Где же моя темноглазая, где?
В Вологде-где-где-где, в Вологде-где,
В доме, где резной палисад…
И все опять запели, невпопад перекрикивая радиолу.
А рядом с радиолой стоял патефон, и Колька давно пристально приглядывался к чудной технике. Наконец, когда пластинка стихла, и пение стихло, Коля осведомился:
- А этот патефон что, не работает?
- Он работает, - Клара повела рукой в сторону антиквариата, - но мы его давно не слушаем. Он от моего деда остался.
- Господи, какая прелесть! - женственно восхитился пьяный Герасименко. - Подарите его мне, а? Я просто собираю ненужное старье, для науки. А я вам вот такую зажигалку, импортную, из Америки.
Коля достал обычную зелененькую финтифлюшку из двадцать первого века, работающую на газе без возможности заправки. Но у хозяина дома при виде этой одноразовой безделицы заблестели глаза.
- Да-да, Коля ученый, - горделиво поддержала Люба, положив руку на плечо любовнику. - Ему надо для дела.
- А, ладно, - махнул рукой Андрей. - Так и быть, забирай!
При этом он осторожно покосился на супругу, чуть изогнув заячью губу, но жена лишь поддержала мужа.
- Да конечно, он нам на фиг не нужен! - и добавила громче: - Мы хотим сделать гостю приятно! Теперь это наш подарок!
- Вот и чудненько! - обрадовался Коля и многозначительно переглянулся с Димкой.
Зажигалка перекочевала в руки хозяина, тот, словно индеец после встречи с туземцами, долго чиркал и любовался вспыхивающим огоньком. А Коля подошел к патефону и ощупал его с видом знатока, однако затем вернулся на свое место.
Музыкальная часть вечера закончилась чаепитием. Разговор при этом зашел о необходимости видеться чаще. А после чаепития пришла пора отходить ко сну. Тем более, спиртное вроде бы кончилось.
У гостеприимных хозяев в частном доме оказалось много комнат. В одной разместили на ночлег хмельного Колю, прилюдно обнимавшегося с Любкой, в другой постелили не хмелеющему Димке.
В первые минуты в одиночестве к Димке вернулись угрызения совести. С тех пор, как он освободился от кагэбэшника, Кукарского периодически беспокоило чувство вины перед Николаем. Впрочем, хмель взял свое, и Димка не заметил, как уснул.
А вот в комнате Коли долго шептались.
- Значит, ты ученый с секретной миссией? - тихо говорила Люба, лежа на нем и гладя его по голове. - Твой Димка мне все рассказал… Подумать только!
- Да, представь, все гораздо сложнее, чем… чем можно было подумать… И, блин… Я, понимаешь, не могу раскрыть секрет миссии. Не могу даже вообще ничего пока… Ну, подробностей никаких сказать.
- А поцеловать-то ты меня можешь?
- Это конечно да!
И после продолжительной паузы, сдобренной шорохами:
- Ой, Колюш, остановись ты! Ну, здесь же нельзя баловать! Мы же в гостях, неприлично как-то.
- Тогда давай спать. А то что-то я пьяный совсем.
- Только просто обними меня.
- Иди сюда. Вот так.
- Ты отклеил свои усики?
- Да, похоже, они мне это… блин. Больше не понадобятся. Ой, только не спрашивай, зачем я их… Так нужно было для работы.
- Ладно-ладно. А с рукой у тебя что было? Тоже из-за работы?
- Да-да. Ты молодец, лапка, все понимаешь!
- Угу… А что будет завтра?
- Завтра? Хм. Завтра мы с Димкой уедем на важное задание. Но, может, уже к вечеру вернемся. А ты жди. Как только мы вернемся, Димка сразу тебя найдет.
- Угу, он, значит, у тебя теперь связной… Ну ладно, хорошо. Я буду ждать. Я буду всегда тебя ждать!
- Вот и умничка. Я тебя люблю!
- И я тебя… Очень люблю.
Потом опять продлились, довольно надолго продлились шорохи, и, видимо, все же что-то случилось. Но, наконец, в комнате стихло, а через несколько минут стал доноситься из комнаты негромкий храп.
На рассвете Димку растолкал Герасименко. Первое, что отметил Дима, как ни странно, у Коли похмелье не проглядывалось ни в одном глазу. Товарищ был трезв и бодр. И когда только успел проспаться?
- Чего ты дрыхнешь? Валим быстрее! - возбужденно прошептал Николай.
- Куда? - спросонья удивился Кукарский.
- Как куда? Домой! В наше время. Или ты передумал идти на работу?
Говоря это, Коля демонстративно достал револьвер из кармана брюк и стал проверять барабан.
