-то концов, подумал моряк. Заниматься своим делом – или вертеть баранку, к которой так и не привык по-настоящему? День за год. Почему мне так нравится этот мальчишка, прах меня побери?! Мальчишка? О-о, нет. Не мальчишка. Всё, что угодно. Только не это.
- Мы сделаем вот что, Вадим Викентьевич, - продолжил Гурьев. - Я не собираюсь ни пирамид выстраивать, ни пудрить мозги, - ни вам, ни кому-либо другому. Вы лицензию таксиста имеете?
- Нет.
- Я куплю вам лицензию и таксомотор. Он будет полностью и безраздельно ваш, вот совершенно. И в любую минуту, как только вам окажется со мной не по пути, вы вернётесь к прежней жизни. Мне кажется, так будет достаточно честно. Согласны?
- Согласен. В излишнее благородство играть не стану, опыт не тот. Тем более, что выкуп вы сами назначили. Так что – на том и порешим.
- Ну и прекрасно, - Гурьев снова разлил спиртное по рюмкам.
- Хорошо. К делу, - кивнул Осоргин. - Сколько всё-таки человек, поточнее?
- Не более двух отделений. Плюс резерв и штаб. Итого – тридцать человек максимум. Большим количеством нам и руководить пока не под силу, и может вызвать ненужные кривотолки и слухи. И размещать людей надо, и довольствие организовать, и средства потребуются.
- Вот мы и подошли к следующему вопросу, - усмехнулся Осоргин.
По движению, которым моряк достал и закурил новую папиросу, Гурьев понял, в каком волнении тот пребывает. Он кивнул:
- Разумеется. Прошу к столу, господин капитан.
Несколько картинным, рассчитанным на эффект жестом, Гурьев вынул из кармана бархатный мешочек и высыпал его содержимое перед Осоргиным. Моряк непроизвольно отшатнулся, едва удержавшись на стуле.
В этой кучке не было ни одного алмаза весом менее чем в пять каратов. А были и тяжелее. И несколько штук, тянувших, пожалуй, на добрый десяток.
- О… Однако, - хрипло проговорил Осоргин через некоторое время, не обращая внимания на потухшую в его пальцах папиросу. - Позволите?
Гурьев кивнул утвердительно. Осоргин протянул руку, потрогал кристаллы. Взял один, покрупнее, посмотрел зачем-то на свет.
- И какова же… стоимость? Хотя бы примерно?
- Думаю, около миллиона фунтов.
- Надеюсь, вы не храните это… здесь?!
- Ну, разумеется. Это не всё, Вадим Викентьевич. Это нам на булавки.
- Откуда?!
- Я объясню. Позже. А пока – обсудим наши краткосрочные планы.
Лондон. Апрель 1934 г
Рэйчел не покидало стойкое ощущение, что Гурьев проводит с Тэдди едва ли не больше времени, чем с ней. Ну, не меньше, - это уж точно. И учит его этим странным, не похожим ни на какую борьбу или бокс приёмам. И прыгать через скакалочку. Бог мой, а это ещё зачем?! И Тэдди. Он так изменился, подумала Рэйчел. Совершенно переменился. Просто сокровище, а не ребёнок. А всё это Джейк. У него просто настоящий талант. И Тэдди в него влюблён. Только и слышно – Джейк, Джейк, Джейк сказал, Джейк знает, Джейк может! А я?! Нет, я не могу. Я просто устала. Я так ужасно устала! Он такой великан. И это кольцо – он что, забыл, зачем приехал, о чём меня просил?! Он целыми днями пропадает с Тэдди и со мной. Нет, не может быть. Это же просто немыслимо. Ведь он… И цветы. Всё время цветы. Это же безумные деньги, - такие цветы. Сколько у него денег, - печатает он их, что ли?! Господи Боже, что за человек?! Интересно, что это он придумывает последнее время? Он что-то придумывает, я же вижу! Что это может быть? Литература по банковскому делу… Впервые после обустройства нанеся Гурьеву визит, Рэйчел была потрясена зрелищем огромного рабочего стола и количеством развешанных по стенам в идеальном порядке каких-то пилочек, ножниц и щипчиков, не только назначения, но и названия которых Рэйчел даже не представляла себе. Что замыслил этот ненормальный, чёрт возьми?!
