Магазин еще и одеждой торговал, как раз в соседнем с оружием отсеке, и заведовала этой торговлей средних лет худощавая женщина с остатками краски на волосах, видать еще в той действительности красилась.
– Нужно что? – сразу спросила она у меня, стоило мне лишь глянуть на товар. – Зима на носу, запасаться пора.
– Выдадут, – сразу отоярился я от настойчивого маркетинга.
– Форму, – уточнила она. – А к барышням? Что-то приличное нужно.
– Барышень нет, так что не актуально, – сумехнулся я в ответ на ее заявление.
– Это упущение, мужик видный, – чуть добавила она кокетливости, которую я предпочел не замечать. – А тут вот какое-никакое шитье наладили, уже поприличней. Брючата вон шьем из тонкого брезента, не хуже джинсов получаются, куртки кожаные. Тулупчики завезли вон, как раз с утра развесила, видишь?
Она указала тощей рукой с обгрызенными ногтями на вешалки с вполне добротными тулупами, короткими и длинными. Были даже дубленные куртки вроде "бомберов", какие не стыдно было бы надеть даже "по ту сторону". Я даже задумался, как без такого зиму зимовать, лучше ведь и не придумаешь ничего.
Кстати, "брючата из брезента" мне тоже по детству моему вспомнились. Джинсов было не достать, да и денег за них спекулянты просили немерено, далеко не всем по карману, вот народные умельцы из "брезентухи" бурого и зеленого цвета наладили пошив некого их подобия. Даже в моду вошли, помню, бурые еще и "вытирались" на манер пресловутых и желанных американских штанов.
К кое-каким, пошитым на манер "тактических", я даже присмотрелся, цену спросил, которая не отпугнула. На службу их даром не надо, к сапогам лучше всего казенные галифе, а вот так, гулять, например… Буду же гулять. Ходить куда-то буду, наверное. В кабак вон. Или в кино, в котором ночью с "пионерами" бились.
– На кожу посмотри, куртки вон, даже штаны можно пошить, но это уже по мерке, – продолжала просвещать она меня.
Штаны для мотоциклиста хорошо, кто спорит, на "харлее" даром что щитки стоят, а грязь летит все равно. Пригодились бы тоже. Их даже изляпаешь, так тряпочкой протрешь – и порядок.
А вообще много чего пригодилось бы еще. Свитера вязанные, пусть из грубой пряжи, но теплые, лежали стопками. Были вполне серьезного вида бушлаты на вате, на манер армейских пошитые, и простеганные фуфайки со штанами. Нашлись и шапочки "гандонки", на манер вязаных подшлемников, некоторые еще и в маску раскатывались. Когда Федька, обернувшись, увидел, что я такую рассматриваю, он даже не удержался, сказал:
– Хрен ли думаешь, а? Бери, тебе на моце кататься зимой никто на складе маску не выдаст, всю будку выстудишь. Их к сезону разбирают.
– Верно Федька сказал, – поддержал его прислушивавшийся к разговору Слава. – Без маски зимой жизнь не в жизнь.
Пришлось взять, расставшись с десяткой. Я, на самом деле, и сам это понимал, несложно представить результат езды на мотоцикле по морозу без нее. Сунул шапочку в карман, скрутив, решив больше ни на что не тратиться, а то черт его знает, какие счета здесь в кабаках выставлять принято.
– Кстати, а с обувью как? – спросил я у продавщицы на всякий случай.
– Соседний флигель, там Оганесян-сапожник целый цех организовал, – указала она рукой куда-то на стену. – Хорошо шьет, особенно если фасон не сам придумывает, а ты ему говоришь, что нужно. Ну и лавка обувная там есть, хочешь – глянь пойди.
– Ладно, в другой раз загляну. Федь, закончил? – спросил я товарища.
– Ага, почти, сейчас пойдем, – кивнул он и обернулся к продавцу: – Мамед, мешок или пакет дай.
– Где я тебе пачет возьму? – слегка возмутился продавец, заодно проявив свою национальность произношением слова "пакет". – Нет у меня пачет, я тебе что, "Седьмой континент"? Мешок приноси.
– Да забыл я, – досадливо поморщился Федька.
– Мешок дам, другой раз принесешь.
– Давай, потом разберемся.
Федя купил какую-то увесистую железную деталь для машины, как он сказал – про запас, но что именно, я не увидел, а в мешке не поймешь. Разве что вид у него довольный был, видать и вправду нужное.
– Ну что, до машины и в кабак? – уточнил он, когда мы вышли на улицу, на сырой и холодный ветер.
– А есть еще планы?
– Никаких.
– Ну и у меня никаких, – заявил я. – Не вижу ни одного повода, который мешал бы нам выпить.
– Я люблю тебя жи-изнь… – запел Федя – … Что само по себе и не ново! Ну чего встал, пошли скорей, шланги горят и на старый стресс новый накладываться начинает. От "недопила".
– Ты сам шире шагай, – подтолкнул я его. – Давай, как в классике, "А я иду, шагаю по Москве".
– Это ты по Москве, – прервал он меня. – А я с других краев.
– Это каких? – удивился я.
