- Прекрасно, Александер, всё идёт по плану. Недели три-четыре, - он достал из ушата горсть пережаренного песка и помял в руке, - и мы сделаем нормальный человеческий подшипник по твоим чертежам. Я хочу видеть, куда ты будешь их ставить. Кстати, объясни мне, откуда у тебя в голове такие странные идеи? Я в университете изучал механику, но ничего похожего не встречал.
- Инвенциональный парадокс Кулибина, он же третий закон Мэрфи. В европейских университетах этого не преподают. Чем больше погружаешься в изобретательскую задачу, тем ошеломительнее результаты. Причём, что удивительно, результаты можно получить совсем не в той области, над которой работаешь. Попутная волна, если тебе это хоть о чём-то говорит. Возбуждение ментальных резонансов в неэвклидовом пространстве.
- Кстати, учи русский язык. Иначе ты здесь, в России подохнешь под забором и никто тебе не поможет. И вообще, держись рядом со мной, надёжнее будет. Со мной, хе-хе, не пропадёшь.
Саша бодрился. Дела шли под откос, деньги стремительно исчезали, и пока неизвестно, где их можно было бы взять. Ожидаемой отдачи от станков ещё не было. Вот так и гибнут любые, самые замечательные новации. От какой-то презренной мелочи, вроде пары-тройки сотен рублей. Деньги, деньги. На всё требуются деньги. Миллионное дело, как всегда, приходится начинать в нищете.
Глава 10
Октябрь-декабрь 1725. Собаки Баскервилей - начало. "Бесплодность полицейских мер обнаруживала всегдашний приём плохих правительств - пресекая следствия зла, усиливать его причины". Последний из могикан.
Развиднелось. Хмурое небо поголубело, свежий утренний ветерок разогнал жидкие низкие облака, и по лесу пробежали яркие лучи солнца. Хоть и средина осени, но уже случались первые утренники, трава на лугах пожухла, но в лесу всё ещё бодро висели остатки разноцветной листвы. Особенно стойким оказались орешник, боярышник и бересклет, так что Костя бегал в старом камуфляже. Он выскочил на поляну и резко остановился. Белка напряглась и сделала стойку. На противоположном конце поляны стоял волк.
Костя сдёрнул с плеча ружьё, щёлкнул предохранителем, приготовился, но ждал. Стрелять без особой причины он не любил, тем более, что волк никакой явной, направленной сторону Кости, агрессии не проявлял. "Старый что ли? Одиночка? Сытый?" - мысли промелькнули в голове и исчезли. Волк приподнял нос по ветру и повёл им вправо-влево. Хвост его осторожно шевельнулся.
Блин, и надо ж было так упороться и встать по ветру. Вот Белка его и не почуяла. Костя положил руку на загривок собаке, а она с чего-то начала подскуливать. Не со страху, а от какого-то нетерпения.
- Ты что это, подруга, засуетилась? - спросил Костя, продолжая внимательно смотреть на волка. Тот переступил лапами и снова осторожно вильнул хвостом. Костя убрал руку, и Белка рванула навстречу волку.
- Белка! Белка! Белка, ко мне!
Белка на мгновение приостановилась, обернулась посмотреть с укором на Костю: "Что ж ты, бестолочь, не понимаешь? Любовь зла!", и помчалась дальше. Он обхватил голову руками, ну что за напасть, и как не вовремя. Костя начал корить сам себя за то, что знал ведь, что у Белки течка началась, думал, что в лесу перебесится, лишь бы с каким деревенским кобелем не спуталась. Ан нет. И здесь нашла. Природа сильнее всего, против неё не попрёшь. Вот сука, предательница. Прасститутка! Блядищща! Вот так, у всех на глазах, в блуд ударилась. Свинья, определённо свинья! Которая грязи всегда найдёт.
Дальше можно было и не смотреть. Кобелиные вальсы Костя знал наизусть. Всё, охота, можно сказать, накрылась, зато можно сходить к своим отщепенцам. Проверить, всё ли там в порядке. Парочка влюблённых скрылась в зарослях, Костя поставил ружьё на предохранитель и побежал дальше.
Отщепенцев Костя перевёл поближе к Бахтино, в район Сергеевки. Александровская падь, как ему показалась, была слишком известным местом. От старых времён там осталось несколько оплывших землянок, даже вал какой-никакой имелся. Место давно брошенное, но, по всем признакам, иногда посещаемое. Там же он и встретил пятерых, сбежавших от Полфунта разбойников. Трое, Косте уже знакомые Ухо, Рыло и Нос, и двое сомнительных, с точки зрения дальнейшей от них пользы, персонажей. Один был какой-то тощий и вертлявый мужичонка, с узкими слюнявыми губами, редкими сальными волосиками и бегающим взглядом. Второй - крепкий парень лет шестнадцати, с сосредоточенным лицом, но каким-то нездоровым, граничащим с фанатичным, блеском в глазах. Казалось, что его неотступно гложет какая-то мысль.
- Вы что припёрлись? Вас не звали, - недружелюбно спросил у этих двоих Костя.
- Так Нос почуял. Нос всегда хорошее место чует, - ответил плешивый, - вот мы за ним и пошли.
