- Посмотрим, - хмуро ответил Тарас. Проще всего было бы отвести майора к "окну" в трясине и без лишнего шума отправить кормить болотных гадов. Места глухие - до правды все равно никто не доищется. Но душегубство Тарасу претило. В конце концов, если в Москве действительно взяли на заметку его отряд, то рано или поздно сюда пришлют другого особиста. Не Кошкина, так Мышкина - хрен редьки не слаще. Поэтому он опрокинул стопку спирта и стал ждать, какую каверзу приготовил ему улыбчивый майор.
Каверза оказалась что надо.
- Вот здесь, - палец майора пополз по зелено-белой карте, - немцы всю зиму и весну вели строительство секретного военного объекта. Мы предполагаем, что речь идет о полевой ставке кого-то из высшего немецкого командования, не исключено, что самого Гитлера!
Тарас пригляделся. Аккуратно подстриженный ноготь Кошкина упирался в пустое зеленое пространство километрах в двадцати севернее Винницы.
- Вот здесь проходит шоссе Винница-Житомир, - объяснял между тем особист. - Здесь - железная дорога. Вот это - село Коло-Михайливка. Объект, который нас интересует, находится между ними.
- Знаю эти места, - неохотно сказал Тарас. - Туда немцы еще под Новый год столько сил подтянули, что комар не пролетит. На подлете собьют.
- Ну, а как ты думал, Тарас Иваныч? - майор дружелюбно подмигнул. - Если там сам Адольф засел?
- И что ты мне хочешь предложить, товарищ Кошкин? - без особого интереса спросил Тарас. Без особого - потому что и так догадывался, что услышит.
- Побеспокоить их надо. Прорваться к самой ставке, понимаю, тебе вряд ли удастся, но потрепать охранение - вполне. А лучше всего - взорвать электростанцию, она, судя по линии электропередач, должна находиться где-то тут. Быстро ударить - и отступить. Раствориться в лесах. Ясна задача?
Тарас угрюмо молчал. Задача была ясна - и так же ясно было то, что она совершенно невыполнима.
- На смерть посылаешь, майор, - проговорил он наконец.
Кошкин удивился - или сделал вид.
- О тебе, Тарас Иваныч, в здешних краях легенды рассказывают, - сказал он укоризненно. - Герой, мол, бесстрашный человек. А ты, оказывается, хочешь жить вечно?
Кому другому Тарас за такое сразу бы сунул в зубы - и хорошо, если один раз. Но майор Кошкин, подлюка, был как раз из тех, кому в зубы совать себе дороже. Разве что действительно отвести к трясине…
- Я-то что, - сплюнул он на пол землянки. - Людей жалко. Ни за что ведь пропадут.
Взгляд майора неожиданно стал жестким.
- А ты постарайся, чтоб не пропали! На то ты и лучший в области партизанский командир! А если, старшина, поставленная задача вам не по плечу, всегда найдется, кем вас заменить!
Старшиной Тараса не называли уже почти год. "Батька", "командир", "Иваныч", иногда "дед" - но о том, что он был старшиной, не вспоминали даже те, кто когда-то прятался с ним в озерищенских подвалах. А особист Кошкин, оказывается, откуда-то это знал. И осведомленность его, вкупе с издевательским переходом на "вы", Тарасу очень не понравилась.
- Ладно, - миролюбиво проговорил он, вытаскивая карту из-под железной руки майора. - Не гоношись, Кошкин. Я еще помозгую, как туда сподручней пробиться, может, чего путное и придумается.
Широкое лицо майора немедленно расплылось в белозубой улыбке.
- Вот это другое дело! Помозгуй, конечно, ты ж в этих краях царь и бог. Я, если чем смогу, тоже помогу, у меня тут - он похлопал себя по лбу - все данные авиаразведки. Рад, что не ошибся в тебе, Тарас Иваныч! Да что я, вот и товарищ нарком… товарищ Берия сразу сказал - Тарас Петренко не тот человек, который может струсить и не выполнить задания партии!
- Я беспартийный, - хмыкнул Тарас.
Кошкин пожал широкими плечами.
- Ну и что? Хочешь, хоть завтра примем тебя в партию. Соберем коммунистов, проведем партсобрание…
- Майор, - перебил его Тарас. - Я твое задание и так выполню. Ты мне только вот что объясни - на хрена это все нужно?
Кошкин перестал улыбаться и лицо его мгновенно закаменело.
- А чтобы боялись, гады! Чтобы не думали, что они на нашей земле хозяева! Чтобы сидели и дрожали, покуда их не раздавили, как вшей! Потому как они есть вши и гниды, и места им на советской земле нет. Я доступно объясняю, Петренко?
- Куда уж доступней, - сказал Тарас.
К операции они готовились неделю. Из семерых посланных в Коло-Михайливку пацанов-лазутчиков вернулось трое, да и тем не удалось подобраться к объекту ближе, чем на пять километров. Четверо, видимо, попали в руки немцев, и об их судьбе можно было лишь догадываться. Вернувшиеся рассказали, что Коло-Михайливка объявлена немцами особой зоной, для прохода туда требуется специальный пропуск, который после длительной проверки выдают в комендатуре. Так же, по слухам, обстоят дела и в ближайших селах.
