Ага - вот и кирпичи, и… гауптвахта! Действительно, чем-то похоже: строгое кирпичное здание, как видно, недавно выстроенное, одноэтажное, приземистое, без всяких архитектурных излишеств. Окна из темного стекла забраны фигурными решетками, выкрашенными в матово-черный цвет, дверь тоже черная, металлическая. Интересно, что у них здесь? Караульное помещение? Офис? Наверное, и то, и другое, но на гауптвахту смахивает сильно - прав шоферюга, подметил верно.
Ага! Вот и охранники - не густо, не густо, всего-то трое, включая того, в спецовке - Филимона, который тут и был, судя по всему, за старшего. Двое других - ничем не примечательные качки-станичники, из таких обычно получаются либо мелкие бандиты, либо охранники, либо водители при среднего масштаба шишках: одинаковые короткие стрижки, курточки, штанишки спортивные, одинаковые мысли: "крутая" тачка, "много бабла" и "зажечь в Турции" - предел жизненных мечтаний.
- Значит, Гоша, ты сегодня - по периметру, - смачно зевнув, Филимон принялся распределять дежурства. - А ты, Василь, как понимаешь, - здесь. На воротах, ну и присмотришь, знаешь, за кем.
- А что, их разве не заберут?
Так-так-так! Миша тотчас же навострил уши!
- Не сегодня. Завтра, может быть. Опасно сейчас светиться - повсюду пацана какого-то ищут.
- А тут их не опасно держать? Вдруг менты? Скажут, откройте-ка…
- Не скажут. А скажут - ты тоже скажи, что ключи у меня. Приеду, разрулю. Все! Что-то ты больно разговорчивый стал, Василь, а? Надоело? Или платят плохо? Так не стесняйся, скажи.
- Да нет, что ты, Филимон, что ты! - охранник резко пошел на попятную. - Я так просто спросил.
- А ты не спрашивай, а исполняй. Спрашивать потом будешь, когда начальником станешь… может быть.
Ухмыльнувшись, Филимон достал сигарету и закурил. Задымил и один из охранников - Василь. Гоша же, похоже, что табаком не баловался.
- Ну, собака поела? - сплюнув, осведомился старшой.
- Поела, наверное… - Паша пожал плечами. - Пойду, посмотрю… Пса-то потом у ворот привязать?
- Зачем? Пущай по территории бегает, местных прохиндеев пугает - заколебали уже тут шастать. Скорей бы забор доделали…
Охранник ушел в "караулку"… или "гауптвахту"… и почти сразу же вывел оттуда огромную немецкую овчарку на длинном поводке.
- Ну, Мадрас, погуляй… - наклонившись, мордоворот отцепил собачинищу, и та, помахав для начала хвостом, вдруг насторожилась, повела мордой в ту сторону, где прятался Миша, зарычала, пару раз гавкнула и вдруг опрометью бросилась к бараку.
Ратников даже предпринять ничего не успел, как овчарища, ловко запрыгнув в окно, встала перед ним, угрожающе щеря зубы!
Тьфу ты! Вот это называется - попал! И не дернешься…
- Тихо, Мадрас! Сидеть!
Собака послушно села, а к Мише уже подходили двое - Гоша и Василь. Филимон же дожидался снаружи.
- Ага! Попался, ворюга. Счас будем морду бить. А ну, вылезай!
- Ох, мужики, мужики, - исподлобья посмотрев на задержанного, старшой сокрушенно покачал головой. - Как вы уже заколебали, а?! Ловишь вас, ловишь… А вы все лезете, лезете!
- Я только хотел путь спрямить!
- Счас мы те спрямим!
- Тихо, парни! Вам что, слово дали?
Дождавшись, когда бойцы заткнулись и смущенно потупились, Филимон спокойно продолжал дальше:
- На бомжа вроде не похож… Слышь, мужик, ты вообще - кто? Отдыхающий?
- Отдыхающий.
- А у кого остановился?
- Ни у кого. К сыну в лагерь приехал. Говорю же - путь хотел спрямить.
- Ага… в лагерь, значит, - покладисто покивал Филимон. - Что ж, бывает. Придется штраф заплатить - здесь частная территория.
- А… а много? И - можно ли в рублях?
- В рублях даже лучше будет, - начальник охраны поощрительно ухмыльнулся. - Пятьсот рублей - и гуляйте себе за ворота. Иначе будем с милицией разбираться - намного дороже выйдет.
- Пятьсот рублей, говорите? - с облегчением переведя дух, Ратников вытащил из кошелька пятисотку… - Вот, пожалуйста.
- Спасибо, - Филимон только что не поклонился. - Квитанцию вам выписывать, уж извините, не будем. Идемте за мной…
И тут вдруг зазвонил телефон, не у Миши - у старшого. Не вовремя зазвонил, блин…
- Сестричка наша явилась, - сказав пару слов, Филимон убрал трубку. - Срочный анализ сделать надо… Ладно, пошли.
Василь отворил небольшую железную дверцу - кроме ворот, оказывается, была и такая. Ратников посторонился, галантно пропуская во двор пришедшую молодую даму в летнем белом платье и легкой косыночке, с глазами…
Глазами-то они и встретились!
Михаил сразу узнал Алию - ту самую медсестричку, преступницу, едва не погубившую когда-то Артема и отделавшуюся условным сроком!
