Уже выходя из квартиры, задержанная бросила умоляющий взгляд в сторону хозяйки, но та брезгливо повернула голову и сжала губы. Обмен взглядами женщин не укрылся от старшины, который с чувством глубокого удовлетворения отметил, что они обе, общаясь взглядами, полностью игнорируют третьего участника спектакля - всесильного зама префекта, выглядевшего в этой ситуации предельно жалко. "Не мужик!" - решил для себя старшина, немало повидавший за годы службы в патруле.
Несмотря на сумерки, дневной зной так и не сменился вечерней прохладой, лишь знойное марево сменила давящая духота. Листья на деревьях скукожились, пытаясь сохранить в себе драгоценные крупицы влаги, трава на газонах пожухла, выжидая наступления лучших времён, даже Патриаршие пруды, против своего обыкновения, не радовали воздух вечерней прохладой и свежестью. На выходе из подъезда девушка внезапно задержалась, вдохнула полной грудью сухой августовский воздух. Огляделась по сторонам недоумённым непонимающим взором, словно впервые видела это место. Повернула голову назад, внимательным беспокойным взглядом окинула дом, из которого только что вышла. Устремила свои малахитовые глаза вперёд, туда, где за зеленью старых лип, скрывалась голубизна пруда. Два малахита на девичьем лике вспыхнули ярким пламенем узнавания, слетела сосредоточенность с лица, ушла тревога, и оно разгладилась, став, вопреки летнему зною, юным и свежим.
Всего этого не видел рядовой Дятлов, озабоченный лишь своей похотью. Стремясь поскорее оказаться в машине, он резко дернул девушку за наручники, заставив её идти за собой. Подвёл задержанную к патрульному автомобилю, открыл дверцу и грубо положил ей руку на голову заставив пригнуться:
- Залазь!
Девушка неловко полезла в автомобиль. А Дятлов, глядя на аккуратные, свежие, соблазнительно обтянутые полами кроткого кимоно, ягодицы, не удержался - запустил пятернёй под полы халатика и сделал несколько теребящих движений пальцами у девушки между ног. Девушка попыталась развернуться, оторвала руки от сиденья, не удержала равновесия и упала, уткнувшись носом в сиденье и неловко задрав при этом ноги. Дятлов был в полном восторге: мало того, что под коротким кимоно у неё не оказалось даже трусиков, так она ещё и умудрилась шлёпнуться, явив всеобщему обзору все свои прелести. Он уже собирался заржать аки конь, но внезапно кто-то резко и сильно дёрнул его за руку. Он обернулся и наткнулся на бешенное, перекошенное от злости лицо старшины.
- Ты чево? - с обидой спросил он, однако осёкся, увидав, что напарник не собирается шутить.
- Вы извините его, девушка, он у нас всего второй месяц, неопытный, зелёный совсем ещё. Вы устраивайтесь поудобнее, сейчас поедем. - Зозуля был сама галантность.
Дятлов искренне не понимал, что случилось и почему старшина так подрывает авторитет напарника. Сам же учил, что при задержании преступника следует действовать максимально грубо: класть на землю, надевать наручники, обыскивать, с силой заталкивать в машину. Нарочито грубые и беспардоннее действия, унижающие человеческую личность, призваны показать задержанному изменение его статуса, выбивают его из колеи, психологически ломают, рушат волю к сопротивлению и создают благоприятные условия для дальнейшей работы с ним. А старшина, закончив расшаркиваться перед пигалицей, захлопнул дверцу автомобиля, повернул к Дятлову белое от негодования лицо:
- Ты что, блядь, совсем тупой? Сперма в голову ударила так, что целый час пробыл в квартире, а так ничего и не понял! Тебе шлюх мало, что на эту малолетку набросился?
- А, ч-что я д-должен был по-понять? - заикаясь от страха, пытался сообразить рядовой.
- А то, что полюбовница она этого мужика, вот что!
- Кого?
- Того! Хозяина квартиры! Жена не вовремя вернулась, вот он девку и сдал.
- А нам-то что с того?
- Ты хоть знаешь, что это за мужик-то? - спросил старшина, а потом махнул рукой. - Хотя откуда ты можешь знать, ты же у нас без году неделя! Это заместитель префекта, силовиков курирует. Начальство в лицо надо знать! Завтра супруга евонная уедет, и он заберет любовницу свою вместе с заявлением. А мы с тобой крайними окажемся! Она хоть и малолетка с куриными мозгами, но расскажет то, что надо. Господи! Навязали мне тебя на свою голову. - Зозуля едва не схватился руками за голову. - Мне же до пенсии всего ничего осталось!
- Что же делать? - растерянно спросил Дятлов, с ужасом осознавая, что карьера полицейского находиться пол угрозой.
- Ничего! Садись за руль - поедем в отдел. И никакой самодеятельности, лады?
- Ладно, понял!
- Сдадим её, и пусть другие разбираются. В принципе, ничего страшного пока не произошло, - ворчал старшина, понемногу отходя, - А если что - спишем на впечатлительность пигалицы.