– Пад го-оро-одом Горьким, где люди-и как волки, в рабо-очем поселке па-адруга живе-ет! – протянул он так громко, что какая-то тетка, не ожидавшая приступа Фединого вдохновения, шарахнулась в сторону, чуть не выронив авоську.
– Так это чего, сюда не все из Москвы сыпятся? – удивился я. – Или ты в другом месте вынырнул?
– Из разных проваливаются, – ответил он, поудобней перехватывая увесистый мешок. – Но из Владивостока или Парижа пока не случались, есть какие-то лимиты по радиусу. Так, все больше Средняя Россия, но совершенно вперемешку.
– Хм… – озадачился я. – А вообще какие-то закономерности есть?
– Есть… на жопе шерсть, – вздохнул Федя. – Толку-то с них? Тебе на лекцию идти надо?
– В понедельник надо, сказали.
– Так ты на работе предупредить не забудь, – напомнил он мне. – А вообще за все закономерности там тебе и расскажут. Наверняка кто-то из научников будет, для этого и собирают, чтобы поведать, что у нас тут и к чему. И каким боком. Или раком.
– А больше все же боком или раком?
– Все больше раком, и выходит боком, – усмехнулся он. – Не было, говорят, поначалу у Тьмы такой активности, чем дальше, тем больше проблем от нее. И твари сильнее становятся. Никогда ведь по стенам не ползали, а сегодня, а?
У меня в мозгу намертво отпечатался стоп-кадр, в котором темная и жуткая тварь ползет по потолку с твердым намерением распотрошить меня, наивного. Как вспомню, так мороз по коже.
– Кстати, в понедельник мы выходные, так что предупреждать некого. И незачем, – сказал я.
Машин у рынка немного убавилось, самое торговое время уже прошло, народ расходился понемногу. Сворачивались и торговцы. Несколько колхозников курили папиросы возле большого "студебекера", о чем-то разговаривая и посмеиваясь. На борту грузовика была крупная надпись белыми буквами "Колхоз "Раменское". Лучшая свинина!"
– По субботам мясом хорошо торговать, – кивнул на них Федя, попутно закидывая в кабину мешок с железякой. – А у раменских и вправду свинина самая хорошая, черт знает, что там у них за свиньи.
– Колхоз-миллионер? – усмехнулся я, вспомнив старые формулировки.
– А то! Получше многих живут. Свиньи у них, птицеферму открыли. Уважаемые люди. Отряд самообороны организовали.
– Кстати, Федь, я вот чего спросить хочу, – сказал я, забираясь на пассажирское сидение. – А вообще у вас тут что за государственное устройство?
– В смысле? – не понял он.
– Ну, Углегорск – город областной, так?
– Так, был раньше, до того как люди исчезли.
– А сейчас?
– Сейчас… сейчас он вроде как областной, только область куда меньше. Несколько деревень и городок Захолмье подчиняются, а Сальцеву на область класть вприсядку, сами по себе живут. А пара деревень так под ними числится.
– Не враждуете?
– Если явно, то нет, – сказал Федя, запуская стартер. – А так враждебность есть, как не быть. Главе Администрации такое пренебрежение как серпом по яйцам, он конкурентов вообще не любит, а по мне так и хорошо, что Сальцево есть.
– Это почему?
Машина тронулась с места и покатила со стоянки, пристроившись в зад какой-то потрепанной полуторке с вырванным задним бортом кузова, в котором горкой лежали пустые дерюжные мешки. На них сидел, опираясь на борт, крепкий бородатый мужик с трехлинейкой за плечом.
– Почему? – повторил вопрос Федька. – Да потому что так конфликтов меньше. У нас тут сам видишь, практически социализм, чуть не военный коммунизм. Ну и сбились в кучу здесь те, кто считает такую жизнь в данных обстоятельствах правильной. А все кто не считает, не мутят воду, а перебрались в Сальцево, где живут по своей вере. Чем плохо?
– До драк не доходило?
– С сальцевскими-то? Нет. Мало нас, и так проблем хватает, куда тут воевать. А так всякое бывает. Разведбат постоянно то с бандитами, то еще с кем дерется. Не до Сальцево. Да и народ туда дорогу знает, у кого дела, кто и поразвлечься ездит, и базар там хоть куда.
– Мирное сосуществование, в общем.
– Именно. Сосущее-Ствование. Непонятно только, кто в финале и у кого сосать будет.
– Дойдет до конфликта все же?
– Дойдет рано или поздно, два медведя в одном гнезде – сам понимаешь. То, что до сих пор не сцепились – ваще ни разу не показатель. Все впереди.
Езда была недолгой, только, вроде бы выбрались со стоянки на улицу, разогнались, пару раз повернули, и оказались на Советской, как раз у трехэтажного дома, у которого над дверью висела вывеска с надписью "Шашлычная "Телави". Это было единственным признаком того, что в доме находится пункт общепита, потому что во всем остальном дом напоминал больше всего небольшую тюрьму. И впечатление такое создавали, естественно, мощные решетки на окнах всех этажей, которые вкупе с потемневшим красным кирпичом выглядели мрачновато.