Пока кухонный робот, похожий на механического осьминога, деловито потрошил принесенный новыми постояльцами пакет с продуктами, разогревал то, что в этом нуждалось, и накрывал на стол, Денис Викторович поведал о себе чуть больше. Был он преподавателем в школе, что требовало от него соответствия довольно высоким стандартам, но был он преподавателем экономически нецелесообразной дисциплины – истории, что не позволяло этим стандартам соответствовать. Приходилось подрабатывать сдачей жилья внаем.
В принципе, школа открывала перед предприимчивым человеком широкие возможности в области рекламы, но Денис Викторович их принципиально не использовал.
– А почему, кстати? – полюбопытствовал Антон. – Помнится, наш преподаватель истории, бывало, посвятит пол урока какой-нибудь романтичной героине, вроде Жанны д"Арк, а потом так ненавязчиво ввернет, что перед казнью та мыла голову шампунем с кондиционером фирмы Армандикус. На следующий день половина девчонок этим кондиционером пахнет.
– Во времена Жанны д"Арк не было шампуней с кондиционерами, – мягко улыбнулся Денис Викторович. – Да и фирма Армандикус основана значительно позже. Прошу к столу.
Большущий стол, накрытый клетчатой клеенкой, был рассчитан человек так на десять, а потому они заняли едва половину стола. Узнав, что Антон проходил в школе курс довоенной истории, Денис Викторович вежливо осведомился о причинах нетривиального выбора. К его явному огорчению, Антон только пожал плечами.
– Да меня, в общем-то, и не спрашивали. Школьный жрец еще в третьем классе разглядел у меня задатки коммивояжера, ну и рекомендовал не задорого родителям список дисциплин для расширения кругозора. Те, естественно, спорить не стали, тем более, что по деньгам там на круг сущая мелочь получалась.
– Понимаю, – вздохнул Денис Викторович.
Бесплатно в школе учат только читать, считать и любить правительство. Остальной комплект знаний был платным, и каждый выбирал по карману. Наибольшей популярностью пользовались, разумеется, коммерчески ценные дисциплины вроде "Экономики и финансов", "Маркетинга" и тому подобные. Некоммерческие дисциплины вроде истории или довоенной литературы занимали последние места в рейтинге популярности, и выживали, в основном, за счет низкоуровневых учеников. Не то, чтобы те так уж тяготели к гуманитарному образованию, скорее их родители таким нехитрым способом просто выбирали норму потребления за счет дешевых школьных предметов. Отдельной статьей шли ученики из среднеуровневых семей, которым, в силу каких-либо причин, следовало с детства привить широкий кругозор. Их финансовый вклад был не велик, но именно благодаря им некоммерческие дисциплины продолжали существовать.
Впрочем, не зависимо от целей, по которым некоммерческие дисциплины включались в индивидуальный план обучения, самому материалу обычно уделялось не больше времени, чем необходимо для сдачи квалификационного экзамена. Преподаватели, понимая это, обычно пускали свой предмет фоном к проводимой ими рекламной кампании. Денис Викторович относился к тем немногим, кто действительно всерьез относился к преподаваемой дисциплине. Проявив фантастическую напористость и целеустремленность, он буквально за каких-то три года сумел получить неограниченный допуск к изучению довоенной истории. Антон чуть не подавился, узнав, какая сумма ушла на одно только персональное премирование ответственных лиц. По меркам своего уровня, Денис Викторович спустил целое состояние, выясняя детали и причины событий давно минувших дней.
– Чудной вы человек, – улыбнулась Елена. – Зачем вам это?
– Наверное, это – любопытство, – ответил Денис Викторович. – Хочу знать, что было и как оно было, а общедоступные источники дают только одну версию событий.
– А может быть и другая? – искренне изумилась Елена.
– Именно, – с воодушевлением пустился в объяснения Денис Викторович. – Что было, то было. Но вот рассказывать о том, что было, можно по-разному. О чем-то умолчать, что-то приукрасить, где-то вообще соврать. Неизменно только прошлое, а история, уж поверьте дипломированному историографу, очень вариативна.
– А смысл? – удивился Антон.
– Смысл разный. Вот, допустим, нужно какому-нибудь правителю для текущей политической акции позиционировать свою территорию под брендом исключительно миролюбивой страны, а лет так двести назад его недальновидные предшественники развязали крупную войну, причем умудрились еще и потерпеть в ней поражение. Тут как тут указ. Так мол и так, имел место локальный конфликт, а коварный внешний враг просто воспользовался внутренней смутой. Разом и репутацию подчистили, и соседей грязью полили, а история все стерпит – не впервой Или возьмем другой пример: надо по быстрому поссорить два народа, что испокон веков в мире и дружбе жили. Тут перво-наперво рубятся общие корни, а они где? Опять же в истории.
