- Бражки? Это я сейчас… мигом…
Парень исчез за дверью, и Ратников продолжил беседу:
- Ну? Дальше-то что? Ты говори, говори.
- Угостил щербетом, потом проводил… про тебя выспрашивал.
- Выспрашивал?
- Ну, дома ли, мол? Я сказал - не знаю, а он - мол, поглядим. Мол, хозяин его тебе одну вещицу продал, да по недогляду - плохую. И надо бы заменить. Я его к нашим воротам и привела, коли такое дело. А тебя, Мисаиле, не было, и хозяйки не было, вообще почти никого… А парень этот мне - проведи да проведи в дом. Я - девушка честная, не стала - человек-то чужой. А он и не упрашивал, улыбнулся, сказал - нельзя, так нельзя. Но, мол, хозяин его гневаться шибко будет, мол, хоть одним глазком взглянуть бы… И знаешь, даже ведь не знал, какая вещь, вот! Говорит, хозяин спохватился да забыл сказать… а он спросить позабыл - чучело.
- Что же, он тебя так и попросил - найди то, не знаю что, да принеси взглянуть? - удивился Ратников.
- Ну, почти что так, - девчонка кивнула. - Сказал - увидишь какую-нибудь необычную редкую вещь, ее и неси… Я и принесла. Дощечки эти… рисунок.
- А он что?
- Да ничего. Осмотрел все внимательно, да вернул. Сказал, что все накрепко запомнил и хозяину скажет.
- Ишь ты. Ладно. А больше парень этот сюда не приходил?
- Да нет. Может, придет еще? Ты, Мисаиле, скажи, если что не так…
- Он про себя-то хоть что-нибудь говорил?
- Не… Про меня больше, - девушка вдруг зарделась. - Какая я красивая, да какие глазам у меня красивые, да косы… Мол, никогда он таких дев красных не видел.
- Оно понятно. А как выглядел, говоришь? Приметы какие-нибудь запомнила?
- Конечно, запомнила, нешто я дура?
- Ну-ну?
- Светленький, глаза большие, серые… И это - в шапке!
- А кафтан, кафтан какой был?
- Темный… кажется.
- А может, армяк?
- Может… у-у-у-у…
- Да не реви ты, сколько можно уже говорить? Где там этот чертов Утчигин с бражкой?
"Чертов Утчигин" ворвался тут же, словно бы стоял за дверью. Ухмыльнулся, поставив на стол глиняную большую корчагу:
- Вот она, бражка-то! Вкусная.
- Ты уже, я смотрю, попробовал!
- А чего же? Нешто какую-нибудь гниль нести? Счас, разолью, подставляйте кружицы… А эти-то сойки, слышь, Мисаиле, Уриу с Джангазаком, по двору ходят, облизываются, с золотарем каким-то болтают.
- С золотарем?
- По запаху чувствуется. Я ему сказал, что у нас выгребные ямы почищены, чтоб не стоял зря… Эй, эй, Мисаил! Куда ты?
Выскочив во двор, Ратников сразу же увидел стоявшего у ворот Кольку Вонючку, и помахал золотарю рукой.
Подойдя к крыльцу, юноша поклонился и вытащил из-за пазухи пахнущую дерьмом - а то чем же? - тряпицу. Развернул:
- Это ты искал, господине?
Ратников застыл на секунду. А затем на радостях едва не закричал "йес!".
Он, конечно, надеялся отыскать какие-нибудь характерные осколки - от шприца или даже иглы. Или еще что-нибудь. Но вот такое…
Использованные женские прокладки! С "крылышками"!
- Ну что, медсестричка, попалась?!
- Что, господин?
- Ты где это нашел, парень?
Часа три Ратников просидел в харчевне. В той самой, мусульманской, что располагалась напротив обширного подворья уважаемого в городе работорговца Эльчи-бея. Сидел на террасе, хоть и холодно было, потягивал щербет, смотрел… На что надеялся? Что хотел увидеть? А бог его знает. Просто не мог спокойно дома сидеть. Ждал. И дождался.
- Хэй, Миха, друг! Ты что здесь уши морозишь? Господи… гадость какую-то пьет… Что, арьки не наливают?
- Так здесь арьки нет - магометане все же.
- Это они тебе сказали, что нет?
Усмехнувшись, князь дядя Миша Черниговский хлопнул Ратникова по плечу:
- Э, друже! Плохо ты людишек знаешь. Пошли-ка, зайдем.
Михаил досадливо закусил губу, думая, как бы побыстрей отвязаться от надоедливого собутыльника. Все ж придется с ним выпить - иначе никак.
- Ладно, сейчас… - Молодой человек обернулся… и увидел, как из распахнувшихся ворот со двора Эльчи-бея выехали сани, в которых, укрывшись рогожкой почти до плеч, сидела молодая и красивая женщина - Алия!
Она, она, Ратников узнал бы эту чертову медсестру и лет через тысячу!
Мало того, рядом с санями гарцевал всадник - уверенный в себе мужчина на вороном коне… Йисут!
Господи, вот только этого еще не хватало. Что же, получается… Потом! Все - потом. Сейчас некогда рассуждать - вперед!
- Ты что встал-то? - обернулся от дверей корчмы князь. - Знакомых кого увидал?
