- Та-ак… значит, уже успела переодеться, прийти в себя… Ожога на щеке ее не заметил?
- Да нет вроде… Я ведь особо и не всматривался - просто узнал и…
- Правильно поступил. Правильно.
- Дядь Миш, а она откуда здесь взялась-то? Это мы через нее должны домой попасть?
- Ну, примерно так, - молодой человек задумчиво покусал губы. - Потом расскажу подробней. Слышь, Темыч, ты сегодня вечером гулять не ходи… а, впрочем - она же тебя не узнала… Ладно… чего стоишь? Подай-ка вон, штакетник.
Приколачивая рейки, Ратников лихорадочно думал. Если принять как данное, что Алия - здесь (а почему ей здесь не быть, уж пора бы!), то явно, что появилась она… либо еще вчера, либо сегодня ночью, в крайнем случае - утром. Приодеться успела, отдохнуть малость… А доктор Лаатс на рынок не пришел. Хотя он каждый четверг ходит, а сегодня вот… Как это - меломан и наступил на горло собственной песне? Для этого нужна веская причина… и такая причина появилась - Алия. Конечно же медсестра все своему хозяину рассказала, о Ратникове - в первую очередь. И доктор принял меры… а какие? Какие бы он, Михаил, принял меры? Сразу бы от опасного человечка избавился или сначала с ним потолковал? Ну, конечно - потолковал. Наехал бы, выяснил - что известно? Черт… тогда они и Артемку будут искать. А Михаила постараются взять сейчас, вечером, в сквере, на живца - доктора. Хитро придумали. Впрочем, а не легче ли было захватить Тему? Уж тогда Ратников все, что им надо, сделал бы. Не легче! Они ведь не знают, где искать. Как Михаила выманить - придумали, а как мальчишку - поди, попробуй. Да и двенадцатилетний пацан один, без взрослого, долго не протянет, тем более - здесь.
Если все так, то Лаатс в сквер не один явится. И что? В любом случае, может заварушка случиться. Как-то не продумано все у них. С другой стороны - они ж там не шпионы, умения да опыта действий в таких ситуациях нет. Что придумали, то и придумали - торопятся, гниды. Да, да - торопятся. А почему? Наверняка "груз" нужно срочно отправить. Вот и опасаются возможных осложнений.
Будка таксофона находилась на углу, у здания колхозной конторы. Ратников даже не стал изменять голос. К чему? Просто позвонил:
- Участковый уполномоченный? Хочу, дорогой товарищ, сообщить, что сегодня, около восьми часов, в сквере у клуба произойдет массовая драка. Откуда сведения? Сорока на хвосте принесла. Я сообщил, а вы уж действуйте, на то вы и власть.
Поспешно повесив трубку, Михаил зашагал к скверу, чувствуя, как оттягивает карман пиджака тяжелый ТТ. Да уж, пришлось надеть пиджак, не с корзинкой же по поселку шляться? Пусть и неказистый пиджачок, да и тесноват, но уж какой у тетки нашелся, дареному коню в зубы не смотрят.
Было часов семь, когда Ратников, улучив момент, удобно расположился на крыше трансформаторной будки. Оттуда и наблюдал за скамейками, готовый к любым осложнениям - видно все было отлично!
Вот окончился пятичасовой сеанс, через заднюю дверь выплеснулись в сквер зрители… А следом за ними - и трое милиционеров в форме, среди них - участковый Андрей. Заложив руки за спину, представители власти принялись ходить по полупустым аллеям, внимательно присматриваясь к стайкам молодежи.
Ближе к восьми часам - началу следующего сеанса - сквер вновь оказался пустым. Милиционеры с явным облегчением уселись на скамейку за клумбой, а сразу же рядом с ними на такой же скамеечке примостился и торговец пластинками. Искоса посматривая на милицию, старик ерзал, нервничал - еще бы: вдруг да те специально сидят? Возьмут сейчас с поличным, прихватят за спекуляцию!
Впрочем, старичина скоро успокоился - представители власти не обращали на него никакого внимания. Сидели себе и сидели, о чем-то весело болтая и смеясь. А что им еще оставалось делать, когда никакой молодежи и близко не было? Потом участковый вообще ушел - наверное, в клуб, присмотреться.
Быстро темнело. Зажглись фонари. К клубу подъехала машина. Миша на крыше напрягся…
Ну, вот он - Отто Лаатс! Собственной персоной. Все такой же подвижный, с длинным моложавым лицом. В изысканном светло-сером костюме-тройке и широкополой шляпе. Такой же, как и тогда, даже помолодел… А ведь тогда, в тридцать восьмом, ему уже было около пятидесяти.
Ишь ты - один явился!
- Здравствуйте, доктор! - заметив клиента, проворно вскочил со скамейки старик.
Лаатс развел руки:
- Добрый вечер, уважаемый Аристарх Семенович. Ничего, что я вас сюда вытащил? Не смог днем, извините - дела. Ну-ка, ну-ка, что там у вас, посмотрим? Присядем… вот хоть на ту лавочку.
Милиционеры не обращали на эту парочку ровно никакого внимания.
- Ого, оркестр Гая Ломбардо! Его-то я у вас и возьму.
- Я знал, что вам понравится.
