- Никто, Вася. Говорю же - союзного подчинения профилакторий. Охрана вся вооружена, никого постороннего и близко не пускают! И правильно, мало ли какой теракт? У нас ведь тут, в степях, кого только нету! Казаки-красновцы, что с немцами не успели уйти, крымские татары беглые - ну, кто выселяться не захотел, сбег.
- Да уж, да уж, - понятливо покивал молодой человек. - Вижу, у вас тут не забалуешь. Ну, тетя Глаша… на посошок, да спать? Темно уже, хоть глаз выколи.
- А тут всегда так, это ведь у вас, в Ленинграде, говорят, летом ночи белые.
Улыбнувшись, Василий отправился спать, а утром, проснувшись и наскоро перекусив свежим творогом, взял полотенце и сразу же отправился на пляж.
- Вася! - выглянув в окно, закричала тетка Глафира.
Постоялец замедлил шаг, оглянулся:
- Да, теть Глаша?
- Я ведь сегодня на рынок опять… Как явишься - ключ вон тут, за рукомойником будет, на гвоздике.
- Хорошо, тетя Глаша, найду.
Пляж еще был пустынным, не считая отправлявшихся за уловом рыбаков, и ленинградец, быстро выкупавшись, с удовольствием улегся на теплый песочек, любуясь колхозными баркасами под белыми парусами. Конечно, не особенно-то они были и грациозны, но все-таки - паруса, романтика! Еще б матюги убрать, да треск двигателей, да запах солярки… Ага, а вон мотобот проскользнул… красивый такой, и тоже с парусом - косым, как у шхуны. И на корме крупными белыми буквами - "Эспаньола". Ну, прямо "Остров сокровищ".
Молодой человек вернулся на Ворошилова к обеду и, уже подходя к дому, заметил сидевшего на лавочке человека в светло-сером костюме и белой, распахнутой на груди, сорочке. Крепенький такой мужичок с седыми висками и круглым, тщательно выбритым, лицом.
- Здравствуйте. Не подскажете, Глафира Петровна когда явится?
- Да скоро. Вы в дом-то заходите, подождите.
Взяв за рукомойником ключ, Василий снял навесной замок:
- Вот. Посидите пока на веранде. Может, кваску?
- Лучше уж водочки! - тщательно затворив за собой дверь, улыбнулся мужик. - Ладно, шучу. Ну, здравствуй, Василий!
- Здравия желаю, товарищ подполковник!
- Полковник уже… Да ты не журись и не вытягивайся… Дай-ка, хоть тебе обниму… Сколько ж мы не виделись-то? С фронта!
- С фронта… С мая сорок пятого… нет, с июня. Ну, Николай Иваныч… Эх!
Они обнялись, хлопая друг друга по плечам, как старые, давно не видевшиеся друзья…
- Ну, пойдем, Николай Иваныч, ко мне… Посидим, погутарим. Хозяйка моя, думаю, еще не скоро явится. А может, по стопке?
- Нет, - полковник резко тряхнул головой. - Нельзя мне сегодня - совещание в районе, у Первого. Да и разговор у нас пойдет очень и очень серьезный.
- Даже так?
- А ты думал, я тебе просто так из Питера выдернул? Спасибо, что не отказал, приехал…
- Николай Иваныч!
- Как там у вас, на Литейном, дела?
- Да как и у вас. Слухи ходят, милицию под себя подгребать собрались.
- Об этом и у нас говорят… Ладно, давай ближе к делу.
- Внимательно вас слушаю, товарищ полковник.
- Ой, достал уже… Ты-то по званию сейчас кто?
- Капитан.
- А что майора не дали? Ладно, у вас там свои кулики. Так вот, слушай… в общем, есть тут у нас одно заведение.
Василий усмехнулся:
- Профилакторий?
- Откуда знаешь?
- В поезде разговорился с одним. Да и тут кое-что расспросил, у тетки Глафиры.
- Ты поосторожней с расспросами-то, дело - серьезнее некуда. И, понимаешь, почти совсем не на кого опереться - пришлось вот тебя вызывать.
- Своих оперативников, значит, нет?
- Да, как грязи! - полковник неожиданно помрачнел. - Только верить никому нельзя… почти никому. Нет, есть, конечно, опытные, хорошие парни, но тех здесь знают уже, в прошлом году банду Азамата-татарина брали.
- Азамат-татарин?
- Да был тут такой фашистский прихвостень. Через него мы на некого Аслана вышли, тоже, похоже, из выселенных, но кто-то ему все документы выправил - не подкопаешься, тем более - покровителей высших имеет, но об этом позже. У Аслана этого суденышко имеется, как буксир оформлено, на самом деле - мотобот с парусным вооружением шхуны.
- Не его ль я сегодня видел? Часом, не "Эспаньола" называется?
- "Эспаньола"… Тут у нас картину в прошлом году крутили - "Остров сокровищ". Трофейную или нашу, уже и не вспомню… А я смотрю - наш пострел везде поспел! Ты, капитан, времени даром не теряешь. Ладно, продолжим. Мотобот этот давно уже был в кое-каких делишках замечен… а трогать не позволяли - чуешь, к чему клоню?
Василий молча кивнул.
- Так вот, - полковник вытащил портсигар, закурили. - А в начале мая я через своих людишек узнал, что два трупа на "Эспаньоле" этой чертовой появилось. Насквозь криминальные трупы… Аслан с Генкой Фасгеевым… Фосген кличка, так, блатата дешевая, но подвизался… видать, не поделили что-то.
