XI
Прошло несколько дней. Однажды Дар случайно встретился мне на улице. Он мне сказал, что хочет повторить свой путь туда, к Юнне. Повторить опять через сон.
- Но ничего пока не получается, - жаловался он. - Все эти ночи снятся обычные сновидения. Видел как-то в одном из них Юнну, но она промелькнула и исчезла.
- Надо научиться, говорил он мне, - удерживать сновидение. Я уже занят тем, что пробую разные снотворные.
Увы, в этом вопросе я - плохой советчик.
При следующей встрече он рассказал мне еще один эпизод из своей солнечной истории.
- Мне вспомнилось недавно, - сказал он, - как мы с Юнной во время одного из наших занятий вылетели на поверхность Солнца. Мы остановились, оглядываясь по сторонам. Под нами простирались медленно кипящие солнечные холмы, а наверху смыкались сплошным шатром плазменные всполохи. Звезд не было видно. Немного поколебавшись, Юнна повлекла меня наверх. Это было уже после того, как однажды я, испугавшись какого-то хлопка, уволок Юнну вниз. Теперь я следовал за ней в спокойной уверенности. Мы достигли слоя плазменного тумана и пересекли его. Нам открылось звездное пространство. Мы остановились и замерли, глядя наверх.
Прямо над головой висела большая светящаяся точка.
- Это Меркурий, - сказала Юнна. - Там дальше виднеются Марс и Земля.
Мы принялись искать с ней другие планеты.
Неожиданно далеко внизу, прямо под нами произошел всплеск плазмы, и в нашу сторону понеслись ее рассыпающиеся клочки. Миновав полупрозрачные плазменные облака, они вырвались вслед за нами в пустые черные просторы. И вдруг эти красные язычки стали шумно лопаться. Они начали взрываться, рассыпаясь на мельчайшие искорки. Эти искорки образовывали быстро растущие шары, которые таяли на глазах. Это сильно напоминало наши фейерверки. Мы с Юнной оказались в самой гуще этих фантастически красивых всплесков. Сверкающие и переливающиеся всеми цветами радуги искорки окружили нас. Их даже трудно было различить, настолько они были микроскопическими. Казалось, что это поблескивает само пространство. Солнечный ветер проносил их мимо нас ввысь, и они, причудливо танцуя, стремительно удалялись, постепенно растворяясь в космической черноте. Зрелище было настолько красивым, что мы с Юнной, как завороженные, смотрели, не отрываясь, на их пляску, пока не исчез последний огонек.
Но, едва он пропал, как под нами произошел новый всплеск, и в просторы вселенной понеслась новая порция языков солнечного пламени. Мы опять оказались в самой гуще фантастических всплесков и проводили их наверх своими взглядами. Не успели они рассыпаться на черном небосводе, как случился новый всплеск. Через минуту произошел новый, и еще через минуту - новый. Огненные россыпи одна за другой улетали в пространство Это было редчайшее явление на Солнце, совершенно неизученное. До нас его наблюдали лишь дважды. Природа плазменных образований, которые так проявляли себя в околосолнечном пространстве, была еще неизвестна…
- Как же это красиво! - сказала Юнна. - И какая же все-таки сила у звезд!
Она проводила взглядом последние всплески и обернулась к далекому горизонту, на котором сплошной стеной стояли протуберанцы.
- Сколько энергии даруют вселенной! - проговорила она. - Представляешь, когда-нибудь люди полностью освоят Солнце. Им откроются такие колоссальные возможности!..
- Поработав здесь с солнечной энергией, - продолжала она, - я уже не могу всерьез воспринимать работу на крохотных планетах. Они по сравнению с Солнцем - не более чем холодные пылинки со смехотворным запасом энергии. Разве можно что-то очень серьезное и большое сделать там? Один твой грависиловый генератор перерабатывает энергии столько, сколько все электростанции земного шара. Наша станция, не замечая того, съедает ее столько, сколько не в состоянии добыть все агрегаты планет солнечной системы. И это для Солнца - ничто!.. Отсюда все, происходящее на планетах, видится, как в первобытном каменном веке. Самые малые эксперименты, которые мы здесь проводим, просто неосуществимы там. А если развернуть масштабное производство?! Фантазии не хватает, чтобы представить, как преобразится человечество, переселившись сюда!
