- Готовьтесь, бойцы, - предупредил я их, - уплыть мы можем в любой день, начиная с послезавтра. Груза взять, сколько сами на себе унесете. Не больше. Но чтобы стрел у каждого при себе постоянно было три десятка, не меньше.
- Сир, - выступил вперед из строя рослый для этого времени широкоплечий детина, где-то метр семьдесят пять, возрастом под тридцатник, - согласно мобилизационным правилам английского кинга, мы должны иметь с собой две дюжины стрел, сверх этого количества стрелами нас обеспечивает корона.
Оттараторил он все это четко, по делу и без рассусоливаний. Правильный боец.
- И есть такой запас здесь? - полюбопытствовал я.
- Есть, сир. Хранится в бочках в казарме. Но это собственность дюка. У нас же у каждого только положенные две дюжины.
- Еще какие-либо вопросы есть, которые надо решать на этом берегу? - обвел я взглядом этот взвод лучников.
Преобладали молодые парни лет двадцати. Но встречались и ветераны за тридцать.
- Нас не будут заставлять жениться на местных женщинах? - вдруг раздался голос из задней шеренги.
- Я лично никого к женитьбе принуждать не буду, - успокоил я солдат, - но и препятствовать обиженным родителям порушенных юных дев не собираюсь. Так устраивает? За изнасилование же накажу по всей строгости.
Судя по тональности галдежа, их это устроило. После чего дал им команду разойтись и с двумя герцогами отправился во дворец ужинать.
Вовремя, однако. Жрать уже откровенно хотелось. Как из пушки.
Глядя искоса на герцогов, понял, что это испытание в их глазах я выдержал, хотя и упарился до мыльной холки.
По дороге в обеденный зал герцогского дворца я легко решил вопрос с запасом стрел для валлийцев. Их оказалось всего шесть бочек, которые легко потянет одноконная повозка. Франциск II проявил родственное великодушие и подарил их мне с барского плеча.
- Новая партия валлийцев весной мне еще привезет, - пояснил свою позицию герцог. - Все равно для обороны замка такое количество просто мизер.
Тут я поделился с герцогом моей проблемой с дойчами.
Герцог даже остановился, удивленный.
- Веди их ко мне на суд. Такое безнаказанно оставлять нельзя.
- Дядя, - возразил я ему, - преступление совершено на территории моей резиденции. Так что не обижайся, но суд будет мой.
Бретань согласно кивнул, соглашаясь.
- А что тогда нужно тебе от меня? Веревка?
- Нет, - усмехнулся я высочайшей шутке юмора, - место отбывания ими наказания. Я приговорил их к бессрочным пожизненным работам в кандалах. Есть у тебя где им камешек рубать под охраной?
- Есть один такой карьер. Думал закрыть, так как работа вольных каменщиков мне дешевле обходится, чем охрану содержать, - сообщил герцог. - Но ради тебя я сохраню этот карьер. Вези этих душегубов сюда. Пусть пока в подвале с крысами посидят.
Тут мы вошли в зал, где у накрытого стола нас уже встречала улыбающаяся тетя-дюшеса, которая первым делом с радостью кинулась ко мне обниматься. Дай ей волю, она бы меня от себя и не отпускала.
Ох, тетя Маргарита, сына тебе надо, сына. Но не даст Господь, к сожалению. Судьба. За неродившегося сына будет отдуваться дочь - Аня Бретонская, которая сейчас сидит за столом на коленях у няни и размазывает по щекам гречишный мед. А я вместо того, чтобы просто наслаждаться обществом этого ангелочка - сестренки своей двоюродной по крови тела моего, должен расчетливо у нее о себе положительные впечатления оставить - все же в перспективе это жена двух французских королей. Потенциальный союзник. Или враг. Тут уж как фишка ляжет.
После утоления первого голода я негромко спросил тетю, как у нее в хозяйстве со специями.
Та в ответ только вздохнула.
- Эконом пришел сегодня с рынка вне себя от злости. Цены так взлетели, что стало даже для меня дорого. Этот пожар в порту еще долго нам будет аукаться. А заставлять купцов вернуться к справедливой цене сейчас чревато или бунтом, или полным исчезновением товара с прилавка.
- Тетя, я готов развеять эту твою грусть. - Я с довольным видом откинулся на высокую спинку стула. - У меня шесть сотен мешков перца, имбиря, корицы и гвоздики на корабле. Думал с собой увезти в Наварру, но выгоднее это сейчас продать здесь.
Герцогиня развернулась ко мне с внимательным взглядом, словно изучая меня заново.
А я продолжал ездить ей по ушам:
- Если ты разрешишь положить все это на хранение в твоем складе в шато, то за это сможешь отобрать себе нужное количество специй совсем бесплатно. А там и цены в норму войдут.
- Ты же уедешь, Феб? А торговать твоим товаром прикажешь мне?
- Тетя, ты меня обижаешь. Как я могу заставить заниматься таким презренным делом, как торговля, столь очаровательную и благородную госпожу? Для этого купчины есть на доверии. Эту партию товара будет распродавать Иммануил Вельзер.
