– Так почему же мы до сих пор в кандалах, господин? – спросил какой-то голландец.
– Мое имя Микаэль де Картенара! Прошлым летом местные пираты напали на мои земли, расположенные на Канарском острове Ла Пальма, но получили по зубам, потеряли пять кораблей и сбежали домой.
– Знаем, знаем, слышали, – раздались в толпе голоса.
– Вот! Оставить это дело без ответа мне честь не позволила.
– Правильно, верно, – зашумели вокруг.
– Таким образом, поход на Агадир был заранее тщательно спланирован, я нанял казаков с земель царства Московского и мы, если вы заметили, захватили город за каких-то два часа. А ваше освобождение внесло бы сумятицу в наши действия и, прямо скажу, большинство из вас погибло бы, как погибли те несколько сотен, освободившиеся из крайних бараков. А так – все вы живы и не искалечены.
– Эх, господин! А безбожникам, которые меня два года мучили, кровь пустить?! А покутить?! А еще девку хочется! – выкрикнул невысокий, но крепкий и широкоплечий француз. А тысячная толпа вслед загудела: "У-у-у!"
– А вы обратили внимание, что мои казаки вакханалии не устроили, а службу несут добросовестно и дисциплинированно? Так вот, всему свое время! Сегодня отдыхайте, набивайте желудки, а завтра отпущу вас на все четыре стороны. Тех, кто стремится к вольной и приличной жизни, тех, кто умеет и хочет работать и кто пожелает стать богатым и счастливым, возьму с собой. Землепашцам дам землю! Столько, сколько смогут обработать! Каждый крестьянин получит на обзаведение домом и хозяйством кредит в пятьдесят талеров, а его жена – двадцать талеров.
– А где же он жену возьмет? – спросил кто-то.
– Обеспечу! Прямо завтра, только сговариваться друг с другом будете уже сами, в пути, на корабле. Всем женщинам дам подъемные по двадцать талеров. А мастеровые получат на обзаведение по сто! Мне нужны мельники, пекари, краснодеревщики, плотники, корабелы, строители, горшечники, рудознатцы, кузнецы, литейщики, механики и прочие мастера! Все, кто отправится со мной на мои новые земли, подъемные деньги получат прямо при посадке на корабль. Отдавать их начнете через три года, равными долями, в течение пяти лет. Некоторым разрешу начать отдавать долг через пять лет. Что для этого нужно, узнают только те, кто согласится ехать со мной. А еще мне нужны моряки, которые будут получать достойную оплату. Особенно – шкиперы. После годичного испытательного срока они станут совладельцами судна и будут получать полторы десятины прибыли с перевозок. Тем более что есть торговая компания, которой эти суда будут принадлежать и которая их зафрахтует на постоянной основе. – Обвел взглядом людей, внимательно слушающих каждое мое слово, и вытащил из-под кирасы нательный крестик. – О том, что говорю правду, клянусь Господом Богом и на том целую крест! Ну а тех, кто желает вернуться домой в Европу, у кого семья, дети, того с чужбины тоже заберу и высажу на испанской территории. Но оттуда вы уже будете добираться самостоятельно.
На площадке еще с минуту стояло полное безмолвие, затем словно прорвало плотину, на разных европейских языках заговорили все одновременно, переспрашивая друг друга и выясняя некоторые моменты.
– Господин! – выкрикнул кто-то на голландском языке. – А что, бабам точно деньги давать будете?
– Буду.
– А зачем? Их лучше передать будущему мужу!
– Нет. Женщина тоже должна быть привлекательна, и внешне, и внутренне, и материально. Кроме того, женщина в вопросах будущей отдачи кредита более щепетильна и ответственна. Уж поверьте. О том, кто и что из вас решил и у кого какие специальности, скажете завтра утром, когда вас начнут расковывать, а наши офицеры все запишут. До погрузки мне нужно узнать, сколько приготовить денег. Ясно?
– Ясно, да, понятно, – заговорила разноязыкая толпа.
– И последнее. Знаю, что среди вас много моряков, есть и шкиперы. Так вот, господа шкиперы! Лично вам на размышление и принятие решения даю один час времени. Ожидаю на базарном пирсе у группы уцелевших шхун.
– Странно, что никто из них религиозной темы не поднял, – тихо сказал Полищук, когда мы покинули сборище.
– Вспомнят обязательно, ведь и венчаться надо, и детей крестить, и учить их в церковно-приходской школе. Но это будет потом, а сейчас у них эйфория от нежданной свободы. Очень надеюсь, что когда этот вопрос возникнет, им просто будет… некуда бежать.
За этот час успел переговорить со своим механиком, Петром Мазуном, на котором лежала обязанность организовать демонтаж мастерских.
– Нет здесь ничего хорошего, – доложил он, – по сравнению с нашим оборудованием все это можно назвать железом обыкновенным. А еще здесь есть слитки меди, олова и свинца. Мне Дуга выделил три шхуны с перцем и специями, там груз легкий, поэтому догружу их, будет в самый раз.