- Все побежали, и я побежал, - пробормотал Костя, а в сторону незваных парней громко добавил, - идите-ка, погуляйте, пока взрослые люди разговаривают.
Первого из профессионалов звали Ухом, потому что у него почему-то одно ухо было оттопырено чуть больше, чем другое. Второго - Нос, из-за его шнобельника, похожего на прошлогодний клубень картошки, а уж третьего - просто Рыло. Ну, Рыло, оно и есть рыло. И по внешнему виду они трое чем-то схожи, манерой поведения, что ли. Держались они настороженно, и, вероятнее всего, как Костя предполагал, начали бы знакомство с наезда. Но слухи об ограблении Троекурова уже циркулировали в народе, а это было под силу только безбашенным отморозкам и, по мнению народа, только большой, хорошо организованной ватаге. И главное, удачливой. Слухи о Клетчатом начали расползаться по Владимирщине.
- А вы, гости дорогие, с чем пожаловали?
- Это ты чтоль мальца посылал? - спросил Нос, - так и пришли. Хотим узнать, что ты нам предложить хочешь.
- Вы что, девки красные, вам предложения делать? Или баре какие? Ну, раз спрашиваете… Только не знаю, будет ли у вас то, что я хочу вам предложить.
Братва не сразу сообразила, что же такое сказал Костя.
- Рассказывайте, почему от Полфунта ушли, - добавил он.
- Неча нам с Полфунтом делать, - ответил Нос.
И рассказал про ужасное. Про ничтожество, возомнившее о себе невесть кем, чуть ли Князем Земли Владимирской, особенно, после того, как Троекуров погиб. Что вокруг Полфунта крутятся какие-то скользкие личности, и вообще всё не так, как задумывалось. Ну, по крайней мере, не так, как думали эти трое. А к Косте они пришли с детской, наивной обидой, что их, ветеранов ножа и топора, задвинули на третьи роли. И делёж добычи неправедный, и Троекуров сам указывал, кого грабить, кого нет. И вообще.
Костя сделал беспроигрышный ход:
- У нас всё будет по-другому! Всё по правильному, - рубанул он ладонью по воздуху, - по справедливости! Главное, вы меня слушайте. И никто не уйдёт обиженным!
Он понял, чего ждут и на что надеются. Мифической справедливости, всеобщего равенства и разбойничьего братства. Конечно же, сладкой жизни. "Госсподя, такие взрослые, а всё в сказки верят. Романтики, блин, с большой дороги. Судя по всему, последние. А в голове каша". Однако произнёс речь, полностью соответствующую текущему политическому моменту и ожиданиям электората. Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин. И всё награбленное, безусловно, поделено будет по-братски.
- А эта шелупень откуда взялась? - спросил он напоследок, кивнув в сторону незваных гостей.
- Привязались, что репьи, - ответил Ухо, - гнали их, так нет же.
- Позови их сюда.
Пришли Лысый и Тать, как окрестил их Костя. Осторожно сели рядом с костром.
- Ну, раз пришли, так слушайте мои правила. Звать меня будете Бугор. Всё, что я ни скажу - выполнять бегом. Два раза повторять не буду. Не нравится - валите отсель, не держу. Но завтра будет поздно. С завтрашнего дня начнётся учёба, и никакой татьбы. Никаких выходов с кистенём на большую дорогу, пока не научитесь работать.
Внимательно посмотрел на собравшихся и добавил:
- Ну, раз все согласные, тогда садитесь, перекусим, чем бог послал.
Тать спросил со скрытой надеждой:
- А мы помещика Петухова убьём?
- Убьём, - пообещал Костя, - всех убьём, одни останемся.
Кашу с мясом умяли удальцы быстро.
- Лысый, помой котелок, - сказал Костя.
- А чоя, чо сразу, Лысый? Вот, малой, - он кивнул на Мыша, - есть, так пусть и моет!
Молниеносным движением Костя ударил прикладом Лысому в зубы.
- Разнуздал звякало, гнилуха! Я сказал, Лысый! Мало? Ща добавлю, - и пнул качественным носком качественного сапога Лысому под рёбра.
Оглядел всех остальных и добавил:
- Два раза не повторяю. Последний раз говорю, не нравится - пошли нахрен, я других найду.
С утра Костя проверил всех, кто на что годен. Избил каждого, несильно. Потом заявил:
- Для начала неплохо.
Атаман, атаман, атаманище. Он рычит, и кричит, и усами шевелит. Для ничего не понимающих разбойников началось совсем непонятное.
- Зачем? Зачем, - спрашивали они, - вот эти все ужимки и прыжки? Мы и так и сильные и ловкие.
Костя им раз за разом показывал, как они заблуждаются. Универсальной формулой отечественных педагогов, усиленной нынешними простыми нравами. Не умеешь - научим, не хочешь - заставим, всё остальное - вколотим. В общем, в некоторых полезных государству вооружённых подразделениях до сих пор, как всем известно, не утрачены навыки превращения самого разнообразного контингента в востребованный обществом продукт.
Через неделю, поняв, что помещика Петухова никто убивать не собирается, сбежал Тать. Костя не сильно горевал, ибо Тать никаким педагогическим Костиным приёмам не поддавался.