Тарас целыми днями сидел над картами, чертил схемы, допытываясь у Кошкина, что ему известно о секретном объекте. Майор действительно хорошо представлял себе местность к северу от Винницы - видно, не врал про данные авиаразведки, хотя Тараса порой охватывали сомнения - ну, какая может быть разведка, когда фашисты плотно контролируют небо вплоть до Харькова? Как бы то ни было, Кошкин ему здорово помогал: подсказывал, где немцы проложили еще одну асфальтированную дорогу, где расположены зенитки, прикрывающие аэродром. Собственно, зенитки Тарасу были без надобности, хотя для общей картины и это иметь в виду не мешало. А вот то, что Кошкин откуда-то знал про установленные рядом с зенитными батареями мощные прожектора, оказалось очень кстати. Прожектор - злейший враг партизана. Он шарит своей желтой жадной рукой по притихшим ночным полям, безошибочно выхватывает тебя из спасительной темноты и превращает в мишень для пулеметчиков. Зная, где расположен прожектор, можно рискнуть подобраться даже к самому охраняемому объекту. В других обстоятельствах Тарас бы сердечно поблагодарил майора за такие ценные сведения - но не сейчас. Потому что, не будь Кошкина, он и думать бы не стал о том, чтобы соваться в самое логово врага.
В конце концов, план он придумал. Не то, чтобы блестящий, но вроде бы не самый глупый. Пройти под насыпью железной дороги до Пятничан, оттуда по глубокой заросшей балке уйти на Сосенки, и уже из Сосенок попробовать добраться до первого кольца ограждений загадочного объекта. Пробиваться за него Тарас отказался наотрез - если электростанция действительно находится там, где ее рисовал Кошкин, то ее несложно закидать гранатами и через ограду. А если нет, то пройдя вдоль забора, можно будет выйти к маленькому аэродрому у Коло-Михайливки, и устроить там хорошенький переполох. Самым сложным был, как всегда, отход. Отходить в любом случае придется с боем, но если избежать столкновения с крупными отрядами немцев, то шансы сберечь людей оставались. Кошкин, войдя в раж, вообще предложил захватить на аэродроме пару самолетов и улететь на них, но Тарас его тут же срезал: летчиков у него в отряде не имелось. О том, что немецкие зенитчики, скорее всего, тут же собьют захваченные самолеты, он майору не сказал - первого аргумента оказалось достаточно. А накануне операции особист его удивил - попросил выдать ему старую солдатскую форму без знаков различия.
- Тебе зачем? - не понял Тарас.
Кошкин сверкнул крепкими зубами.
- С тобой пойду, Тарас Иваныч. Не отпускать же тебя одного. Без пригляда, ха-ха.
Тарас покачал головой. Он ни разу не спрашивал майора, собирается ли тот принимать участие в операции - зачем? И так ясно, что особист, присланный самим наркомом, вряд ли будет лично лезть под пули. Выходит, ошибся…
Но вчера майор был бодр и весел, а сегодня, в день операции, выглядел задумчивым и хмурым. Да и в солдатскую форму не спешил переодеваться, по-прежнему щеголял в кителе с начищенными до блеска пуговицами и в полированных - бриться можно - хромовых сапогах. И оптимизма ему, видишь ли, не хватает…
- Ты, товарищ Кошкин, и не рад как будто, - сказал ему Тарас. - Или спал плохо?
Добрил подбородок, зачерпнул в ладони студеной воды из тазика и с наслаждением плеснул себе в лицо. Щеки защипало.
- Нормально. Я ведь, Тарас Иваныч, вот чего хотел… Шифровка мне пришла сегодня ночью. Из Москвы.
То, что у энкаведешника была с собой рация, Тарас, конечно, знал. Еще в первый день они с майором договорились - связь исключительно односторонняя. То есть принимать - принимай сколько душе угодно, а передавать не моги. Перехватят немцы, оцепят лес, подгонят черных СС - и нет отряда. Кошкину, может, все равно, а старшина Петренко за своих людей отвечает.
- И что тебе Москва говорит? - спросил Тарас. И снова, каким-то тайным чутьем, понял, что сейчас ему ответит майор. Так оно и вышло.
- Приказывает оставаться на месте, - фыркнул особист. - А в случае провала операции продолжать оперативную работу. А я им даже ответить ничего не могу!
"Как будто, если бы мог, стал бы с ними спорить", - хмыкнул про себя Тарас. Кошкин, будто прочитав его мысли, вскинул голову.
- А мне ведь позарез нужно с вами идти! Может, это шанс мой, такой один раз за всю жизнь дается!
- Какой шанс? Ты о чем, майор?
- Да неважно! - махнул рукой Кошкин. - В общем, так, товарищ Петренко. Я принял решение. Иду с вами. Но если вернемся живыми - ты об этом, пожалуйста, молчи. Как человека тебя прошу, ладно?
"А может, он и ничего парень, - подумал Тарас, вытирая бритву о полотенце и пряча ее в кожаный чехольчик. - Кто сказал, что раз особист - значит непременно сволочь?"
Вслух он сказал:
- Ладно, майор. Но если за пятнадцать минут не соберешься - выходим без тебя, ясно?