Сентябрь 1983, Коля и Дима
Когда Коля и Дима добрались до Перми и отпустили таксиста, некоторое время они стояли посреди улицы и оглядывались по сторонам.
- Вот хрень какая, а! - наконец разродился Димка. - До сих пор не верится. Неужели все так… Неужели оно так и было, черт возьми!
- Ну да, - Коля пожал плечами. - Во-он тот гастроном, в котором мы в детстве пили молочный коктейль. Правда, чудо-аппарат поставили не сейчас, а позже, ближе к перестройке. А сейчас там только огромные литровые бутылки молока.
- Ах, это те? - поморщился Димка. - С такой пробочкой из фольги?
- Угу, вот именно.
Они двинулись вдоль цепи пятиэтажек, по тротуару. Первое время шли молча. Коля смотрел вперед, прямо, четко переступая. Димка постоянно оглядывался по сторонам, спотыкался.
- Слушай, Герасименко, - наконец заговорил Димка, - а зачем ты меня сюда притащил? Ты ведь мог бы и впредь держать все в тайне.
- Хощь верь, хошь не верь, - сразу отозвался Коля, - я не мог больше держать это в себе. Меня просто переполняло! Мне надо было с кем-нибудь поделиться. А поскольку друзей я с годами подрастерял, впрочем, как и все в нашем возрасте (Герасименко приостановился с задумчивым видом)… то тут вдруг подвернулся ты.
- Подвернулся? - обиженно переспросил Димка и тоже приостановился.
- Ну извини, ты же хотел честно? На самом деле я просто заглянул в твой "Мастерок" за лампочкой. У меня дома лампочка перегорела. Но когда я увидел тебя, то… мне вдруг пришло в голову…
- Значит, ты сразу. Сразу все задумал.
- А ты разве о чем-нибудь жалеешь теперь?
Димка помотал головой, и они ускорили ход.
По дороге им попался пивной бар, как оказалось, незнакомый обоим - ведь дошколятами они не увлекались пивом. Оба, не колеблясь, окунулись за дубовую дверь.
Коля взял две мощных пенистых кружки из толстого стекла и вяленую воблу. За одним из столиков громко и радостно обсуждали что-то ядреные мужики в поношенных одеждах. "Рыбаки!" - прислушавшись, определил Димка.
- Ну что, какие планы? - отхлебнув пива, Колька поставил вопрос ребром.
Пена забавно осела цепочкой на его накладных усах.
- Я лично хочу заглянуть в родной двор, - ответил Димка, пригубив кружку. - Туда, где прошло мое детство. И, может быть, встретить себя. И сказать себе что-то важное.
- И сказать себе что-то важное, - передразнил Коля. - Подобный бред только в книжках бывает. А мы здесь реально, понимаешь! Я тебе решительно не советую делать глупостей, - Коля покачал головой. - Такие игры со временем очень опасны.
- А что будет-то? Ты уже пробовал? - Кукарский доверительно наклонился к товарищу.
- Нет, я не пробовал, и не желаю даже пытаться. Я принципиально не суюсь в места своего детства. Пойми, мы здесь на прогулке, а не на эксперименте. Так ведь можно все испортить, напортачить! Вернемся потом домой, а там… Ты читал Брэдбери Рэя, рассказ у него такой есть, про бабочку.
- Нет, не читал.
- А зря. Там будущее изменилось до неузнаваемости после того, как в прошлом туристы с машины времени убили бабочку.
- Послушай, - Димка опять наклонился к визави, чуть отодвинув кружку. - И это ты мне говоришь? А сам-то ходишь тут к какой-то бабе? По-твоему, такое блядство никак не повлияет на будущее?! Да может ты сам уже давно напортачил!
Коля помрачнел, сделал два жадных глотка.
- Извини, - спохватился Кукарский.
- Да нет, ничего, - Коля потер пальцами лоб. - Я вообще-то очень осторожно. Резинки таскаю сюда (он виновато улыбнулся).
- Ну вот. И я не собираюсь ничего тут менять. Только посмотрю и все.
- М-да, это не входило в мои планы. Я думал, ты пойдешь со мной, - отпив из кружки, расстроенно сказал Коля. - Хотя, с другой стороны… Мне надо к Любке, а ты будешь третьим лишним.
- Вот именно, - обрадованно подхватил Димка. - К тому же я точно решил. И не передумаю, как не отговаривай.
- Ладно, бог с тобой, - смирился, наконец, Коля. - Делай, как знаешь. Потом расскажешь, что вышло. Вот тебе трешка на все - про все, - Коля протянул товарищу скомканную купюру, и тот молча спрятал ее в карман. - А мне, как я говорил, надо навестить Любку, да еще почву прощупать, сильно ли я встрял.
Дима улыбнулся.
- Ну-ну, - только и сказал он.
И так после пивбара они разделились. Коля поехал на троллейбусе, а Димка пошел пешком - волею случая его двор находился недалеко. Встретиться договорились, когда стемнеет, в десять, здесь же, у пивбара.
- Если кто-то опаздывает, ждать до последнего! - предупредил Коля. - До полуночи. А потом на вокзал - там можно переночевать. Следующий час встречи - десять утра на том же месте.
