Вельзер, похоже, не стремился по жизни вообще кому-либо доверять, но раз попала нога в колесо - пищи, но беги.
- Как можно мне оскорбить вас недоверием, ваше высочество? - Казалось, банкир сейчас провалится сквозь землю от досады.
- Тогда пишите вексель, что взяли у меня весь этот товар на реализацию. С возвратом денег не позднее Рождества сего года, когда живые деньги в серебре меняются на вексель уже в Наварре. Сумму вы сами знаете. Потом вы делаете с этим векселем все, что вам угодно.
- И это все? - удивился банкир, но, припомнив про обещанный мне, им же, серебряный обоз к Рождеству, расплылся в радостной улыбке понимания общей тайны. А тайны всегда людей сближают.
- Как же все? - Тут уж я сделал ему недовольно-удивленное лицо. - А два-три процента от этой сделки мне за куртаж? Потому как в кладовые дюшесы этот товар попадет как мой. Но с вашим правом им распоряжаться по своему усмотрению. Вас что-то не устраивает в этой схеме?
- Как-то непривычно все это, ваше высочество. Раньше так не делали.
- Раньше, говорят, люди голыми ходили и ели сырое мясо. Любое дело всегда делается когда-то в первый раз. Но тут вы ничем не рискуете.
- Желает ли кто-нибудь еще кофе? - вдруг вклинился в наш разговор сарацин.
- Лучше шербет, - ответил я, - а то сердце скоро через ключицу вывалится.
Хлопок в ладоши. И на столе появился высокий узкогорлый кувшин с тонкой ручкой. Медный, весь покрытый тонкой чеканкой. Мне еще показалось, что мастер, его делавший, страдает шизофренией, так как пустого гладкого места на этом кувшине не было совсем - сплошь все начеканено арабесками. Из оловянных стаканов выплеснули воду и заменили ее шербетом.
Я предполагал, что это будет компот типа казачьего взвара, но непонятно каким образом поддержанная прохладной кисло-сладкая жидкость обладала весьма тонким вкусом от незнакомых мне специй. И очень хорошо утоляла жажду.
- Хасан-эфенди, сможете вы разгрузиться в Сен-Назере за время прилива? В том месте, где вы выгружали лошадей?
- За один раз - вряд ли, - покачал бородой капудан, - но за два цикла прилива-отлива - успею. Меня волнует только тот момент, что капудан порта начнет спрашивать, почему я сразу там все не разгрузил. Что я ему отвечу?
- Ответите, что после разгрузки у него лошадей для дюка вы должны были отвезти мой товар вверх по реке, в город Тур. Но узнав, что я покинул гостеприимный двор короны франков, решили подождать меня в Нанте, а тут пожар в порту случился, как на грех. Я появился и приказал срочно разгружаться, потому как решил на эту же галеру грузить своих лошадей, а в Нанте сейчас разгружаться негде. Моим приказчиком я назначил мэтра Иммануила Вельзера, о чем у него на руках будет соответствующий документ. Кстати, и у вас на руках будет мой приказ о разгрузке в Сен-Назере. Такая схема вас устроит?
- Такое положение вещей, думаю, устроит всех, кроме замкового эконома, - недобро ухмыльнулся сарацин, - все стройно, непротиворечиво и логично, о мой не по годам мудрый эмир.
Лицо капудана стало возвышенно-торжественным, но в глазах плясали чертики.
А я подумал, что в прошлой жизни у меня с коммерцией даже на всеобщем угаре перестройки ничего не вышло, а тут я прямо Уоррен Баффет какой-то. Вот не был бы я принцем, у меня все так же получилось бы? Три "ха-ха". И близко бы не подпустили к корыту.
- Но тогда каким образом нам обойтись без охраны обоза гвардией дюшесы? - все еще не догонял ситуацию банкир.
Ему было очень непривычно, что диктует условия не он.
Хотелось не просто прыснуть в кулак, а в голос заржать, выкрикнув: "Не образом, а канделябром!" Утомился мой мальчишка от этих переговоров, ему побегать хочется.
- А как вы думаете, мэтр, кто тут будет охранять МОЙ груз, когда моих людей тут не будет? Надеюсь, вы взяли с собой письменные принадлежности?
Банкир огорченно замотал головой. Вправо-влево. Подписывать что-либо на этом диком морском берегу, среди валунов и гальки, он явно не рассчитывал.
- Я пошлю за ними на галеру, - вышел из затруднительного положения капудан Хасан.
- Прекрасно, - констатировал я, процитировав бессмертное выражение: "Согласие есть продукт взаимного непротивления сторон".
И, повернувшись к сарацину, добавил:
- Хасан-эфенди, пока ваши люди будут возить нам чернила, вы мне разрешите пострелять из ваших пистолетов? Я таких замков здесь еще не видел.
- Их делают в Кордове, - ответил вставший с подушек капудан Хасан, протягивая мне с поклоном пистолет рукояткой вперед. - Осторожнее, мой прекрасный эмир, пистолет заряжен.
После чего по хлопку сарацинских ладоней один бодигард метнулся к шлюпке и усиленно погреб в сторону галеры. А другой стал устанавливать камни размером с кулак на невысокий валун метрах в пятнадцати от нас.