Не наша маленькая станция, а большие города вырастут здесь. Они не будут прятаться в лайкунах, а будут строиться прямо на поверхности. Посмотри вниз и представь себе всюду дома. Дома, дома, дома… Люди начнут жить здесь, на Солнце, среди этой мощи и красоты! Они начнут здесь строить и созидать! Они будут творить здесь прекраснейшие вещи!
- Она мечтала о солнечном рае, - тяжело проговорил Дар. - Но… - Дар закрыл глаза, - вселенная наказывает тех, кто покушается на ее могущество. Солнце - это не просто небесное тело, которое отличается от других только тем, что оно горячее. Солнце, как и всякая звезда, это основа жизни вселенной. И просто так ходить по себе оно не позволит…
Повисла тяжелая пауза. Я не знал, что можно сказать на такое, а Дар был погружен в свои мысли. Наконец, он медленно заговорил:
- Человек всегда хотел невозможного, и всегда обжигался на этом. Хотели построить рай на Земле - чуть не подвели к Апокалипсису, ступили на Солнце - и…
Дар замолчал и быстро отвернулся. Мне показалось, что я увидел в его глазах блеснувшую слезу.
Я смешался. Растерявшись, я не знал, что делать. Не успокаивать же его.
- Вы не правы! - сказал я с бодрой ноткой в голосе. - Вы же только видели, как Юнна исчезла, но даже не знаете, погибла ли она. Да и что дальше было на Солнце, Вы тоже не узнали. Если уж люди попали туда и научились там жить, их ничто не остановит. Не получился рай на Земле сегодня - построим завтра. Не удалось на Солнце…
Дар резко обернулся ко мне. Глаза его были сухи. Я осекся. Но он смотрел мимо меня.
Нет, конечно, он чувствовал, что я говорил неискренне. Я смутился. Я не верил ему, но, странное дело, я чувствовал себя виноватым из-за этого.
Между нами вновь повисла неловкая пауза.
- Вы не хотите мне что-нибудь рассказать? - пытаясь сгладить неловкость, сказал я.
Дар пожал плечами.
- Что Вы хотите услышать?
- Ну, что-нибудь из тех знаний, которыми Вы обладали… там…
- Могу, - натянуто сказал он, - но я ведь буду говорить на другом понятийном языке, поэтому вряд ли у меня что-либо внятное получится.
- Но все же! Вы говорите, а понять или не понять - это мое дело. Например, о тех же звездах… Что будет, когда свечение звезд иссякнет и вселенная остынет? Тогда уж точно рая не будет ни на Земле, ни на звездах…
Последней фразой я попытался ему подыграть, но вышло, конечно, очень неуклюже. Однако Дар на мое подыгрывание никак не прореагировал.
- Вселенная остынет? - Дар задумался. - Нет, ей не грозит остывание…
- Не грозит? Но ведь рано или поздно горючее звезд исчерпается, и они погаснут!
- Звезды будут гореть всегда! Одни, иссякая, гаснуть, другие загораться!
- Помните, я вам говорил, - сказал он после небольшой паузы, - о фундаментальных свойствах материи, которые порождают свечение звезд? Они не только зажигают звезды - они обеспечивают вселенной вечное существование… Ведь вселенная постоянно расширяется, звезды и галактики удаляются друг от друга, межгалактические гравитационные поля слабеют.
- Я Вас еще немного задержу, - сказал он, оживляясь. - Понимаете, мне надо иногда рассказывать то, чем я владел там. Удивительное дело, но многие из тех знаний как бы всплывают в моей памяти, когда я все это рассказываю. Без рассказа эти знания лежат в моей голове, как на дальней полке в кладовой. Они есть, но я об их существовании просто не догадываюсь.
XII
- Ну, представьте ту же картину с тканью, - быстро-быстро заговорил он, - которую я вам обрисовывал, когда рассказывал о свечении звезды, но представьте теперь ее в другом варианте: не тяжелая частица, выходя к поверхности звезды, попадает в поле пониженной плотности, а, наоборот, поле вокруг частицы слабеет. Галактики, убегающие в бесконечность, ослабляют плотность гравитационного поля, как бы вытягивают волокна из нитей ткани, которая окружает частицу, ткань редеет. В конце концов, наступает несоответствие энергетических уровней частицы энергетическим уровням окружающего поля, и она излучает. Это тот же механизм излучения, что и в недрах звезды, но только замедленный, растянутый на миллиарды лет.