- Да… знакомых…
Быстро вскочив в седло, Михаил погнал коня следом за санями. Оно, конечно, где-нибудь в степи или в лесу такой трюк явно не удался бы - средневековые люди (не йисут, так возница) срисовали б погоню враз. Но вот здесь, в городе… Здесь еще можно было подергаться. Тем более, что ехали-то злодеи недолго - миновав площадь у церкви Хевронии, обогнули мечеть… И вот уже заворачивали на постоялый двор, шумный и многолюдный… а у коновязи их поджидал Окунь Рыбаков!
- За кем-то следишь? - как всегда, неслышно, возник за спиной галицкий кондотьер Корягин.
Ну, как же без него-то? Теперь все в сборе… Ан нет, не все…
- Эй, Миха! Ты куда умчался-то?
Вот теперь - все.
- Да я, дядя Миша, так… думал, что знакомые. Показалось. Другого вот знакомца встретил…
Корягин тут же поклонился и приосанился:
- Пахомом меня зовут. Пахом Сердитый, боярин из псковских земель.
- Из псковских, гришь? - князь Михаил рассмеялся. - Далеко ж тебя занесло, боярин. Ладно, коль ты Михе друг, так пошли, выпьем. Посмотрим, какой ты сердитый.
- Дядя Миша, - покусав ус, решительно промолвил Ратников. - Мне сейчас помощь твоя нужна. И твоя, боярин, тоже.
- Что за помощь? - разом спросили оба.
- Обычная, - Михаил усмехнулся. - Попрошу вас собраться со своими людьми у восточных ворот. Конно, людно и оружно.
- У меня и людей-то нет… - тихо промолвил Корягин.
Ратников кивнул:
- Знаю, сам-так приходи. И это… - он понизил голос до шепота, так, чтоб только кондотьер и слышал: - Все же попроси кого-нибудь за Окунем присмотреть… и за теми, которые с ними вместе. Дева там одна и монгольский князь.
- Уже присматривают.
- Славно. Прикажи тогда, пусть, если что - монгола задержат. Насколько выйдет.
- Понял - скажу. Значит, у восточных ворот ждать?
- О чем это вы там шепчетесь?
- О девках говорим, дядя Миша. Стыдно вслух рассуждать.
- Стыдно - у кого видно! - князь захохотал на всю улицу, так что даже присели привязанные у коновязи кони. - Ладно, поехал я за своими. Заодно - вооружусь.
- Кольчужку натяни, князюшко!
- Вот даже так? - покачал головой Корягин.
Миша скривился:
- А ты думал?
Метнуться к усадьбе да взять с собой Утчигина с парнями - Джангазаком и Уриу - времени много не заняло. Парней, конечно, не хотелось брать, да уж увязались - не прогонять же. Да и не стоило прогонять, кто знает, как там еще все сложится - лишняя пара рук никогда не помешает, тем более Джангазак с Уриу - стрелки меткие. Монголы все меткие, с детства белок в глаз бьют.
"Боярин Пахом Сердитый", Савва, и черниговский князь со своей свитой послушно дожидались у восточных ворот. Корягин, как и предупреждал, явился один, да зато аж с двумя саблями, у князя же было человек с дюжину. Плюс еще сам Михаил с Утчигином и парнями - вполне хватало для лихого рейда.
Не останавливаясь, Ратников махнул рукой:
- Поехали!
Словно Гагарин в космос отправился.
Конники рванули с места, помчались, поднимая копытами сверкающую снежную пыль.
- Эй, Мишаня-а-а! - догнав, заголосил князь. - Далеко ехать-то?
Ратников оглянулся на Утчигина, хотел спросить - помнит ли он путь, на котором встретил того, кривоногого, с подарком от йисута. Хотел спросить… но не стал, осекся вовремя. Ну, конечно же Утчигин все прекрасно помнил, и сомневаться в том - значило сильно обидеть парня. Люди тех времен помнили каждую мелочь, могли и через двадцать лет вспомнить все в мельчайших подробностях, ведь от этого часто зависела жизнь.
- Там, на холме, сворачиваем, - придержав коня, выкрикнул Утчигин. - Скоро уже. Шесть полетов стрелы - и на месте.
Так и вышло. Правильно все рассчитал этот раскосый степной парень. Вон оно - кочевье - белая юрта на огромной, словно танк прорыва, телеге на шести сплошных деревянных колесах, размерами ничуть не меньше, чем у "Камаза"; за главной юртой, за телегою, виднелись две юрты поменьше, за ними - загон из жердей, дальше уже ельник и степь… а далеко-далеко - темная полоска леса.
- Утчигин… глянь со своими - много ли в кочевье воинов?
Спрыгнув с коней, парни змеями поползли по снегу…
- Предлагаю не спешиваться, а зайти во-он оттуда, с холма, - оценив обстановку, предложил Корягин. - Сверху-то куда как сподручней обрушиться. Да и быстрее.
- Оно верно, - дядя Миша, князь, согласно кивнул и махнул рукой свите. - Эй, робяты! Слыхали, что к чему?
- Слыхали, князь-батюшка.
Тут вернулся и Утчигин, доложил, задорно сверкнув зубами:
- Воинов и с полдюжины не наберется. Но еще есть пастухи.
- Этих сколько?
- Девять.
- Ясно. Вперед! Дядя Миша, князь… ты уж по старшинству - командуй!
Ну, конечно. А как же иначе-то? Раз есть князь - так тому и карты в руки. Иначе - обида не на жизнь, а на смерть. Да оно и не положено, иначе-то.
Князюшка приосанился, покрутил обильно тронутые сединою усы и, выхватив из ножен саблю, бросил: