* * *
- Тату, нужна твоя помощь! - запыхавшись, выпалила Ксана прямо с порога отцовой лавки, куда ворвалась, едва не врезавшись в кого-то из сталкеров, затаривавшихся продуктами.
Жаба вытаращил глаза: на его памяти приёмная дочка почти никогда ни о чём его не просила. А если такое и случалось, то поводы были самые наисерьёзнейшие.
- Что у тебя стряслось, доню? - спросил он. - Врываешься, как будто выброс вот-вот грянет…
- Да не у меня стряслось! - нетерпеливо отмахнулась девочка и стрельнула глазами на народ у прилавка. - И никакой там не выброс, далеко ещё до него… Но мне тебе по-секрету надо что-то сказать.
Сталкеры понимающе захмыкали и один за другим потянулись на выход. Кто-то необидно шлёпнул Ксану пальцем по носу и сунул в руки пакетик солёных сухариков:
- Держи! Гидрометцентр ты наш!
- Ну вот, все ушли. - Жаба притворил дверь. - Давай, рассказывай.
Торопясь, волнуясь и глотая слова, девочка выложила ему своё сегодняшнее приключение. О том, что нашла потерявшихся бывших монолитовцев и пообещала им помощь.
- Они тут недалеко, я велела им спрятаться, а сама за тобой пошла. Тату, ведь ты поможешь им, да?
Торговец схватился за сердце, ощупью нашёл стул и сел. Вытащил платок и вытер внезапно взмокший лоб и шею.
- Ну, доню, ты и наваяла делов… - проговорил он. - А если бы они тебя убили? Это ж не люди, это фанатики! Они страшнее всех твоих приятелей-мутантов вместе взятых! О чём ты думала?
- Но… тату, они были такие… - Ксана беспомощно повертела рукой, подбирая слова, - Такие… потерянные… измученные… У них были такие глаза… Тату, я видела их глаза, я говорила с ними. Они не врали мне. И они действительно мира хотят, нормальными хотят быть… Они просили меня помочь, поговорить с людьми… Тату… - девочка стиснула руки на груди и умоляюще заглянула в лицо отцу. - Ну ты хотя бы сходи и сам посмотри на них, поговори. А?..
Жаба задумался. Он-то знал, насколько доверчива его приёмная дочурка и как нетрудно её обмануть. Так что где гарантия, что эти фанатики-расстриги не притворялись?
"С другой стороны," - мозговал Жаба - "егоза наша вернулась живая и невредимая, а "безголовые" - обычно они безголовые и есть, они бы и ребёнка не пощадили."
По дочкиным же словам выходило, что и вели они себя по-людски, и забрались туда, куда отродясь не хаживали. Ни разу монолитовцы дальше Припяти не совались, сколько он, Жаба, себя помнил в Зоне.
- Так. - решительно сказал он и хлопнул по коленям. - А найди-ка ты мне, доню, Хромого и приведи сюда. Сама понимаешь, старшой в Деревне он, а не я, и если что - ему решать, что делать с твоими… подопечными. Поговорим и решим, как быть.
- Я мигом! - просияла девочка и метнулась на выход.
Через некоторое время староста Деревни, Саня Хромой, уже сидел в лавке, и Ксана повторяла свой рассказ уже для него.
- Что скажешь, Сашко? - спросил Панас, когда она закончила. - Новички - это по твоей части.
- Хороши новички, мама их лошадь…
Хромой озабоченно почесал затылок.
- Тут, дядько Панас, интересная ситуёвина получается… - начал рассказывать он. - Я вот буквально утром узнал от хорошего человечка, что такая же петрушка приключилась пару дней назад у "Юпитера". Вроде, ещё какие-то очухавшиеся фанатики к людям вышли. И примерно то же самое балакали - и что связь у них с Монолитом оборвалась, и что много чего не помнят… Что-то там связанное с тем, что Выжигатель, слав-те-хосподи и матушка-Зона, звездой героя накрылся. Вот я и думаю: мож и права твоя дочурка, и эти её найдёныши - навроде тех, что с "Юпитера". Не вредные.
- А что с теми-то стало? - залюбопытствовал Жаба.
- Говорят, их долговцы с Янова к себе взяли. А те и радёхоньки были хоть куда-то приткнуться. Сам знаешь, как их в Зоне "любят". А теперь за ними - вся долговская кодла, и если кто рты на них раззявит - будет кому за них по шее навалять: группировки за своих горой стоят… По уму, твои находки, Ксанк, тоже бы к кому в группировку пристроить, а не к вольным. Вольные - на то и вольные, что анархия у них - похлеще, чем у свободяев. А тут - бывшие фанатики, небось крови сталкерской на них - больше, чем блох на бобике. Ой, сомневаюсь я, что смогут они стать своими среди вольных!
- Так что же? - со слезами в голосе всплеснула руками Ксана, - Бросить их? Пусть гибнут? Я не могу, я обещала…
- О-хо-хо… - вздохнул Панас и погладил дочку по голове. - Добрая ты у меня, доню… жалостливая…
- Ну вы хотя бы поговорите с ними сами! Дядя Саша… тату! Ну пожалуйста! И там уже решите, что делать. Может и правда потом их в группировку, у вас же есть знакомые? - Ксана переводила умоляющий взгляд с одного мужчины на другого. - И… они ведь живые люди, не зомби какие… Неужели люди бросят их? Так они если не погибнут - то ещё больше озлобятся!
Торговец и староста Деревни переглянулись.
- Шут с тобой, Ксанка! - махнул рукой Хромой. - Умеешь ведь убеждать… Ладно, пошли, покажешь, где ты их там заховала! Погодь, только за стволом схожу. А то мирные-то они, может, и мирные, но с пустыми руками я к этим сектантам - пусть и бывшим - не пойду… чего и тебе, дядька Панас, советую!
Минут через десять они, заперев лавку, вышли из Деревни. Сталкеры провожали любопытными взглядами необычное трио и полушутливо интересовались, куда это так спешно наладились торговец, староста и травница, уж не по хабар ли? По Деревне уже пошёл слух, что Ксанка какие-то важные вести на хвосте отцу принесла, а после того, как в лавку спешно проковылял Хромой, которого дочка Жабы едва не тащила за собой за рукав куртки, одиночки только ещё больше уверились: произошло что-то крайне занятное. И теперь строили догадки и задавали вопросы.
- По грибы пошли, блин! - не выдержав, рявкнул на особо любопытных Хромой. - Не видите разве - стволами запаслись? Ща ещё гранат возьмём - и потопаем!
- Кто ж по грибы со стволами да гранатами ходит? - деланно удивился кто-то из новичков. - И что это за грибы такие?
- А вот сядешь в Зоне под куст личину отложить - узнаешь! - кровожадно пообещал староста - Когда вот такой гриб подползёт и тебя зубами за жопу ухватит! Или ещё за кой-чего!
Одиночки грянули хохотом, а опростоволосившийся новичок покраснел и поспешил затеряться в толпе.
- Балаболы, мать их лошадь… - пробурчал староста. - Мало я их строил!..
Так, под это бурчание, они достигли того места, где в поросшем орешником овражке Ксана спрятала своих подопечных.
- Ну, где они там? - Хромой, морщась, согнул и разогнул ногу. Колено, некогда смятое кабаньими копытами, всегда ныло, если приходилось пройтись, особенно быстро. Потому Хромой из Деревни выходил нечасто.
- Сейчас… - Ксана, волнуясь, вышла вперёд.
- Репейник! - позвала она. - Кузнец, Сухой! Это я, Ксана! Я привела тех, кто поговорит с вами!
Несколько секунд ничего не происходило, а потом колыхнулись ветки, и из овражка вынырнул Репейник. За ним показались остальные.
- Ксана… - мельком улыбнулся старший монолитовец девочке, не забывая, тем не менее настороженно изучать цепким взглядом её спутников - Ты вернулась!..
- Обещала же… Знакомьтесь. Это - мой отец, его тут все дядькой Панасом кличут. Это - дядя Саша Хромой, он в деревне главный, вроде старосты. А это…
- Репейник. - монолитовец быстрым и чётким движением чуть наклонил голову. - Командир отряда… если так можно выразиться. Это мои люди - Кузнец и Сухой… - он чуть помедлил, - Спасибо, что пришли. Я так понимаю, вы тут - самые уважаемые люди среди местных сталкеров?
- Типа того. - Хромой окинул всех троих пронзительным взглядом. И явно сделал какой-то положительный для них вывод: лицо его чуть смягчилось. - Ну что ж… Похоже, девочка, ты не зря за них билась. Кажись, действительно, нормальные люди… Итак - чего же вы хотите?
- Мира. - ответил Репейник. - Я… Мы понимаем, кем были, и кого вы в нас видите. Убийц и фанатиков. Но мы больше не хотим враждовать с кем бы то ни было. Не хотим. Зов Монолита больше не властен над нами. Нам нужно место в обществе людей Зоны. И убежище от выбросов и мутантов.
- А почему вы пошли к вольным, а не к какой-нибудь группировке? Реально, мужики, вам бы в клан приткнуться, вам же проще было бы. Вот, кстати, недавно долговцы к себе приняли одну группку… тоже из бывших ваших.
Известие о братьях по несчастью (или наоборот - счастью?) несколько взволновало бывших сектантов. Они переглянулись. А потом Репейник тихо, но веско сказал:
- Нет уж, хватит с нас группировок! Навоевались мы за идею. Хватит! Мы, пока в Тёмную Долину продирались, поняли, что нам теперь только одна дорога - в вольные подаваться. А когда вот её встретили - он кивнул на зардевшуюся Ксану, - тут-то всё и решилось…
Он помолчал, а потом вздохнул и совсем другим тоном признался:
- Мы, мужики, из такой мерзости вырвались, что и рассказывать не хочется!.. Думали, что для всех теперь ровно прокажённые будем. И тут первый же встреченный человек из ваших к нам, как к людям отнёсся. Надежду дал, что не всё ещё для нас потеряно. После всей этой жути… - монолитовец покачал головой и вдруг улыбнулся, - А если среди вас такие вот светлые, как она, люди живут - значит, и сами вы, я так полагаю, народ стоящий.
Жаба с интересом посмотрел на говорившего. Хмурые лица бывших сектантов заметно светлели, а в глазах появлялось что-то живое, когда этот самый Репейник говорил про "подвиги" Ксаны. Уж наверняка его сердобольная девочка, верная своему обыкновению жалеть и пригревать всех несчастных и обиженных, все свои силы бросила на этих неприкаянных. А они, небось, и рады тому были - вон, как смотрят на неё, словно бездомные псы на внезапно обретённую ласковую хозяйку!