- Господин Мехмед-Хаджи, - сказал он, - я вижу, вы уже догадались, кто здесь находится, поэтому давайте не будем терять время на ненужные церемонии и сразу же перейдем к делу. Мы знаем, что вы прибыли в наше королевство с поручением от нового правительства России. До нас дошли сведения, что новая власть, сумевшая достойно завершить четырехлетнюю войну с Германией, оказалась достаточно благородной, чтобы гуманно обойтись с семьей последнего русского царя. Кстати, пользуясь случаем, я прошу вас передать небольшое послание от моей супруги к ее кузине, императрице Александре Федоровне.
И шведский принц протянул мне небольшой надушенный конвертик, запечатанный печатью с тремя коронами.
- Теперь о государственных делах, - продолжил герцог, - я полагаю, что лучше всех о них может сообщить вам господин Свартц.
Министр государства - так по-шведски звучала его должность - прокашлявшись, посмотрел на нас исподлобья и начал излагать мне, как я понял, официальную позицию шведского правительства на происходящие в России и вокруг нее события.
- Господин Мехмед-Хаджи, - сказал он, - мы с тревогой наблюдаем за тем, что творится в соседней с нами стране. Война, революция, свергнувшая власть царя, потом еще одна революция, беспорядки в столице вашего государства и на его окраинах. Особенно болезненно мы воспринимаем то, что происходит в Финляндии - стране нам не чужой и бывшей когда-то частью шведского королевства.
- А что, собственно, тревожного и необычного происходит сейчас в Финляндии? - спросил я, воспользовавшись тем, что господин Свартц на мгновение замолчал, видимо для того, чтобы перевести дух.
- В Финляндии, господин Мехмед-Хаджи, - сказал шведский премьер, - новые российские власти пытаются с помощью вооруженной силы подавить национальное движение, возглавляемое господином Свинхувудом. Это не может нас не тревожить.
- Но ведь господин Свинхувуд, - ответил я, - это еще не вся Финляндия. Есть люди, которые видят свою страну в составе Советской России. И с их мнением тоже необходимо считаться, не так ли? Да и отряды "шуцкора", которые подчиняются господину Свинхувуду, далеко не овечки. Они неплохо вооружены и сами не прочь уничтожить своих оппонентов. Господин премьер-министр, в своих внутренних делах мы как-нибудь разберемся сами. И нам не доставит удовольствия видеть, как некоторые соседние державы попытаются вмешаться в процессы, происходящие в нашей стране. Мы никому не хотим угрожать, но предупреждаем, что подобное вмешательство не останется без ответа. У нас для этого вполне хватит сил. Я думаю, что господин Свенсон уже рассказал вам о том, какими возможностями сейчас располагает эскадра адмирала Ларионова, а также уже прекрасно показавшая себя в боях под Ригой механизированная бригада Красной гвардии? Если какая-либо страна решит воспользоваться временной слабостью России и пытается поставить под сомнение ее жизненные интересы, то в самом ближайшем будущем эта страна может об этом горько пожалеть.
Не ожидавшие такого жесткого тона премьер-министр и наследник престола переглянулись. Но доводить переговоры до полного разрыва, по-видимому, не входило в их намерения. После минуты неловкого молчания беседу продолжил герцог Вестерботтенский.
- Господин Мехмед-Хаджи, - сказал он, - давайте поговорим о том, что можно сделать для несчастной Финляндии, которую сейчас раздирает смута. Мы не хотим вмешиваться в дела новой России. Финляндия - часть России, мы не намерены оспаривать этот факт. Мы лишь заинтересованы в том, чтобы там не вспыхнуло кровопролитие.
- Я понимаю вас, ваше королевское высочество, - примирительно сказал я, - но оказывая помощь одной из конфликтующих сторон, вы заставляете нас оказывать помощь и другой стороне. А это то же самое, что тушить огонь керосином. Кроме того, возбуждение ненависти по национальному признаку - в данном случае к русским - это плохая идея. Должен вам сказать, что правительство моей страны, придерживающееся принципа равенства всех граждан России вне зависимости от социального происхождения, вероисповедания или национальной принадлежности, будет крайне жестко относиться к попыткам националистов взять власть в любой части бывшей Российской империи. Может быть, лучше снизить напряжение, разоружив обе стороны? И пусть они голосованием на уже назначенных на весну выборах разрешат спор - кому быть правящей партией в Финляндии. Кстати, шведы, проживающие в Финляндии, тоже смогут создать свою партию и принять участие в этом голосовании.
- Это было бы хорошим ходом, - подал голос Карл Свартц, - и мы бы приветствовали подобный вариант. К тому же…
- К тому же, господин премьер-министр, - подхватил я, - война между Россией и Германией закончилась, и Балтийское море вскоре станет свободным для торгового судоходства. Россия остро нуждается в товарах, которые производят в Швеции. Ваши предприятия из-за военных действий не были полностью загружены и несли убытки. Сейчас у них появилась прекрасная возможность заработать.