Одинокий глаз Саншо метал молнии. Хорошо хоть без грома.
- Феб, где тебя носит? Тут весь город с ног сбился тебя искать! - выговорил мне инфант, едва я слез с кобылы на постоялом дворе. - Скороходы от твоей тетки через каждый час прибегают, тобой интересуются. Где ты был?
- Дела делал. Освобождал галеру под наших лошадей. Ты же хочешь домой?
- И как? Освободил? - Дон Саншо поднял бровь над единственным глазом.
- Почти. Один штришок остался, и тут посыльные от тети мне прямо в кассу. Я уже сам собирался набиваться на визит к ней.
- Это хорошо. Это очень хорошо, что ты заботишься о нас, дружище. Но нельзя так пропадать, никого не поставив в известность, где тебя, в случае чего, искать. Ты же не сам по себе. Ты же без пяти минут рей наваррский. А ведешь себя как паж-переросток. - Дон Саншо резко перешел на назидательный менторский тон, который я и в прошлой-то жизни не жаловал. Просто терпеть ненавидел.
- И что, что я без пяти минут рей? - возмутился я. - Теперь меня всегда под ручки водить должны? Неторопливо и степенно.
- По крайней мере, теперь тебя всегда должна сопровождать соответствующая свита, - заключил кантабрийский инфант.
- А то я один без свиты ездил, - возразил я.
- Это не свита была. Это охрана. - Инфант стоял на своем до конца. - Свита состоит из благородных идальго.
- Вот жизнь настала… - пожаловался я в пространство, - скоро и в сортир не сходить без сопровождения придворных с родословной длиннее, чем у моего коня. Может, мне теперь и подтираться самому нельзя? Особого придворного для этого приставить. Статусом не ниже барона, а то и виконта. Будет главный подтиратель высочайшей задницы и дон-хранитель монаршего горшка. Не подскажешь кандидатуру?
Пожалуй, зря я повысил на него голос, хотя дон Саншо после этого все же немного сократился в педагогическом порыве. Видать, от неожиданности.
- Не пыли, Феб, - сказал он вполне примирительным тоном, - жизнь монарха - не мед сладкий. И главная ее трудность в том, что ты всегда на виду. Всегда в центре толпы. Все от тебя хотят благ земных. И при этом ты всегда одинок. То, что я имею твою дружбу - это просто счастье. Божий подарок. И я не хочу ее лишаться по твоей легкомысленности.
Я огляделся. Мы стояли с доном Саншо у колодца нос к носу, как два петуха на бойцовской площадке, во все стороны растопорщив перья. Вся моя свита попряталась по конюшням от греха подальше. И караульных наших тоже видно не было - схоронились, чтобы не огрести под горячую руку. Двор опустел, и только из сарайчика вышла жена литейщика и прямо на пороге принялась вдумчиво стряхивать какие-то тряпки. Глядя на нее, дон Саншо сменил тему:
- И вообще, пойдем поговорим в мою комнату. Мы же не жонглёры, чтобы устраивать представление для плебса посередине двора.
На крыльце я тормознул подвернувшуюся под руку служанку и заказал нам две кружки сидра.
- Большой кувшин сидра и две кружки, - поправил меня дон Саншо.
Когда мы вошли в комнату Саншо, которая была зеркальным отражением моей, только без той захламленности, которую моя спальня приняла в последние дни при моем активном участии, инфант спросил меня:
- Что ты думаешь наконец делать с этими дойчами в винном погребе? Хозяину они уже надоели, да и мне тоже.
- А что с ними делать? - удивился я.
Откровенно говоря, со всеми проблемами, которые на меня навалились, я о них как-то позабыл. Незачет!
- Твой человек ими обижен. Твой суд, - напомнил мне дон Саншо.
Тут в дверь постучали, и та служанка с крыльца - кажется, дочь хозяина постоялого двора, - внесла, прижимая руками к животу, большой тяжелый кувшин - литра на три, с кружками на пальцах. Пропищала от двери:
- Ваш заказ, господа принцы.
- Поставь на стол, - приказал ей дон Саншо.
И когда она все это выполнила, он звонко хлопнул ее по заднице, придав ускорение в сторону выхода.
В дверях служанка обернулась и одарила инфанта таким зовуще-обещающим взглядом, с таким обожанием, что мне даже завидно сделалось. И это несмотря на ее внешность серой мышки.
- Ты ее трахнул? - спросил я Саншо, когда за прислугой закрылась дверь.
- Вот еще… - буркнул кантабрийский инфант. - Хотя это мысль, Феб. А то местных баб для развлечений мы уже рассчитали.
То-то я смотрю, в харчевне как-то пустовато стало. И тихо.
- Так все же, что ты будешь делать с этими… шеффенами, - повторил свой вопрос дон Саншо, разливая сидр по большим глиняным кружкам.
- Я бы их повесил, но мастер Уве упросил меня оставить им жизнь, - ответил я ему, предварительно отхлебнув слабо пенящегося напитка. - Вот и ломаю голову. Так, чтобы они живыми остались и чтобы наказание понесли соответствующее. Ноги, что ли, им отрубить… по самую шею.