* * *
- Э… Кхе-кхе… Эта вот…
Сумасшествие. Любовное сумасшествие. Ничего, кроме неё, не вижу и не слышу. И - не хочу.
Возвращаться в окружающую реальность… противно. Больно, неприятно. Тяжко.
Пришлось потрясти головой - зрачки не фокусируются, глаза не переключаются. Не могу оторваться от неё. От глаз - глазами, от тела - руками, от её души… - своей душой. Не могу! И - не хочу.
Выпростал руки из-под одежды, обнял, придвинул, прижал к себе. Крепко. "Счастье моё… полными горстями…".
- Чего тебе?
В двух шагах стоял совершенно красный Афоня. Сейчас начнёт землю от смущения выковыривать.
Мда… Увлёкся. Вокруг - воинский лагерь. В десяти шагах - мои воины. Чуть дальше - толпы народу толкутся по пляжу туда-сюда. Солнышко садится - лучи прямо в морду. Прямо как подсветка на сцене. И тут мы с Любавой… Ещё чуть-чуть и я бы её… прямо тут… От полноты чувств и восторга любви…
* * *
Мне, конечно, плевать. "Зверь Лютый" потому так и зовётся, что не-человек. Нелюдь. И вообще: "умный - не скажет, дурак - не поймёт". Какие-то приличия, нормы поведения, пристойность… Тем более - в "святорусском" варианте…
Вы все вымрете за восемь веков до моего рождения! Прахом станете! Вот этими… суглинками.
Но сейчас здесь есть несколько… "моих". Для них мои… "непристойности" создадут проблемы. В отношениях с окружающими. Пока ещё не вымершими.
Нехорошо своё - "хочу счастья" превращать в - "получи несчастье" для окружающих. По крайней мере, без существенных обосновывающих аргументов.
"Как аукнется - так и откликнется" - русская народная мудрость.
* * *
Глава 334
- Тама… эта… сеунчей к Лазарю прискакал. Ну. К князю зовут. Вот. А он же… того…
- Ладно. Сейчас подойду. Иди.
Пришлось осторожно оттянуть за косу голову Любаве, плотно забившуюся в моё плечо. Какая удивительная метаморфоза! Только что на меня смотрела взрослая страстная решительная женщина. Повелительница мира и окрестностей. "Я - решила" и "пусть весь мир отдохнёт". А теперь - очень смущённая девчушка. Старательно скрывающая лицо, отводящая глаза…
- Я… ну… извини… я пошла!
И суетливая попытка быстренько соскочить с моих коленей.
- Сидеть!
Хорошо, что у меня руки длинные и хват… клешневатый. Подёргалась, по-рвалась. Затихла, прижатая к моей груди.
- Ваня… Я - плохая? Да? Я… - я непотребная? Да?
Как же удивительно плохо люди понимают друг друга! "Ты моя - сказать лишь могут руки…". Вот же, и рук моих не слышит!
- Ты - лучшая. Те - единственная. На весь белый свет. Красавица, умница, радость моя. Просто… видишь: дела-заботы. Тебе ведь не понравится, если я все дела заброшу, неудачником стану? Так что, придётся нам подождать. До ночи. А вот уж ночью… Заберёмся в какой-нибудь овражек… чтобы никто нам не мешал… и будем только мы вдвоём… на весь мир… до самого утра.
Ну как это объяснить?!
"Все преграды я могу пройти без робости,
В спор вступлю с невзгодою любой.
Укажи мне только лишь на глобусе
Место скорого свидания с тобой.
Через горы я пройду дорогой смелою,
Поднимусь на крыльях в синеву.
И отныне все, что я ни сделаю,
Светлым именем твоим я назову.
Посажу я на земле сады весенние,
Зашумят они по всей стране.
А когда придет пора цветения,
Пусть они тебе расскажут обо мне!".
В "пути деяния" - появляется смысл. Хочется чего-нибудь хорошего… уелбантурить. Садов насажать, что ли?
Помог ей затянуть все эти… гашики да опояски, чмокнул в носик, и она убежала помогать Маране. А я пошёл к Лазарю.
