– Сир! Авангард эскадры в составе четырех кораблей успешно высадил ударно-штурмовую группу десанта под командой капитана Ангелова. К настоящему времени захвачены городские ворота, центральная стена и все три морские артиллерийские башни. Наши в городе. – Он кивнул на крепость, на которой развевались на башнях белые флажки, и продолжил: – Тридцать один военный корабль противника расстреляли прямо на причале в упор и подожгли горшками с зажигательной смесью. Затем командами кораблей авангарда при поддержке десанта захватили без повреждений двенадцать пиратских военных кораблей. А этих троих, – он показал на красавцев, пришвартованных за кормой, и широко улыбнулся, – взял на абордаж лично, собственной командой!
– Ладно-ладно! Не хвастайся! Лучше скажи, сколько на них было людей, кроме рабов-галерников?
– По девять человек, сир, – уже менее задорно ответил лейтенант.
– Не тушуйся, капитан, ты все равно молодец!
– Вы оговорились, сир, мне присвоено звание лейтенанта.
– Ты же знаешь, Паша, в подобных вопросах твой князь не ошибается.
Глядя на этого мальчишку, решил для себя, что если он в течение десяти месяцев – времени подготовки офицеров и команд – не запорет никакого косяка, быть ему командиром группы из восьми кораблей первой Южно-Африканской эскадры.
– Я вас не подведу, сир!
– Помни, Паша, я рассчитываю на тебя. А теперь доложи о потерях.
– У нас трое убитых – марсовый матрос с корабля номер три Кашка Василий и двое рядовых десантно-штурмового батальона Алеша Лучик и Илья Векшин. Ранено двенадцать человек, из них серьезно трое, но лекарь сказал, что двоим нужна помощь доктора Янкова, тогда выживут.
При этих словах я стал оглядываться, разыскивая доктора, который вместе со Степаном Жуком находился на моем корабле, но тот уже и сам знал, куда ему бежать и что делать.
– Ясно, – кивнул Паше, затем показал на множество трупов на причале, здесь их лежало не менее двух сотен, некоторые были разорваны шрапнелью на куски. – А это что?
– А здесь кто-то из пиратов опознал шебеку, вот и приперлись для разборки. Ну мы им разборку и учинили.
К этому времени минометный обстрел разбежавшихся в разные стороны пиратов прекратился. Десантная группа моего корабля полностью выгрузилась на берег, другие флейты тоже причаливали и выгружались, после чего сразу же отваливали и дрейфовали на внутреннем рейде. А майор Полищук на берегу муштровал командиров подразделений, отправляя на зачистку заранее распланированных секторов.
– Ни одного врага за спиной не оставлять! – кричал он. – Если мужчина при вашем появлении не стал на колени, значит, это не мужик, а воин. Убить немедленно! Стрелять! Только стрелять! Никаких поединков, ясно?! И гильзы! Потеря одной гильзы отольется вашему командиру понижением в звании и должности, а виновнику в пять золотых цехинов штрафа!
Пора было двигаться и мне.
– Все, капитан, выполняй свою задачу и держи подходы к причалу, а я пошел дальше. От пылающих кораблей у вас здесь жарко!
– С Богом, сир!
– Паша! Бог любит людей активных и трудолюбивых, значит, Он с нами! – Поправил на голове шлем и разыскал газами Полищука. – Майор! Веди в город!
Полищук тут же оказался рядом со мной, а рота лейтенанта Стоянова, ощетинившись стволами винтовок во все стороны, взяла нас в "коробочку". Первый и второй взводы были одеты точно так же, как и я, – в кирасирскую броню. А следом за нами пятеро бойцов под командой моего главного корабельного бомбардира сержанта Новикова, облепив экспериментальную штурмовую пушечку, толкали ее вверх. Нашу колонну замыкала сотня наказного атамана Коваля. Его казаки тащили шестнадцать ящиков снарядов по четыре штуки в каждом, два мешка картузов с порохом, четыре бурдюка с прокисшим вином и четыре штормтрапа.
Впереди по пути следования слышались частые винтовочные и револьверные выстрелы, иногда бахали пистоли и мушкеты противника. В данном случае придорожные здания являлись объектами зачистки казаков атамана Карачая, вот они и работали в своей зоне ответственности.
Метров через триста пришлось обходить дымящиеся развалины и шагать по горам трупов. Таких локальных мест массового поражения противника было два, второе – за двести метров от городских ворот. Трупов оказалось много, очень много. Начало этой бойни я наблюдал в подзорную трубу, когда первыми отработали корабельные пулеметы, а затем минометная батарея лейтенанта Раду Попеску.
Вспомнил рассказ Ивана о том, как Раду не хотел оставлять свой родной пулемет. Но держать в простых пулеметчиках человека с таким острым зрением, отличным чувством дистанции и неплохим знанием математики было делом сильно расточительным. Вот Иван и назначил его командиром новой минометной батареи, и не прогадал.
