Решив срезать путь у излучины реки - так было к усадьбе ближе, молодой человек поворотил коня и, спустившись к заснеженной пристани, увидал собравшуюся там чем-то взволнованную толпу.
Кто-то что-то говорил, кто-то крестился, явно было видно - что-то случилось.
- Эй, парень, - спешившись, Ратников схватил за рукав пробегавшего мимо мальчишку. - Что там такое-то? Стихийный митинг против повышения цен за услуги ЖКХ?
- Чего?! - парнишка захлопал глазами.
- Что там такое?
- А-а-а… Иштыма, приказчика господина Эльчи-бея, в проруби выловили. Мертвого.
- Да что ты говоришь!
Михаил аж зубами скрежетнул - вот это была новость!
- И что - совсем мертвый?
- Совсем, совсем.
- И это точно - приказчик Иштым!
- Да точно! Его тут все знают, он здесь, у пристани, когда-то жил.
- Ладно, беги, брат…
Сунув мальчишке маленькую зеленую бусину, кое-где игравшую роль мелких денег, Ратников спустился ближе к реке…
Иштым! Да-а… правильно парень сказал - мертвее мертвого.
- И как же так получилось-то, люди добрые?
- Да говорят, ехал на тот берег, да лошадь поскользнулась на льду. Приказчик в седле не удержался - и прямо в прорубь.
Прямо в прорубь - вот так-то! Как-то он уж очень удачно упал. Теперь и впрямь все концы - в воду.
Глава 14
Зима 1246 года. Сарай
КОСИЛ ЯСЬ КОНЮШИНУ…
А тут и не дальние дали,
Да глушь - заповедный удел.Александр Твардовский.
Памяти Ленина
- Колька Вонючка? Фу-у-у… Не будем мы его иск… А это правда - дирхем? Настоящий?
- Хочешь - на зуб попробуй! Только смотри, не проглоти, - усмехнувшись, Ратников швырнул серебряху рыночным мальчишкам, с которыми давно уже стоял на углу - болтал, пытаясь выведать кое-что важное. Кое-кого отыскать пытался.
- Уу-у! Настоящий! - один из пацанов подхватил брошенную монетку, куснул и, едва не сломав зуб, растянул в довольной улыбке щербатый рот.
- Я смотрю, ты частенько дирхемы на вкус пробуешь!
- Так ведь и надо - у нас тут не забалуешь!
- То не только у вас… - Ратников чуть не сказал - "в Орде", но быстро поправился, - "…в татарах".
А получилось бы нечто типа временнообязанных крестьян, едущих на заработки куда-нибудь в Санкт-Петербург: "Вы откель, люди добрые? Да с Ленобласти. А куда путь держите, страннички? В Ленинград-город, к барыне!"
Так обычно в советские времена "исторические" романы и стряпали, изображая жадных и властолюбивых князей-"братков" "крупными государственными деятелями", озабоченными "внешней и внутренней политикой Древней Руси". Скажи такое, к примеру, хоть тому же Александру Грозны Очи, так он и не поймет, о чем и речь.
- Ты, осподине, тут маленько постой. Мы счас…
- Маленько постою, - ухмыльнулся молодой человек. - А не дождусь вас, так без дирхема останетесь.
- Хэ! Так вот же он, дирхем - у нас!
- Один - да. А второй - вот он! - вытащив вторую монетку, Миша пустил зайчика прямо самому наглому в глаз.
Мальчишка прищурился, склонив вихрастую голову набок:
- Ой, осподине… Вправду, ежели Вонючку приведем, дашь?
- Чтоб мне сдохнуть! - Ратников размашисто перекрестился на дальнюю колокольню. - Ну, что встали-то, пионеры юные, головы чугунные?
- Какие головы, осподине?
- Бегите уже, говорю - долго вас ждать не буду.
Лениво потянувшись, Михаил шумно вздохнул и, запрокинув голову, посмотрел в высокое морозно-голубое небо. Ах, какой чудесный выдался нынче денек! Солнечный, искристый, так, что на сугробы смотреть больно. И снег - чистый-чистый, но вовсе не белый, а разноцветный, совсем, как на картинах импрессионистов, переливающийся всеми оттенками радуги: под ногами - голубоватый, на крышах - сияющее-золотой, на ветках деревьев - жемчужно-розовый, под полозьями пронесшихся мимо саней - изумрудный… это все - на солнце, а в тени - темно-голубой, пурпурно-фиолетовый, синий…
- Привели, осподине. Дирхем давай!
- Хм… - Оторвавшись от вдумчивого созерцания снега, молодой человек скептически оглядел подбежавших ребят и усмехнулся. - Ну и кто из вас Колька?
- Я Колька.
Выступивший вперед подросток казался постарше и посерьезней других, темный кафтан его был подпоясан узеньким щегольским шнурком, серые глаза смотрели внимательно и даже с некоторой затаенной насмешкой.
- Значит, ты…
- Да. Золотарь. Недоросли Вонючкой прозвали - не от большого ума.
- Ага…
- Осподине! Дирхем-то гони, обещал ведь, на церкву крестился.
- Обещал - получите… - Ратников быстро швырнул мальчишкам монетку. - Все - пошли прочь. А к тебе, вьюнош, у меня одно дело есть.
- Что еще за дело? - Подросток подозрительно сморщился.