- Я-то не опоздаю, - заверил Кукарский. - Это ты смотри, не застрянь у своей Любки.
- Нет, я скажу ей, что уезжаю срочно в командировку, - пообещал Герасименко.
* * *
Дима шел в свой двор со странными чувствами. Они переполняли его, они захлестывали его, вызывали легкую тошноту в желудке. Они были многогранны и противоречивы. Здесь примешивались и тоска по чему-то невероятно давнему, что вдруг должно вернуться, и боязнь необычного и сверхъестественного, и мнимое, какое-то неустойчивое ощущение реальности, и даже страх перед встречей с самим собой - маленьким.
А еще Димка думал о времени. О том, что не так уж это и фантастично - попасть в прошлое. Ведь не исключено, что время вообще не существует!
Время - это всего лишь наша печальная мысль, думалось сейчас Димке. И эта мысль просто приходит, и мы начинаем сокрушаться: ах, как быстро все пролетело! ах, как долго все тянется! ах, вот сейчас хорошо, и пусть ничего не меняется! Когда же мысли нет, нет и времени. Его не существует, если мы о нем не думаем.
- Так давайте ж думать о нем как можно меньше! - произнес он вполголоса и тут же огляделся, испугавшись самого себя.
Тем временем перед ним уже открылся знакомый с детства вид, в двухтысячных измененный до неузнаваемости. Сентябрьское солнце сияло над головой, играя зайчиками, и радостно чирикали воробьи округ. Послеобеденный мир прошлого разогревался приятным осенним теплом. Димка скинул ветровку и перебросил через плечо.
Его, его родной дом, откуда съехали они в девяностом году, стоял темно-желтый наискосок к гастроному. И не было никаких растяжек на панельном торце. И уныло серел гастроном огромными буквами над фасадом. И вместо роскошного киоска Роспечати стоял жалкий маленький газетный киоск. Зато на углу дома Димки-школьника красовалась желтая бочка с квасом, и ждала жаждущих сонная, как червяк на крючке, продавщица на стуле.
Кукарский шагнул к маленькому киоску: за стеклом сидела пышнотелая женщина средних лет со стрижкой под мальчика. Дима попросил свежую "Звезду". Ему протянули широкую газету, воняющую типографской краской, две заскорузлые рублевки и какую-то мелочь. Все это показалось таким непривычным, что в который раз закружилась голова.
Дима совладал с собой, отошел в сторонку и развернул "Звезду". В шапке первой полосы значилось шестнадцатое сентября восемьдесят третьего года, пятница. Путешественник удивленно качнул головой. Он не переставал удивляться. Свернув газету, Димка сунул ее за пазуху и посмотрел в сторону широкого прохода во двор.
Кукарский почувствовал, как сердце пару раз зашлось, аж кольнуло в груди. Он сделал несколько шагов и оказался у первого подъезда своего бывшего дома. Вот лавочки, те давние, советские, из чистого дерева, свежевыкрашенные. Вот бабушки на первой из них лузгают семечки. Вот тополи тянутся едва-едва пожелтевшими листочками к обнаженным решетчатым балконам. Господи, ни один не застеклен! Ни один еще не закрылся в скорлупу. Люди еще открыты друг другу.
А вон там, вон он - родимый третий подъезд. Интересно, сколько сейчас время? Пришел ли маленький Димка из школы? Кукарский, стоя на месте, повернулся к бабушкам на лавке первого подъезда. И он понял, что они уже давно разглядывают его. Димка засмущался, опустил глаза - посмотрел на себя. И тут до него дошло, что одет-то он не так! Рубашка, пожалуй, не того покроя, да и джинсы совсем еще не в моде. Благо, хоть ветровка за плечо закинута.
- Иностранец, что ли, - пробормотала одна бабуся, обращаясь к соседкам.
"Да, прикид менеджера среднего звена здесь смотрится диковато", - подумалось Дмитрию. Откровенно поглядев на божьих одуванчиков, Кукарский спросил:
- Уважаемые, а не подскажете, сколько сейчас время?
Бабушки переглянулись. Та, что предположила на счет иностранца, единственная и решилась ответить:
- Дык, часов пять, должно быть.
- Спасибо, - кивнул Дима, отвернулся и быстро прошествовал к третьему подъезду, спиной чувствуя холодок старческих взглядов.
У родного подъезда он сел на лавочку, слава богу, пустую, сел затылком к бабусям и призадумался.
Ну и чего ты ждешь, дорогой? - так спросил он себя.
Чего ты хочешь-то? Что ты скажешь себе, восьмилетнему, даже если увидишь молокососа? Разве поймет он твои предостережения? В лучшем случае кое-что запомнит от испуга. Но воспользуется - вряд ли.
Ну вот что ты ему скажешь? Когда надо драться, не бойся, бей первым?! Будут у тебя "махаловки", там, за гаражами, на школьном пустыре. Так вот: бей первым! Потом еще бей, и снова мочи! А если пропустил удар, удержись на ногах, во что бы то ни стало! Не падай сам и не падай духом, не теряйся, не отдавай себя наплыву трусости. Снова иди в атаку и бей! Ведь это всего лишь бой до первой крови. Это не страшнее комариного укуса.