Женщина - это было видно - тоже сразу же узнала Ратникова, только почему-то ничуть не удивилась, лишь холодная улыбка скользнула вдруг по ее тонким губам.
- Здравствуйте, Михаил…
- День добрый…
Миша уже собрался пройти…
- Вы знакомы? - резко насторожился Филимон.
- Знакомы, знакомы… Взять его! Живо!
- Мадрас! Фас!!!
Могучая псина прыжком сбила Михаила с ног, задышав в лицо, оскалила зубы… На запястьях противно щелкнули наручники.
- Куда его?
- Туда же, куда и всех.
- Слышь, Алия… а его ведь искать будут.
- Будут, будут, - ухмыльнулся Ратников.
Медсестра злобно дернулась:
- Пусть! Исполняйте сказанное!
- В камеру его, парни.
Буквально через минуту столь глупо попавшийся Ратников был водворен в узкую железную клетку, где, кроме него, сидело еще трое - двое молодых парней и девушка, все в каких-то пижамах.
Вот, сволочи, сообразили же - девчонку с ребятами посадить!
Лязгнул засов… Миша дернулся… Опаньки! А ведь обыскать-то его в суматохе забыли! Нет, кошелек-то забрали, а вот мобильник позади, на ремне - не нашли… если он, правда, не вылетел в траву… Ура! Не вылетел!
Ратников уселся, подтянул колени, переведя скованные наручниками руки вперед, потом повернулся спиной к парням:
- Мобилу у меня достань, уважаемый.
- Чегой-то? Не врозумлю, что просишь-то, господине?
Михаил похолодел, услыхав знакомый говор… та-ак… понятненько, кто такие эти узники и откуда взялись…
- На ремне мовом возьми вещицу.
Парень послушался… вытащил трубку…
- Теперь - дай.
- Благодарствую…
Теперь выщелкать Ганзеева… ага… вот он… Ну, возьми же трубку, возьми…
- Тут такое дело. Слушай внимательно, Ганс…
Да-а… а завтра, между прочим, в Темкином лагере родительский день.
Не прошло и получаса после сделанного звонка, как снаружи послышались завывание сирены и усиленные мегафоном голос…
- Ничего! - Ратников улыбнулся упорно молчавшим сокамерникам. - Сейчас вызволят нас, вызволят.
Парни ничего не ответили, а девушка истово перекрестилась.
И тут распахнулась дверь, в камеру ворвался Василь… или Гоша.
Застыв на пороге, врубив свет, почесал голову…
- Блин… чего тут надо разбить-то? Ага…
На гвозде, вбитом в дверной косяк, висели три браслета - синий и два коричнево-желтых.
- И зачем их бить? Ну, раз сказано…
Ратников распахнул прищуренные глаза, закричал что есть мочи:
- Эй, парень! Парень! Не вздумай!
- Да пошел ты!
С улицы донесся вой сирены. Чьи-то крики. Хруст…
И темнота. Резкая такая, глухая… Словно кто-то вновь вырубил свет, а заодно - и солнце.
Глава 5
Лето. Приазовская степь
РАЗНОЦВЕТНЫЕ КИБИТКИ
Он шел на Одессу,
А вышел к Херсону -
В засаду попался отряд.Михаил Голодный.
Партизан Железняк
- Э, че за хрень? - взволнованный голос охранника прозвучал словно бы где-то в отдалении, вовсе не гулко, не отдался под потолком, нет…
Да и потолка-то никакого не было, а были… звезды! Целая россыпь, они сияли в черном бархатном небе, чуть оттеняя узенький серп месяца.
Ночь казалась теплой, где-то рядом, в кустах неумолчно стрекотали сверчки, горько пахло полынью и пряным запахом привольных степных трав: именно степных, в свете звезд и луны все ж не заметно было никакого леса.
- Черт! - Василь явно чувствовал себя не в своей тарелке, нервно щелкнул зажигалкой, закурил. - Куда все делось-то? Эй… Хорошо, хоть эти здесь.
- Не думаю, что это для тебя так уж хорошо, - усмехнулся Миша. - Ключи есть?
- Какие?
- Такие. Открыл бы клетку!
- Ага, сейчас - бросился! - охранник зло хохотнул. - Может, с вас еще и "браслеты" снять?
- Было бы не худо, - вполне серьезно отозвался Ратников. - Сам же видишь, что тут творится.
- Ничего я пока не вижу.
Василь замолк и больше уже не разговаривал до рассвета, который, в общем-то, наступил очень скоро. Михаил только на минуточку задремал и тут же проснулся от яркого, бьющего прямо в глаза солнышка.
Потянувшись, Ратников подмигнул соседям по клетке:
- Ну что, может, все-таки познакомимся наконец? Меня Михаилом зовут.
- Я - Прохор, - не очень-то приветливо отозвался один из парней. - А то брат мой молодший, Федька, и Анфиска, сестрица.
- Своеземцы? Мастеровые? Холопы?
- Хрестьяне мы, смерды. Во прошло лето, по недороду, с Каликой-боярином составили ряд.
- Ага… рядовичи, значит. И задорого вам боярин землицу в обработ дал?
- Издольщина.
- Понятно. Не шибко-то разбогатеешь!
- Ничо, жить можно, боярин-то был незлобив… Эх, кабы не татары безбожные!