- Так это прямое милиции дело! - ленинградец улыбнулся и стряхнул пепел. - Пусть уголовка и занимается.
- Я тоже так поначалу подумал, что чистой воды уголовщина, но… Знаешь, Аслан-то, как недавно выяснилось, был тесно с Азаматом связан. Теснейшим образом.
- Ясненько, - потер ладони Василий. - Не пойму пока только - при чем тут профилакторий?
- А вот сейчас поймешь! Мотобот этот, "Эспаньола" чертова, несколько раз переправлял в профилакторий людишек… очень странных людишек.
- Что за людишки?
- Не знаю, мой человек их мельком видел. Молодые, некоторые даже очень - подростки, дети, по-русски говорят так, что и не поймешь. Так вот, пару раз их в профилакторий доставили - прямо к их мосткам, к воротам, оттуда сразу же охранники вышли, людишек увели быстренько. А потом - опять таки мой человек видел, как ночью из профилактория на мотобот какие-то ящики тащили. Тяжелые. Смекаешь?
- Оружие!
- Именно! А молодежь эту непонятную в банду готовят. В профилактории промывают мозги… Целая шайка там. Окопались! Не устроили бы заваруху какую, вот чего боюсь-то.
- Так и доложил бы, Николай Иваныч!
- Доложил уже. Посмеялось надо мной начальство да рявкнуло - профилакторий не сметь трогать, не по Сеньке шапка! Мол, такие там люди лечатся, такое покровительство из самой Москвы. Туда ниточки тянутся. Да и местные… Сытиков Николай Николаевич - второй секретарь обкома - и тот…
- А сам… что? Абакумов?
- Виктор Семенович либо не знает, либо не хочет знать… Одна надежда - Огольцов. Знаешь ведь его?
- Сергея Иваныча? Он же теперь зам по общим вопросам.
- Вот-вот… с ним-то и удалось связаться, он и дал добро. Мол, узнаешь чего конкретно - тогда поддержу, действуй.
- Ну хоть так, - облегченно улыбнулся Василий. - Огольцов - поддержка серьезная.
- Да. Но только все знают, что с Абакумовым они не в друзьях. Ох, Сергей Иваныч… не слетел бы ты раньше времени.
- Товарищ полковник… а человек ваш, ну этот, о котором вы…
- Нет больше моего человека, Вася! - с горечью промолвил гость. - Неделю назад в море выловили. Со стрелой в груди - так-то!
- Со стрелой?!
- Точно - крымские татары это, прихвостни фашистские… Агент-то погибший мне не чужой был… племянник внучатый, Алешка… И я ж его сам… Думал, выполнит задание, потом звание, служба… Будет хоть на кого опереться. Ан не получилось. Ну что ты так смотришь, Василий? Черт с ним, давай, тащи свою водку.
Дальше уже продолжили за бутылкой, впрочем, недолго - полковник и в самом деле спешил, тем более, обещал еще раз заглянуть уже завтра.
- Примерно вот в это же время и загляну, ты жди, Вася.
- Дождусь, - улыбнулся Ганзеев. - Уж мы завсегда гостям рады.
- И я тебе кое-что интересное привезу… Тоже рад будешь.
- Так, может, мне того… - Капитан задержал гостя в дверях. - К мотоботу подходы прикинуть.
Николай Иваныч махнул рукой:
- Попробуй. Да и вообще, прикинь, что к чему. Только на рожон не лезь, и завтра мне все доложишь.
Ближе к вечеру, надев новые туфли и широкополое соломенное канотье, прикупленное здесь же, на местном рынке, Василий отправился на пляж, только не на общий и, упаси боже, не на санаторский, а чуть подальше - поближе к колхозным баркасам, к пирсу, около которого покачивался на мелкой волне мотобот с романтическим названием "Эспаньола".
На рожон, как и приказал полковник, не лез, в матросы или, там, в мотористы не набивался, просто наблюдал за корабликом… и за тем, кто к нему подходит. Никто так и не подошел, а на мотоботе явно чинили двигатель - меж каютой и люком в машинное отделение проворно летал какой-то по пояс голый парень с глуповатым лицом, затейливыми наколками и с шикарным чубом. То ключи какие-то приносил, то пиво…
Потом на палубу выбрался пожилой крепыш, крепко измазавшийся в машинном масле:
- Кешка, ветошь подай. И папиросы.
- А папиросы-то я откуда тебе возьму, Палыч? - изумился молодой вьюнош. - Ларьков тут нету.
- Так у тебя ж были.
- Так скурил все!
- Экий ты… Ну так стрельни у кого-нибудь, что рот-то раскрыл?
- Стрельни… Попробую.
Спрыгнув на причал, Кешка проворно побежал к берегу, к только что подошедшим пацанам-подросткам:
- Здорово, парни, курева дайте! О! Благодарю…
Уже начинало темнеть, и на пирсе зажглись огни, в свете которых из кормовой каморки-каюты вновь показался Кешка, только на этот раз - приодевшийся франтом: в тельнике и черных матросских клешах. Ну и чуб, само собой, был тщательно расчесан… правда, лицо от этого умнее не стало. Этакий сельский гопник.
- Че, Кеша, в клуб? - закричали подростки.