- Ах да! - Димка потянулся и вдруг спохватился: - А как же Люба?
- Ничего. Я ее ночью уже предупредил. Идем, пока все спят, - Герасименко засунул пистолет обратно в карман.
Кукарский слез с широкой постели и быстро засобирался.
По дороге Коля не забыл прихватить патефон, да еще и пораненной рукой! - Большая гостевая зала пустовала.
- Да зачем тебе этот скарб! - громким шепотом одернул Кукарский.
- Ты что! Да я за него столько бабла выручу! Это ж антиквар!
Димка в отчаянии махнул рукой.
…Однако им удалось тихо выйти из дома. Собака во дворе - они уже знали - была молодой и глупой, звука не подала, а только хвостом повиляла. Аккуратно прикрыв калитку, они побрели в направление пещер.
По дороге Коля еще похвастал украденным у кого-то паспортом.
- Видал?
- Какого черта?! - удивился Димка. - Как ты умудрился?
- А вот. Уметь надо! - усмехнулся Герасименко и тут же раздобрился: - Ладно, в первую очередь на тебя его переделаем. Ты же у нас теперь главный мой агент.
Димка лишь повел плечом.
- Хотя, ты ж тоже преступник - дом-то тот поджег? - вспомнил Коля.
- Да спалил я его! Горел как факел, как раз когда я за Любой уже поехал.
- Ух ты, молодец! - похвалил Коля. - Посмотришь теперь, что изменилось.
Да, он все же осуществил свой первоначальный план - выпросил у доброго мужичка на Москвиче литр бензина, и вычеркнул полгода из своей жизни. Полгода, которые проработал в этом доме. И это была сущая правда. Неправдой можно было назвать то, о чем Димка умолчал. Ибо молчание тоже ложь!
Его опять начала терзать совесть. Но сказать про кагэбэшника он не мог. Если уж вчера пьяный не раскололся, то сегодня утром, с похмелья, и подавно язык на замке.
- Тебя похмелье не мучает? - взамен спросил Кукарский, двигаясь вперед.
- Мучает немного, - Коля на ходу посмотрел по сторонам. - Но я знаю отличное средство!
- Интересно, какое? - покосился на друга Димка.
- А вон, видишь - магазинчик небольшой, - Коля указал свободной рукой. - Написано: соки, воды, мороженое. Идем, хапнем по мороженке?
- А, ну да, мороженка - лучшее средство с похмелья, - насмешливо согласился Димка.
Они взяли два бумажных стаканчика, наполненных чудесным сливочным мороженым советского времени. Кушать пришлось прилагаемыми деревянными палочками. Ребята в очередной раз вспомнили свое детство.
Обмотанный ветровкой патефон стоял на асфальте. Коля держал стаканчик в здоровой руке. Надорванный рукав куртки с кровоподтеками больше никому не мозолил глаза. Коля освободился от ветровки и обмотал ею патефон. Опять же, чтоб никому не мозолил глаза. К тому же, с раннего утра палило теплое солнце.
- А что, классное, между прочим, мороженое, - заключил Николай, быстро опустошая картонный стаканчик. - В наше время такого не делают.
- Точно! - охотно согласился Димка, облизывая палочку. - У нас все больше на растительных да пальмовых маслах. А тут на натуральном молоке.
- На натуральных сливках, - поправил Коля.
- Ну да, на сливках, - Димка как-то странно посмотрел на товарища.
Покончив с мороженым, они выбросили пустые стаканчики в ближайшую урну и двинулись по направлению к пещерам. Идти оставалось совсем немного.
Димка согласился поднести патефон, так как Коля пожаловался на нытье в подстреленной руке.
Большая фигуристая игла для виниловых пластинок покачивалась на ходу. Димка шел вслед за другом и думал. Мысли его одолевали невеселые.
Можно ли считать тайный сговор с кагэбэшником Кирычем предательством? Нет, черт возьми, нет! Потом, потом, как-нибудь наступит подходящий момент и… Удобно станет признаться Коле. А пока не время. Да и сам Колька? Разве он всегда честно поступает? А как он тут обходится с местными? Забирает патефоны, ворует паспорта, без зазрения совести! Меж тем, Димка Кукарский ничего такого не делает. У него вообще цели святые - изменять к лучшему будущее как можно большей массы людей.
На этой мысли Димка успокоился. Точнее, переключился на свои наполеоновские планы, которые, впрочем, находились еще в зачаточной стадии разработки.
Через десять минут друзья оказались на месте. Дальше - все по избитому сценарию. Купили билеты, погрузились в пещеры, затерлись в третьем гроте. Вышли в две тысячи тринадцатый год. Но здесь их уже ждали.