Гурьев удивился и встревожился одновременно – Рэйчел сама распахнула перед ним дверь.
- Что-нибудь случилось?
- Нет. Джарвис занят в саду, а остальную прислугу я отпустила на уик-энд. Я иногда делаю это, когда нет ничего срочного. Что?
- У старины Джарвиса не бывает уик-эндов?
- Немыслимо, - вздохнула Рэйчел. - Вы не знаете Джарвиса.
- Зато догадываюсь.
- Ничего страшного. Он…
Только сейчас Рэйчел посмотрела на улицу. Увидев новенький "Ягуар" и шофёра, чем-то на Гурьева неуловимо похожего, она опешила:
- Это…
- Это наш экипаж, Рэйчел, - весело сказал Гурьев.
- Наш?! Вы с ума сошли!
- А мне нравится, - Гурьев отчаянно улыбнулся. - Вы не пригласите меня войти?
- Входите, чудовище, - вздохнула Рэйчел, и, улыбнувшись Осоргину, пропустила Гурьева внутрь особняка. Закрыв за ним тяжёлую створку двери, Рэйчел свела брови к переносице: – Это же давешний таксист, я его узнала. Где вы его выкопали?!
- В такси, - Гурьев слегка наклонил голову набок.
- Это ведь не просто шофёр?!
- Нет. Далеко не просто.
- Это я поняла, - Глаза Рэйчел вдруг расширились от внезапно осенившей её догадки: – Он… русский?!
- Конечно.
- Стоит вас только на один день оставить без присмотра! Что вы задумали?! Признавайтесь!
- Пока ещё не время, Рэйчел, - произнёс Гурьев. - Но обещаю рассказать, как только план окончательно созреет вот здесь, - и он постучал себя пальцем по лбу. - Мы остановились на персоне вашего дворецкого.
- Джарвис – на редкость консервативный малый, Джейк. И он лучший дворецкий из тех, кого я знаю. Сейчас таких, как Джарвис, уже невозможно отыскать даже за очень значительные деньги.
- Превосходно, - кивнул Гурьев. - В таком случае, я за вас совершенно спокоен. Да, кстати. У меня есть вопрос.
- Я слушаю.
- Я посмотрел счёт. Почему вы не включили туда расходы на Мероув Парк? Ведь это очень большие расходы.
- Вот ещё, - Рэйчел вспыхнула. - Никогда не собиралась… Откуда вы знаете?!
- Рэйчел. Пожалуйста. Почему?
- Потому что поместье принадлежит Тэдди.
- Вы его выкупили у банка?
- Да, - чуть поколебавшись, подтвердила Рэйчел. - Джейк, это…
- Долгая история. Я знаю. Зачем вы это сделали? Это наверняка поглотило все сбережения, сделанные вами с таким трудом.
- Оно принадлежит Тэдди, Джейк, - упрямо наклонила голову Рэйчел. - Кроме того, я, как вам хорошо известно, немножечко русская, и вы сами говорили, что сумасбродство у нас в крови.
- Брукс помогал вам? Оформление, подставной покупатель?
- Откуда… Да.
- Отлично. Старина Брукс знает своё дело, это мне нравится. Оно сильно запущено? Только откровенно.
- Оно никогда не походило на Версаль. Почему вы спрашиваете?
- Сдайте мне его в аренду. До совершеннолетия Тэдди, пока он не решит, что с ним делать.
- Зачем?!
- Я вам потом расскажу. Мне нужно.
- Вы определённо сумасшедший.
- Не больше вашего.
- А-а, вы хотите таким образом…
- Я хочу таким образом убить сразу нескольких зайцев, Рэйчел. Сократить ваши расходы и…
- Увеличить свои.