Быстро оббежав мастеровой квартал, удостоверился, что местный технический уровень находился даже на ступеньку ниже толедского. Единственное, что мне понравилось, так это изделия горшечников, ковры, гобелены и хлопковые ткани.
Среди рабов, которых приказал согнать со всего квартала к горшечникам, оказалось около двух сотен женщин самого разного возраста, которые работали в основном ткачихами. Молоденьких девчонок увидел немного, большинство – молодицы постарше, как раз годные в жены собравшимся вокруг мастеровым.
Кандальников здесь не было, поэтому и разговора о том, что кого-то отпущу на все четыре стороны, тоже. Безусловно, все мастера и мастерицы отправлялись на мои земли без каких-либо условий, на общих основаниях: кредиты на развитие получат, как и все.
– Так что девоньки, сеньориты, сеньорины, мадемуазели и мадам, выбирайте среди этих орлов себе женихов. А мужики, которых не выберут, пусть не переживают, девки еще будут, с самой разной расцветкой кожи. – Глядя на просиявшие от радости глаза не только женской половины, добавил: – Обвенчаетесь уже на новых землях.
Опросив бывших рабов, каковы их специальности, выяснил, что имеется среди них и молодой стеклодув, который начал мне говорить, что умеет выдувать стекло, но песок и другие добавки, из которого оно делается, есть только в его родной Венеции, и тайна сия их гильдией хранится строго.
– Нашел мне тайну! Предварительно плавите силикаты с добавлением кальция, затем перетираете в порошок и опять переплавляете в вязкую структуру. – Он на меня взглянул широко открытыми, удивленными глазами. – Не переживай, я тебе подскажу, как это делать гораздо проще, эффективнее и в больших объемах. Маленькие бусинки умеешь выдувать, мне их нужно много.
– Да, господин, но быстро они не получаются.
– Ничего страшного, будем выдувать в формах. А еще начнем делать листовое стекло и зеркала.
– Вы и зеркала знаете, как делаются, господин? – Бывший раб смотрел на меня ошарашенно.
– Да, знаю и тебя научу. Но мы не такие зеркала начнем делать, как на острове Мурано или во Франции, будут они попроще, но по функциональности ничем не хуже.
В той жизни в моей школе даже последний двоечник знал, как изготовить зеркало. Дело в том, что на заднем дворе за забором располагалась кооперативная мастерская по производству зеркал. А мы, пацаны, частенько бегали за угол на ту территорию покурить да подраться. Нельзя сказать, что я был великим курильщиком или злостным хулиганом, но маменькиным сынком не был точно, постоять за себя всегда умел, да и драться приходилось. Поэтому-то и знал, как и из чего готовится амальгама и как наносится на стекло. Позже несколько ребят получили ртутное отравление, и мастерскую убрали, а сам сарайчик снесли.
– Так что парень, если возникнет у тебя желание, в будущем сможешь стать одним из самых богатых промышленников. – Заметив, как множество девок стали его оценивающе осматривать, и вспомнив прялку с ножным приводом, которую в детстве видел у бабушки по маминой линии, добавил: – Да и вам, девоньки, помогу, знаю, как вместо веретена сделать прядильный станок и увеличить производство нитки, и как новый ткацкий станок соорудить, который даст выход ткани раз в десять больше. Поэтому и вы у меня бедными нахлебниками не будете.
Широко раскрыв рты и распахнув глаза, на меня с удивлением смотрели не только мастеровые. Сопровождающие казаки, ранее не подозревавшие за мной таких знаний, тоже недоуменно между собой переглядывались, тем более что некоторые из них были родом из Кашир.
Вернувшись к стоянке наших кораблей, увидел два десятка ожидающих кандальников. А в это время у трапа флейта Кривошапки обвешанный огромными узлами еще совсем безусый казак из бывших хуторских яростно пререкался с самим капитаном.
– Не пущу, – кричал тот, – иди отсюда вместе со своей козой.
Действительно, за спиной парня спряталась маленькая, худенькая девчонка с завязанным по самые глаза платочком, которая в руках держала веревку с привязанной к ней самой обыкновенной рябой козой.
– Так я же на твоем корабле с десантом прибыл, на твоем и должен возвращаться.
– Все равно, с козой не пущу. Иди на "Ирину". Тем более что князь разрешил награбить для личных нужд по одному баулу хабара на человека, а ты притащил целых три.
– Так третий, это ж на козу!
При этих словах согнулись от смеха все присутствующие.
– Слышь, Васька! – крикнул кто-то из матросов. – Князь говорил, что распотрошит все гаремы в городе, и холостяки получат в жены самых красивых девок. А ты себе такую маловатую нашел.
– А что твои девки из гарема умеют, кроме как мужа ублажать? А моя умеет доить козу, готовить сыр и кашу варить. А как, куда и чего ублажать, я ее и сам научу. И не маловатая она, – он выловил девчушку из-за спины и прижал к себе, – пятнадцатый год идет, после ихнего Рамадана должны были замуж за сына камнереза отдать, теперь моя будет.