После этих слов двое пожилых мужчин, внимательно слушавших наш разговор, оживились и переглянулись. Я понял, что это представители промышленных кругов Швеции.
- Господин Мехмед-Хаджи, - сказал один из них, - я являюсь членом правления фирмы "Бофорс". Вы абсолютно правы, война сказалась на нашей промышленности. Правда, наша фирма неплохо зарабатывает на производстве вооружения для королевской армии и флота. Но, действительно, некоторые мощности, по причине войны, простаивают. И мы были бы рады поговорить с представителями вашей страны на предмет возможных заказов. Только, господин Мехмед-Хаджи, вы, как нам кажется, решили использовать для производства необходимых для России товаров мощности германских заводов?
- Вы правы, господин… - тут я замолчал, и представитель фирмы "Бофорс" подсказал мне:
- Юхан Петерсен.
- Так вот, господин Петерсен, - сказал я, - вы правы. Только в настоящее время Германия продолжает боевые действия, и все ее предприятия работают на войну. Возможно, в недалеком будущем, они перейдут на производство мирной продукции. А пока, увы, они не могут нам поставить всю номенклатуру изделий, так остро необходимых нам. А вот Швеция, к своему счастью, уже больше ста лет ни с кем не воюет.
- Я понял вас, господин Мехмед-Хаджи, - сказал Петерсен, - я думаю, что мы могли бы сотрудничать с вашей страной с большой взаимной пользой.
- Вот и отлично, - сказал я, - господа, я надеюсь, что сказанное сегодня здесь не останется лишь благими пожеланиями. Чем меньше будет недоразумений между нашими странами, тем лучшими будут взаимоотношения между нами. Торговать лучше, чем воевать. Ведь мы соседи, а соседи должны жить дружно…
Попрощавшись, я отправился в гостиницу "Гранд-отель", где меня уже поджидал с нетерпением генерал Игнатьев.
16 (3) ноября 1917 года. Полдень.
Петроград. Таврический дворец. Комната заседаний председателя Совнаркома.
Александр Васильевич Тамбовцев.
Сегодня мы собрались у Сталина для обсуждения одного весьма важного и не терпящего отлагательств вопроса. А именно - что нам делать с так называемой Украинской Народной Республикой.
Все лето 1917 года в Киеве происходили события, смахивающие на тот бардак, который обычно случается в палате буйнопомешанных "дома скорби" во время полнолуния. Новая власть - Центральная рада - щедро обещала людям, которые повелись на ее заклинания о благе народном - землю, волю, право на достойную жизнь. Но при этом умалчивалось, каким образом все это счастье свалится на головы жителей Киева и его окрестностей.
В "Универсале" Центральной рады лишь говорилось, что раздача земли в собственность хлеборобов произойдет только тогда, когда созванное в Петрограде Учредительное собрание соблаговолит принять соответствующие документы. Кстати, это был весьма хитрый способ спихнуть недовольство людей на Россию - дескать, мы и рады вас облагодетельствовать, только эти "клятые москали" у себя в Петрограде все что-то тянут. Видать, не хотят, чтоб украинцы трудились на своей земле.
Сама же Центральная рада вскоре превратилась в обычную парламентскую говорильню, где лица, участвующие в законодательном процессе, занимаются главным образом тем, что выбивают для себя полномочия и хорошо оплачиваемые должности.
К тому же, несмотря на декларируемое единство украинской нации, они быстро перегрызлись между собой и находились в состоянии перманентного внутреннего конфликта. В общем, в Киеве происходило примерно то же, что в Петрограде при министре-председателе Керенском, только труба пониже и дым пожиже.
На совещании в Таврическом дворце помимо товарища Сталина и меня присутствовали наркомвоенмор Михаил Васильевич Фрунзе и небезызвестный Климент Ефремович Ворошилов, который в данный момент создавал в Петрограде народную милицию, мобилизуя в помощь старым опытным кадрам сыскной полиции сознательных рабочих-большевиков.
Такой состав присутствующих на совещании не был случайным - товарищ Фрунзе должен будет отправиться в Киев, чтобы железной рукой навести порядок в том "самостийном" бардаке, который устроили предтечи бесноватых бандеровцев. Ну, а Ворошилову как уроженцу Луганска и человеку, имеющему в тех краях большой авторитет, сам бог велел посетить родные места, чтобы лично разобраться в происходящем. Донбасс был нам нужен позарез. На носу зима, без донецкого угля все крупные города России просто замерзнут и останутся без света.
Для начала я рассказал присутствующим о том, что творится нынче на Украине, и во что в наше время там вылились все заигрывания с "братским народом".