У распахнутых ворот он нас и встретил, подбежал ко мне, отдал честь:
– Сир!
– Не тянись, Раду, докладывай.
– Значит, так, сир. Высадились нормально, дошли до ворот, и Данко с подарками в сопровождении взвода отправился во дворец. Потом лейтенант Козельский захватил ворота, главную стену и башни. Вон флажки торчат. А лейтенант Пугач установил напротив казармы городской стражи два пулемета и заблокировал все выходы. Ну а мы вначале подавили и разогнали неприятеля, который сгруппировался для нападения на порт, а потом отбили вторую атаку пиратов, они пытались прорваться в город. Здесь нам очень сильно помогли пулеметчики. – Он указал на центральную башню, там в вышине рядом с огромными стволами пушек выглядывали две, казалось бы, крохотные картечницы.
– Израсходован один полный боекомплект мин, в запасе имеется еще столько же. Да! Потерь нет, ни убитыми, ни ранеными.
– А что в городе творится, не знаешь?
– Да постреливают частенько, но наши, наверное, действуют так, как и решено на военном совете: взяли под контроль ключевые точки и ожидают подкрепления для ликвидации возможных очагов сопротивления и полной зачистки города.
Во как Раду сказанул, прямо дословно моими словами.
– Отлично, лейтенант! Молодцы, минометчики! – крикнул в сторону батареи, затем задрал голову и поднял руку в латной перчатке. – Молодцы, пулеметчики! Всех награжу достойно!
– Ура князю! Долгие лета! – раздался с разных сторон нестройный хор голосов. И вот только сейчас до меня дошло, что в нашем Уставе никакого ответа старшему командиру типа "Служу родной державе" даже не предусмотрено. Это упущение нужно будет исправить.
В надвратном переходе навстречу вынырнули лейтенант Козельский и прапорщик Карнаух. Видно, о нашем приближении им сказали наблюдатели.
– Сир! Разрешите доложить!
– Отставить, Ярослав, мы не на плацу. Давай своими словами, коротко и ясно.
– Так точно! Если коротко, то все объекты обороны города в наших руках. Восемь вероятных очагов сопротивления, предусмотренных планом военного совета, взяты под контроль. Здесь хозяева сидят во дворах, но аркебузы в окна высунули. Также доподлинно известно (был связной от Ангелова!), что дворец захвачен. Одиннадцать гвардейцев убили, остальных разоружили и закрыли в подвале. Туда же упрятали каких-то вельмож и их слуг. Самого пашу оставили в его кабинете под охраной трех бойцов. На балконах дворца установили оба пулемета, чтобы контролировать центральную площадь и фасады шести зданий знатных пиратов. Это уже даже не вероятные, а самые настоящие очаги сопротивления. Когда началась кутерьма, то именно из этих дворов пираты открыли пистолетный и мушкетный бой. А в одном месте вообще жахнули из мушкетонов шрапнелью. Ангелов просил по возможности подтянуть ближе к площади нашу штурмовую пушку. Потери тоже были: во дворце двое убитых и двое раненых, и здесь на стене двое убитых и шестеро раненых.
– Понятно! На причале доктор Янков, раненых отправь к нему. Итак, товарищи воины, что мы имеем? – стал под звуки редких винтовочных выстрелов и коротких пулеметных очередей, звучащих в центре, размышлять вслух. – По нашим прикидкам внутри стен крепости без учета пятнадцати тысяч рабов и рабынь проживают шесть тысяч правоверных подданных магрибского султана. То есть людей более достойных и богатых, чем те, которые обитают за воротами. Из них мужчин – около двух тысяч, среди них половина – богатые владельцы ремесленных мастерских, четверть – купцы, и четверть – воины и вельможи. Если учесть, что половина купцов не совсем растолстела и тоже умеет держать в руках меч, то здесь нам противостоит вооруженная команда в семь с половиной сотен человек. Тридцать гвардейцев паши и пара десятков вельмож из игры выбыли. Большая часть городской стражи, человек двести, если нас не обманули пленные пираты, обычно днем болтаются в казарме, а около ста – на воротах, стенах и башнях. Так, Ярослав?
– Девяносто восемь человек караула можно списать. И еще тридцать два человека легли у двери и окон казармы. Остальные да, сидят внутри тихо, как мыши.
– Очень хорошо. Таким образом, организованная вооруженная команда нам больше не противостоит. Нам нужно разгромить четырнадцать разобщенных группировок, при этом не дать им объединиться. А затем вдумчиво и не спеша зачистить город. Что же касается пригорода, то там беспокоиться не о чем. Если к вечеру останутся очаги сопротивления, мы их утопим в крови. Что ж, пошли работать.
Дома города были в основном одноэтажными, с плоскими крышами, и занимали периметр целого квартала с закрытыми внутри двориками. Ремесленники и купцы средней руки проживали в одном или двух крыльях такого дома, а люди более богатые владели домами с прилежащими к ним внутренними садами и фонтанами.