Антон пожал плечами и покачал головой.
– Полагаю, это могло иметь какой-то смысл до войны, но сейчас – вряд ли. История, если можно так выразиться, ушла в историю. Так какой смысл обманывать тех, кому абсолютно все равно?
– Хороший вопрос! – довольно воскликнул Денис Викторович. – И, полагаю, у меня на него есть ответ: чтобы сохранить статус-кво. Людям с детства внушают, что история завершилась и остановилась. Больше не за что бороться, нечего искать – делай деньги и наслаждайся жизнью. Человек живет только настоящим. Плывет себе по течению, не задумываясь, кто и куда проложил этот путь.
– Если путь завершен, то никто никуда не уплывет, – практично заметил дядя Ваня, обильно поливая соусом синтетическое мясо.
– Именно, – тотчас согласился с ним Денис Викторович. – Изо дня в день одна и та же гонка по кругу. Самым шустрым бегунам – золотой ошейник, поплоше – серебряный, а отстающим – железный, с шипами.
– По результатам и награда, – отозвался Антон цитатой из Откровения. – Хотя ваша трактовка современной действительности сильно отличается от официальной.
– Демократия предусматривает свободу выбора, – с улыбкой напомнил Денис Викторович. – Вот я и пользуюсь правами, дарованными мне самим Маммоной. Надо заметить, он куда щедрее, чем хранители его заветов.
– Насколько я помню историю, неправильное трактование понятия свободы многих доводило до беды, – уточнил Антон.
Денис Викторович широко улыбнулся, демонстрируя идеально белые ровные зубы.
– Путь к свободе вообще тернист. Тем не менее, если мы обратимся непосредственно к Откровению, то не найдем там каких-либо ограничений. Можете убедиться.
Он встал, подошел к шкафу и достал бумажное издание Откровения в роскошном золотом переплете. Елена с интересом полистала фолиант, задерживаясь на красочных анимированных иллюстрациях. Вскочивший дядя Ваня нетерпеливо заглядывал ей через плечо.
– Закладка номер четырнадцать, – подсказал Денис Викторович. – Антон, вам совсем не интересно?
– Почему же, – возразил тот. – Просто я знаю Откровение почти наизусть. Маммона действительно провозгласил полную свободу, и установил демократию как ее зримое воплощение.
– Именно так! – довольно подхватил Денис Викторович. – Кстати, а что такое демократия?
Его собеседники недоуменно переглянулись. Вроде взрослый человек, а такие детские вопросы задает. Что такое небо? Что такое солнце? Что такое демократия?
Это же все понимают, поэтому никто не спрашивает.
– Вам никто не говорил, что задавание провокационных вопросов – уголовное преступление? – предупреждающе уточнил Антон.
– Ну, насколько я наспрашивал, столько не живут, – Денис Викторович сделал паузу, чтобы положить себе еще салата, а затем продолжил. – Теперь могу себе позволить и свободу слова, а потому отвечу на свой собственный вопрос. Демократия считается самой свободной формой правления, пусть и не лишенной определенных недостатков. Если взглянуть на это с другой стороны, как, например, великий мыслитель древности Аристотель, так он называл демократию одной из трех худших форм правления, наряду с тиранией и олигархией. По описанию другого философа, Платона, демократия вообще не сильно отличается от анархии. И приводит, прошу заметить, к сходным результатам: уставший от хаоса человек пойдет за любым тираном, лишь бы тот обещал ему стабильность в изменчивом мире. Дальнейшее вы знаете из школьного курса любви к правительству. Обещанный порядок оборачивается всеобщим рабством, плюс разные ужасы по вкусу верховного рабовладельца. Социум, как теперь говорят, встает в позу непримиримой гражданской позиции, и возвращается к демократии.
– Значит, демократия все-таки лучше прочих, – отметил Антон.
– Совершенно с вами согласен, – кивнул Денис Викторович. – Демократия – это даже не столько форма правления. Демократия – прежде всего свобода. Свобода быть самим собой, думать и говорить, что пожелаешь. Стремление человека к свободе столь велико, что его невозможно уничтожить. Попытки, разумеется, предпринимались, и неоднократно, но все заканчивались тем, что возмущенный народ отрывал таким горе-экспериментаторам головы. Иногда в самом буквальном смысле этого слова.
– И правильно делал, – заключил Антон, которому этот разговор нравился все меньше, пусть он и не противоречил букве Откровения.
– Опять соглашусь с вами, – улыбнулся Денис Викторович. – Нечего покушаться на святое. Современная демократия, разумеется, самая совершенная форма правления, но кто правит?
Над столом повисла пауза.