В районный отдел внутренних дел ехали молча. Когда вошли - их ждал ещё один малоприятный сюрприз. В отделе, всегда шумном, было неестественно тихо. Не шатались и не курили по углам опера и пэпээсники, в до отказа набитом шлюхами собачнике было неестественно тихо.
- Что случилось? - проникнувшись атмосферой, вполголоса спросил старшина у дежурного.
- Сегодня Денисов ответственный. - так же вполголоса ответил дежурный по отделу капитан Соболев.
- Поня-я-тно! - протянул Зозуля. - Значит, праздник плоти у вас на сегодня отменяется.
Глава 3. Следак: ночной допрос
"Я себя сегодня не узнаю,
То ли сон дурной, то ли свет не бел.
Отдавай мне душу, мой гость, мою,
А не хочешь если - бери себе.
Отдавай мне душу, мой гость, мою,
А не хочешь если - бери себе".
Татьяна Лаврова
Заместитель начальника следственного отдела ОМВД России по Пресненскому району города Москвы Сергей Степанович Денисов в эту ночь дежурить вовсе не собирался. Просто у одного из его следователей вздумала рожать жена и Сергей Степанович, бывший "афганец", верный принципу "Никто кроме нас", не счёл своим долгом взваливать ношу на подчиненных, а решил отдежурить сам.
Он выходил из Афгана в одной из последних групп. Вышел, почти сразу же дембельнулся, приехал домой с полным чемоданом надежд и орденом БКЗ на груди. Приехал…. и понял, что попал в другую страну. Войсковое братство и товарищеская взаимовыручка остались далеко, в опалённых солнцем горах, в другом мире. Через пару месяцев, с трудом продрав глаза после очередной пьянки, Олег, взглянув на мир из алкогольного тумана, понял, что надо учиться жить заново. Он избежал участи многих своих боевых побратимов: не спился и не скололся, не стал торговать дурью и не вступил одну из, как грибы выросших после дождя, криминальных банд. Он, сжав зубы, ибо срочная служба, как известно, напрочь выметает остатки знаний из солдатских мозгов, взялся за штудирование учебников по программе подготовки для поступления в ВУЗ. Наверное, в то лето что-то в лесу серьёзно сдохло, что-то крупное, ибо парнишка без связей и без особых знаний поступил на юридический факультет. Не самого престижного, но вполне достойного ВУЗа. А может, сыграл свою роль бесполезный, казалось бы, орден на лацкане пиджака. Как бы там ни было, но через пять лет перед тяжёлыми дверьми Московской прокуратуры стоял Денисов, сжимая в руке новый хрустящий диплом.
Прокуратура в середине девяностых переживала нелёгкие времена: старая советская гвардия готовилась отправиться на покой, а молодая поросль не горела желанием просиживать штаны над ворохом нераскрытых дел и рванула на вольные хлеба зарабатывать лёгкие деньги. Брали всех подряд, даже с грехом пополам закончивших ВУЗ, даже неопытных девочек, получивших диплом ради престижа. Поэтому молодого парня, со срочной за плечами, взяли охотно.
В прокуратуре Сергей не ужился. В Афгане он привык смотреть на своего врага через прорезь прицела, поэтому не смог оценить гибкость подхода, которую порой проявляли к закоренелым преступникам его коллеги. Уходил следователем в транспортную прокуратуру. Возвращался опять в городскую, где его с радостью перевели на район. Служил в следственном комитете. Избавились от него и там, сопроводив начальником следственного отдела Пресненского РОВД. И здесь ему пришлось уступить место более молодому, более перспективному, все правильно понимающему и гибкому хлыщу с большими связями.
Так и досиживал Сергей Степанович свой двадцатник в невысокой должности заместителя. Хоть и были на его счету громкие дела и резонансные посадки. Огрубел и зачерствел, но на компромиссы со своей совестью не шёл, гибкость позвоночника не проявлял. Семьи у него не было, хотя и честно пытался ею обзавестись. Одна жена сбежала, другая скурвилась. Поэтому одинокая квартира была пуста, и своё дежурство Денисов не хотел коротать возле телефона, а явился в отдел, поработать с делами.
Когда он вошел в отдел, стихли разговоры, опустели коридоры, стало не слышно шуток, даже цветы на подоконнике, казалось, повяли. Денисова не любили, не способен был этот человек внушать подобные чувства, но уважали за отношение к делу, за солдатскую готовность всегда прийти на помощь, за высокий профессионализм. По общему мнению, мужик он был "правильный", но не "свой". "Свеженького женского тельца им захотелось!" - с досадой вспомнил он о сегодняшнем рейде: "Дырку им от бублика, молока им от козла, ухо им от селёдки, а не ночных эротических приключений!" - не то, чтобы ему было жать путан, знали на что шли, выбирая профессию. До холодного бешенства доводили его ситуации, когда полицейские пользуются беззащитным состоянием задержанных.
По дороге в свой кабинет заглянул к оперативникам, которые, в ожидании начала рейда, резались в нарды.
- Что скажешь, Степаныч? - сказал молодой и весёлый чернявый капитан, перемешивая в ладони кости.