- Ты ведь не сам по себе золотаришь - в артели?
- Ну да, так.
- И часто выгребные ямы чистите?
- Да как позовут, - парнишка шмыгнул носом. - Сейчас-то - самое время, подмерзло все.
- У Эльчи-бея когда в последний раз чистили?
- У Эльчи-бея? - золотарь тряхнул головой и неожиданно рассмеялся. - Ну, ты господине, и скажешь! У Эльчи-бея, чай, для такого дела рабов хватает, зачем ему нас звать?
- Я понимаю, - терпеливо кивнул молодой человек. - Но ведь вы все дерьмо в одно место свозите… и вы, и рабы. Так?
- Так. Попробуй-ка не туда вывалить - живо хребет сломают. Следят!
- Правильно делают, - Ратников усмехнулся и подмигнул. - Заработать хочешь?
- Хочу. А что надо-то? Яму у тебя вычистить? Так это запросто, только подождать малость придется, сегодня - воскресенье, а завтра мы Хакиму Щитнику чистим, потом…
- Подожди, подожди, - махнул рукой Михаил. - И вовсе не надо мне ничего чистить - с чего ты взял? Просто одну вещицу ищу…
- В выгребных ямах… понятно.
К большому удивлению Ратникова, золотарь ничуть не удивился.
- Бывает, обращаются люди… уронят что-нибудь, потом ищут. Мы не отказываем. За особую плату, конечно.
- Десять дирхемов!
- Дюжина!
- Согласен. Сговорились?
- Сговорились. Так что искать-то? И где?
После беседы с золотарем Колькой Вонючкой Ратников выпил в ближайшей корчме две кружечки пива - как раз наварили к Сретенью Господню, купил каленых орешков и, отвязав лошадь от коновязи, неспешно забрался в седло и поехал домой, на усадьбу. Ак-ханум сразу после обеда собиралась с визитом "в Орду" - в кочевье - к царевичу Сартаку, так, на беседу, без всякого особого дела. А поскольку там же, в кочевьях обретались и какие-то послы, то и явиться надлежало как следует - со свитой и всем светским блеском. Ратникову в таких случаях следовало одеть доспехи, которые он называл гламурными - ярко-начищенный сверкающий панцирь, для боя малопригодный, поскольку маловат да и тяжел слишком.
- Эй, Миша, друг!
Черт! Его только сейчас и не хватало… Опять будет заставлять пить! Однако и пренебрежение выказывать - негоже.
Молодой человек поспешно изобразил на лице радость:
- Дядя Миша! Князюшка! Вот так встреча. Ты куда это собрался-то? В церковь, поди?
- Из церкви уже и еду да гадаю - с кем выпить? - князь Михаил Черниговский остановил коня и, хлопнув приятеля по плечу, радостно засмеялся. - А я-то думаю - ты это или не ты? Издаля еще заприметил. Ну пойдем, пойдем в корчму, друже… тут есть хорошая…
Князь Михаил уже освоился в Сарае настолько, что "хорошая" корчма для него стояла буквально на каждом углу. Его даже в мусульманских заведениях знали - наливали и там безвозбранно, чем вызывали злобное негодование ортодоксов. Что и говорить - этот удивительно безалаберный князь умел наживать врагов на пустом месте. И все же, Ратников искренне считал его совсем неплохим человеком… особенно, по сравнению со всеми прочими князьями - алчными и сребролюбивыми "гусударственными деятелями". Вот именно так - "гусударственными" - от слова "гуси лапчатые". Ой, те еще были гуси! Взять хоть того же "гусара" Ваську Углицкого или "пучеглазую гниду" - ростовского Василько.
- Ась? - сдвинув набекрень богатую, отороченную собольим мехом шапку, князь Михаил приложил руку к уху. - Ты чего сейчас сказал-то?
- Говорю, что-то давненько углицких с ростовскими не видал.
- Тьфу-ты, тьфу! - заплевался князь. - Век бы их, сук, не видеть. Да пойдем в корчму-то, пойдем… с лошади-то слезай, приехали, вон коновязь-то! Кстати, как боярыня твоя поживает, Ак-ханум-краса?
- А, скучает, - Ратников совершенно искренне вздохнул и пожаловался: - Вчера вечером арьки бурдюк в одно лицо опростала и не поморщилась.
- Иди ты?! - не поверил Михаил Черниговский. - Неужто, целый бурдюк?
- Целый, целый…
- Да-а-а… Горазды девки мунгальские пить - ни один мужик не угонится.
- Говорят, Угедэй, хан их прежний, как раз от пьянства помер.
- Хороший, видать, был человек. Не как эти гниды… Ладно, пес с ними, выпьем… Эй, корчмарь! Корчмарь! Теребень! Вина тащи живо!
Все же завалились в корчму, уселись, опрокинули сразу по кружке, зажевали капусточкой. Князь снова потрепал собутыльника по плечу:
- Эх, Миха! Как жизнь-то?
- Да по-всякому. Ты-то как? Все дела свои сладил?
- Сладил бы - так тут не сидел, давно б на свободный стол подался, - князь мечтательно закатил очи. - Йэхх!!!
- А есть - свободный-то? - подколол Ратников. - Чтой-то плоховато верится.
- А как царь ножкой топнет - так стол свободный и будет. Хошь - тверской, хошь - владимирский…
- Уж так-так и владимирский?