– Очарованья ваших глаз. Помните?
Она пришла ко мне, молчащая, как ночь,
Глядящая, как ночь, фиалками-очами,
Где росы кроткие звездилися лучами,
Она пришла ко мне – такая же точь-в-точь,
Как тиховейная, как вкрадчивая ночь.
Но если эта тема вам не нравится, можно вернуться к философии.
– Бальмонт. Я не сказала, что не нравится. Очень неплохие стихи, ― с невинной улыбкой посмотрела на Анатолия ― Зордана девушка. ― Хотя философская тема меня тоже интересует.
– Тогда вот вам и то, и другое в одном флаконе:
На мир ― пристанище немногих наших дней ―
Я долго устремлял пытливый взор очей.
И что ж? Твое лицо светлей, чем светлый месяц;
Чем стройный кипарис, твой чудный стан прямей.
Девушка рассмеялась.
– Любовь и философия в одном флаконе? Оригинально. Интересно, почему вы поступили в ММИ? Там ведь физики? Вам бы надо поближе к лирикам, в литературный.
– По-моему, вы поторопились причислить меня к чистым лирикам. Об этом говорит изучение поведения прямой нелинейной остаточной функции путем проведения аннигиляции действительных значений при помощи гиперболических и комбинативных величин. Это я к тому, что с точки зрения концепции банальной эрудиции, гоблины ― персонифицированная модификация фобиозного иррационализма, рефлексирующей экзистенции, эквидистантно пролонгированной от палеонтологического прототипа. Что, в свою очередь, означает, что не каждый локально мыслящий индивидуум способен игнорировать тенденции парадоксальных эмоций, или, говоря проще, не каждый дурак способен понять другого дурака.
Все это Анатолий выдал без запинки и с совершенно серьезным выражением лица.
По мере выслушивания этой тирады глаза Светланы становились все шире, а после последней фразы, поняв, что это был просто розыгрыш, она звонко расхохоталась. И тут же зажала себе ладошкой рот, испуганно посмотрев на двери палат. От попытки сдержать смех у нее даже выступили на глазах слезы.
– Извините, ради Бога, что так вас рассмешил. Так ― до слез ― не хотел. Хотя смех вам очень к лицу.
– Да ну вас, ― шутливо-сердито произнесла девушка, когда ей удалось, наконец, справиться с приступом веселья. ― Чуть не разбудила из-за вас всю больницу. И откуда в Сибири берутся товарищи с такими философскими мировоззрениями?
– Как откуда? Понятное дело ― медведи натаскивают. У нас же там, кроме медведей, и нет больше ничего.
Светлана снова рассмеялась, на этот раз тише.
– Вы помянули Бога. Из сибирских староверов, что ли? Верующий?
– Бога помянул к слову. А относительно веры… Я верю в то, что сложность нашего мира нельзя объяснить набором случайных событий. За всем этим просматривается четкий план. Все религии объясняют это чудесным божественным творением. Я склонен думать, что в основе всего лежит все же не чудо, а физика. Очень сложная физика. Мир не сотворен, а создан. Не Богом, а Творцом. Это разные понятия. Бог ―это чудо. Творец ― это созидание.
Светлана заинтересованно и пытливо посмотрела на Анатолия, затем резко сменила тему.
– Вы живете в общежитии?
– Нет. Снимаю частный домик. А вы?
– Тоже снимаю. Комнатку в коммуналке.
– Одна? С подругой?
– А вы хитрый, Анатолий. Хотите выяснить, таким образом, не замужем ли я, ― улыбнулась Света. Не замужем. Комнатку снимаю одна.
– Вы меня разоблачили, ― засмеялся Анатолий. ― За это я должен быть наказан. В виде наказания готов угостить вас вкусным чаем с тортом на следующем дежурстве. Вас устраивает такой вариант?
– Вполне, ― улыбнулась девушка.
– И на какой же день мне готовить сатисфакцию?
– На послезавтра. Марина Петровна просила подменить, ― все так же улыбаясь, отозвалась Светлана.
… И вновь была ночь, и вновь они сидели вдвоем за столиком дежурного врача.
Зордану пришлось выбрать подходящий момент и телепортироваться к синтезатору, чтобы обзавестись обещанными Светлане чаем с тортом. Однако восторг, который вспыхнул во взгляде девушки при виде красочно раскрашенной круглой металлической банки с элитным цейлонским чаем и коробки с тортом, компенсировал все хлопоты.
– Откуда это чудо, Анатолий?
– Правду сказать не могу, ― все равно не поверите, ― а врать не хочу. Поэтому давайте просто насладимся моментом. Кружки и кипяток у вас найдутся?
– Конечно. Сейчас…
Спустя пять минут они уже приступили к чаепитию. Когда Светлана попробовала торт, на ее лице одновременно отразились изумление и восхищение.
– Какая прелесть! В жизни такой вкуснятины не пробовала! ― Она бросила взгляд на коробку. ― "Самый ― самый…" Надо же, даже названия такого не слышала. Какой необычный вкус! Что-то волшебное!
Зордан ― Анатолий не стал пояснять ей, что она и не могла такого пробовать, поскольку этот торт был разработан на Мечте, где пользовался необыкновенной популярностью.
– Слышали новость, Светоч? Говорят, еще одна листовка появилась, ― поспешил отвлечь внимание Светланы от торта Зордан.
– Нет, еще не слышала. Да, кстати, а какой вам поставили диагноз? Сколько вы будете лежать?
– Мышечная невралгия. Уколы назначили, массаж. Сказали, минимум неделя.
– Сильно болит? ― участливо поинтересовалась Светлана.
– Ничего, терпимо.
– Я проходила курсы массажа. Могу вам поделать, если вам назначили, ― произнесла девушка, отчего-то слегка покраснев. ― Можно утром, сразу после дежурства. Приходите в процедурную.
– Хорошо. Лучше, конечно вы, чем кто-то незнакомый. Буду благодарен. А вы вообще кто по специализации?
– Терапевт.
– Давно закончили институт?
– Этой весной.
– Выходит, совсем недавно тоже были студенткой? Учились здесь, в Москве?
– Нет, в Мурманске. Поступала еще в войну. Практики по госпиталям… Кровь, кровь, кровь… Сколько людей погибло!
– Да… Жуткая была война. Вы знаете, Светоч, в больнице лежит много таких людей, которые уже одной ногой на том свете. И они не боятся говорить правду. Им нечего терять. И они порой говорят очень страшные вещи. Например, что истинные наши потери в войне превышают тридцать миллионов. Что таких чудовищных потерь можно было бы избежать, если бы не ошибки политического руководства и лично товарища Сталина. ― При последних словах Светлана испуганно оглянулась. ― Что разведка своевременно предупреждала о концентрации гитлеровских войск на наших границах и даже называла дату начала войны. Достаточно было бы просто вывести войска из казарм в полевые лагеря и раздать им оружие, чтобы сохранить сотни тысяч жизней. Что в первый же день на аэродромах было уничтожено тысяча двести наших самолетов. Разве так сложно было отвести их дальше от границы или хотя бы укрыть в капонирах? И так далее, и тому подобное. И у меня нет оснований им не верить. ― Светлана вновь бросила испуганный взгляд на двери палат. ― Не бойтесь, из палат наш разговор услышать невозможно, ― сказал, заметив это, Зордан. ― На пороге вечности люди говорят о том, что их беспокоит и волнует больше всего. А волнует их, по большому счету, только одно: не окажутся ли все эти огромные жертвы напрасными. Удастся ли сберечь то, что досталось такой кровью. Поэтому листовки и поднятые в них темы задели очень многих. В палатах о них только и говорят.
– И что же говорят?
– Что в листовках все верно излагается. Что надо что-то делать. Писать Сталину, например. И пишут. Но вы совсем забыли о чае и торте. Неужели они того заслужили? Давайте-ка я вам еще кусочек положу.
– И правда забыла. Вы затронули такую тему… Была ― не была, кладите еще кусочек. Если растолстею ― буду знать, кто виноват.
– И вновь потребуете сатисфакцию тортом? ― Они дружно рассмеялись. Смех преображал лицо девушки, делая его необычайно притягательным. Зордан поймал себя на мысли, что волшебный магнетизм, исходящий от Светланы, действует на него все больше и больше. В разговоре с ним она раскрывалась, и исходившие от нее чистота и обаяние буквально покоряли его. Она сильно отличалась от девушек на Мечте тем, что у нее за спиной была жизненная школа, какой не было у них.
– Скажите, Светоч, а вы никогда не увлекались хиромантией? ― резко поменял он тему разговора.
– Хиромантия? Это гадание по руке, что ли? Не верю я во всю эту ерунду.
– А зря. Не все так однозначно. Я интересовался этим вопросом. Просто есть на свете много такого, чего мы не понимаем. Помните, как в "Гамлете"?
– "Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам"?
– Вот именно.
– Но я все равно не верю.
– А давайте проверим.
– Каким образом?
– Я предскажу вам по руке события, которые должны произойти с вами в ближайшем будущем. Скажем, в ближайшие десять дней. И вы сможете проверить, есть ли за хиромантией что-то серьезное.
– Ну, хорошо, давайте, ― со смехом согласилась Светлана. ― Правда, я не слышала, чтобы по руке предсказывали краткосрочные события.
– Вот и проверим, можно ли доверять этой науке на малых, так сказать, дистанциях.
От прикосновения к руке девушки, такой нежной и маленькой, по телу Зордана будто прошел ток. Похоже, нечто подобное испытала и она, потому что ее рука едва заметно дрогнула.
Всматриваясь в ладонь Светланы, Зордан продолжил, слегка понизив тембр голоса.
– Странно. Впервые вижу такую линию жизни. Она у вас уходит в бесконечность. Даже не знаю, что это может значить. О! А вы знаете, у вас будет очень много детей. Я даже затрудняюсь сосчитать. Но точно больше десяти.
Светлана в ответ на последний прогноз притворно-испуганно хихикнула.
– Значит, стану матерью-героиней? Ну-ну…