- Банкир из Аусбурга? - Герцогиня посмотрела на меня, будто увидела в первый раз. - А ты тут времени не теряешь, пока от тебя все в городе только пьянок и млядок ждут. Или еще каких буйных выходок. А ты, оказывается, дела делаешь с сомнительными банкирами.
- Плохая кандидатура? - попросил я прояснить вопрос.
- Плохая. Плохая уже тем, что он не местный, - умозаключила дюшеса.
- А может, именно этим она и хороша, - возразил я тете. - Местные за такую партию специй сейчас передрались бы друг с другом до крови. А так - нет повода для лютой зависти к соседу.
Герцогиня налила мне и себе в кубок красного вина. Покачала свой сосуд в руке, вертя на ножке. Что-то решала в своей умной голове. И вдруг ляпнула трагическим шепотом:
- Пожар в порту - твоя работа? - и явила собой инкарнацию Железного Феликса.
Я сел на копчик. Вот так вот, на пустом месте дело шьют. А я тут, что обидно, порожняком.
- Нет, - сделал я глоток из кубка, - когда мы подплывали к Нанту, порт уже полыхал. Вовсю. Зарево было видно на несколько лиг по реке. И вообще, плохо ты обо мне думаешь, тетя. Если бы я решил сжечь твой порт, то у меня был бы не один корабль со специями, а десять. Как минимум.
- Как ты стал похож на отца, - тетя ласково взъерошила мои золотистые волосы, - а будешь просто копия. В том числе и по уму. Я рада, что это так. Знал бы ты, как я боялась за тебя, когда узнала про заговор в Плесси-ле-Туре и не имела возможности тебя о нем вовремя предупредить.
- Дочка Паука, Анна де Франс в заговоре участвовала?
- Дочь Франции? - Тетя подняла брови. - Возможно, но откуда у тебя такие подозрения?
- Она меня в койку чуть ли не силком затащила, а Орлеан потом приревновал.
- У них очень сложные отношения… - подтвердила дюшеса мои догадки, но моментально съехала со скользкой темы: - Так что тебе от меня надо, кроме склада?
- Твоих гвардейцев в охрану обоза. Хотя бы символически, для демонстрации флага. Я, со своей стороны, на телеги валлийцев посажу. Разгружаться мы будем в Сен-Назере, чтобы "не дразнить гусей" в Нанте.
- Ах, Феб, знаешь же, что я тебе ни в чем не откажу, - лукаво улыбнулась тетя краешком губ и лучистыми глазами, говоря эту двусмысленность.
И у меня опять на нее стоит как деревянный. И это несмотря на регулярный сброс дурной крови с белошвейкой. Хорошо еще, что гульфик в этих пуфах твердым сделан, а то вышел бы просто конфуз.
Глава 3
ДОЛГИЕ ПРОВОДЫ - ЛИШНИЕ СЛЕЗЫ
В эту ночь меня провожали до постоялого двора герцогский сенешаль и мои - уже мои, валлийцы.
Конное факельное шествие по ночному Нанту повторилось в большой схожести с прежней прогулкой, только вот в этот раз не несло для меня никакого налета мистики. Привыкаю, наверное. И все чаще замечаю, что не отделяю себя от Феба. Думаю я об этом мальчишеском теле как о себе самом и все чаще в мыслях именую себя Франциском. Даже его родню, которую никогда не видел, ощущаю уже как свою. Правда, в этом большая заслуга тети. Ее радушие и любовь ко мне покоряли.
Но главной мыслью моей был вопрос: когда же я наконец всласть высплюсь? Только и делаю я в этом времени, что встаю с рассветом, а ложусь далеко за полночь. Хорошо, организм мне достался хоть и контуженый, но молодой и крепкий. Иначе была бы просто беда.
Вот и сейчас мне бы прямиком в люлю, но весь командный состав моей банды преградил путь: сидел в харчевне и потихонечку наливался вином. Чувствую, только нас с сержантом и ждали, даже пажей разогнали, не говоря уже о стрелках. Мимо никак не пройти.
Сонный хозяин постоялого двора откровенно дремал за стойкой, навалившись виском на кулак и опершись о локоть, но в полной готовности вскочить по первому приказу и выполнить любой каприз высокопоставленных постояльцев. Служанок и его дочек в зале не наблюдалось. Наверное, спать ушли. Время-то - второй час ночи, а им вставать до рассвета.
- Что полуночничаем? - спросил я честную компанию, жестом дав понять, что вставать не надо, одновременно присаживаясь за стол и показывая сержанту, где ему сесть.
- Вино пьем, сир, - ответил за всех шевалье д’Айю. - Не желаете присоединиться?
- Хорошее хоть вино, Генрих?
- Попробуйте, сир, - налил он рубиновую жидкость в кубок и пододвинул его ко мне, не отрывая от стола.
Вино было очень неплохим, даже качественней, чем то, что я сегодня пил за герцогским столом. Чем-то оно напоминало болгарскую "Гамзу", только не ординарную, а выдержанную лет так пять-шесть в подвалах Сухендола. Балует нас мэтр Дюран.
- Может, кто-то меня просветит, какова povestka dnia этого собрания, - нарушил я молчание за столом после дегустации вина.
Вижу, что меня не поняли, и поправился:
- Что обсуждаем на этой тайной вечере?