Хирург расплатился… взял пластинку под мышку… Распрощался со стариком. Уходит…
Ратников быстро спрыгнул с крыши, крадучись, зашагал позади. Вот уже клуб… машина - светло-синий "четырехсотый" "Москвич"… или "Опель-кадет"…
Неужели вот так просто возьмет - и уедет?
Из-за кустов, наперерез доктору, метнулась быстрая тень.
- Разрешите прикурить?
- Я не курю, молодой человек.
- Зато я вижу - любите музыку. Я тоже ее люблю.
Черт! Ганзеев! Он-то здесь откуда взялся? И самое главное - зачем?
Ратников ни о чем больше не успел подумать - из машины вдруг громыхнула автоматная очередь… Ганзеев откатился в кусты. Однако упускать его, похоже, не собирались… из "Москвича" выскочили трое с немецкими автоматами наперевес. МП-40. Или МП-38. Нет, скорее - сороковые…
Упав в кусты, Ратников выхватил пистолет и открыл стрельбу…
- Хватит, это не тот! Уходим!
- Стоять! - среагировали на шум милиционеры.
Ага, "стоять" - поздно.
Миша затаился в кустах… Ганзеев тоже не показывался.
Убит? Ранен?
"Москвич", скрипя шинами, резко рванул с места и скрылся в ночи, за поворотом. Тут же послышался треск мотоцикла - вывернув из-за клуба, участковый тормознул свой БМВ:
- Мешкеев - давай в коляску, Коля - звони в район, сообщи. Пусть план "перехват" объявят. Похоже, они в Бердянск рвутся.
Затрещав, мотоцикл умчался, а оставшийся милиционер - Коля - подбежал к телефонной будке:
- Управление? Дежурный? У нас тут такое… стрельба…
Рядом, в кустах, вдруг послышался стон. Ганзеев! Зацепили!
Михаил уже не думал, бросился…
- Вась! Ты как?
- Хо? И ты здесь! А я думал, кто тут стреляет. Спасибо, друг, выручил.
- Ладно, потом будешь благодарить. Сильно тебя?
- Да пустяки, царапина…
- А кровищи-то! Давай-ка, брат, к фельдшеру… Товарищи, товарищи! Ну. Что вы таращитесь? Не видите, пулей человека зацепило… случайно. Шел вот себе из кино, шел и…
- И не говорите - совсем обнаглели эти урки! Правильно их Жуков в Одессе стрелял.
- Товарищи, вы бы фельдшера позвали…
- Уже!
- А может, лучше "Скорую" из Бердянска?
- Да вон, фельдшер идет уже. Сюда, сюда, Тимофей Степанович…
Ратников явился в медпункт утром, часиков в девять. С букетом цветов и горилкой в кармане старенького пиджачка. Первым делом заглянул в правление - медпункт располагался там же - к секретарше.
Галантно протянул цветы:
- Вам!
- Мне?
- Иван Дормидонтович разрешил вашей пишущей машинкой воспользоваться… Но предупредил - чтоб сперва с вами договориться. Вот я и договариваюсь.
- Иван Дормидонтович сказал?
- Он…
- Ах, какой запах… Сейчас я воды в банку налью. Да вы проходите, садитесь - вон машинка-то. Может, мне вам что напечатать?
- Да нет, я уж сам. Надолго не задержу, не беспокойтесь. Бумага у вас найдется… один листочек?
- Да берите хоть десять.
Иван Дормидонтович Левиков был председатель правления, о чем Ратников давно уже был осведомлен. И вот сейчас, прежде чем заглянуть в контору, лично проследил, как Иван Дормидонтович садился в свой служебный "Виллис". Куда-то собрался по делам.
Слава богу, клавиатура пишущей машинки по расположению букв практически не отличалась от компьютерной, разве что усилий приходилось прилагать намного больше, впрочем, молодой человек управился быстро и даже, совсем обнаглев, попросил у вернувшейся секретарши конверт, после чего и откланялся.
- Как наш товарищ? - первым делом осведомился Михаил у фельдшера, сухонького седобородого старичка, еще прежней, чеховской, породы.
- Вы о раненом? - поправив на носу очки, уточнил старичок. - Ничего особенно страшного я там не вижу. Кость не задета, рука забинтована… крови, правда, потерял не так уж и мало. Да вы не беспокойтесь, полежит у нас денька три, потом выпустим на амбулаторное лечение.
- Спасибо! - мотнув головой, с чувством произнес Ратников. - Так я с ним поговорю?
- Только недолго: минут десять-пятнадцать. Идемте, я скажу медсестре, чтоб пропустила.
Широкий коридор с большим окном в торце, слева и справа - выкрашенные белой краской двери…
- Сюда, пожалуйста.
Узкий "предбанник"-тамбур… палата с четырьмя койками, пустая, если не считать единственного больного - Ганзеева.
- Ну, здорово, Василий!
- Здоров! - раненый открыл глаза и протянул руку.
В карих - как у внука - глазах его явственно читались вопросы. Ну еще бы!
- Как рука?
- Да ничего. Скучно здесь только.
- На, читай… - Ратников протянул конверт.
- "Оперативная разработка на Лаатса, Отто Вильгельма (он же - Лаатнен, Вилле, он же - фон Рибов, Иван Карлович)…"