У Лазаря был жар, Цыба, потусторонне улыбаясь, меняла у него в паху холодные компрессы, от чего он краснел и жар поднимался ещё больше.
Уставший до серости в лице и хрипа в голосе Резан, периодически шипел на сеунчея: молодого отрока из слуг князя Володши. Как-то в нашей хоругви после Верхневолжских приключений, отношение к княжьим отрокам… настороженное.
Суть сообщения простая: князь требовал к себе командиров хоругвей. Для отчета о потерях и замещения должностей.
- Тебе, Иван Акимыч, к князю идти. Я-то рылом не вышел. Проси, чтобы наших по домам распустили. Лазаря надо домой везть. Да и гожих-то в хоругви… трое.
- Резан, не прибедняйся - через неделю гожих будет человек шесть-семь. Боголюбский воинов не отпустит.
- А ты уговори! Ты боярич или хрен собачий?! В "пристебаи" идти?! Последних положить?! И эта… шапку Лазарю выпроси. А то заволокитят, замурыжат. Давай, Иване, хучь какой ты, а из благородных. Может, и вытрясешь чего доброго из… из этих.
Забавно: как в бой идти - никто не упрашивал, как на полчище резаться - ни у кого ничего не выпрашивал, а как отвоевались - иди-вымаливай.
Начал собираться - одеть нечего. Что - в бою порублено, что - в Волге утоплено. Стыдоба: сапоги - у соседей выпросили. Утром ещё в них какой-то здоровый мариец вытоптывал, а к вечеру Ванька-ублюдок к князю идёт. Круговорот барахла в природе. У Тараса Бульбы лучше было:
"На полках по углам стояли кувшины, бутыли и фляжки зеленого и синего стекла, резные серебряные кубки, позолоченные чарки всякой работы: венецейской, турецкой, черкесской, зашедшие в светлицу Бульбы всякими путями, через третьи и четвертые руки, что было весьма обыкновенно в те удалые времена".
Я почему про посуду вспомнил - на том самом месте, где сегодня из меня чуть Ункаса не сделали, стол накрыт. В смысле: дастархан. Вятшие победу празднуют: полотно расстелили, вокруг - кто на попонах, кто на плащах. Во главе стола - Боголюбский на седле по-турецки сидит. Рядом - его сын с братом, муромский и рязанский князья по разные стороны. И наш… тверской князь Володша.
Я, было, к нему - доложиться тишком, но… Боголюбский чарку уже принял, но "орлиности" своей не потерял - углядел.
- А, смоленский боярич. Так ты, Володша, смоленских привечаешь? Пути-дороги показываешь? Что, отроче, батюшка послал глянуть - как заново Волжский Верх жечь?
Как-то мне такой наезд… Я ж в бою нехудо бился! При встрече - доложился. Опять же - Ану, подарочек мой… Или - наезд не на меня?
Володша только ртом - ап-ап. Цвет морды лица… "зацвела под окошком… недозрелая вишня…". Хотя ближе - "ягода-малина…".
Так кого же князь Андрей гнёт-пригибает?
Мне ни - клячей, ни - хомутом на ней - быть неинтересно. Деваться некуда, лезем "поперёд батьки в пекло". С обострением.
- А что, надо? В смысле: заново жечь. А? Господин светлый князь Андрей Юрьевич? Войны-то, усобицы - вроде нет. Великий Князь Киевский Ростислав Мстиславович правит умно да мирно. Отчего перевелись у нас на Святой Руси усобицы, настали благодать и в человецах благорастворение. Светлый князь Роман Ростиславович в Смоленске перед Рождеством так княжьим прыщам и проповедовал. Или соврал он?
Андрей по обычаю своему, столкнувшись с наглостью, нынче - в моём лице, ещё сильнее выпрямил спину, откинул голову и посмотрел полуприщуренным взглядом. От этого государева взора даже и видавшие виды люди, храбрые воеводы и витязи былинные - с лица бледнели и на коленки упадали.
Но нынче взгляд орлиный втуне пропал: я как раз на тряпице перед Володшей славное рёбрышко баранье углядел. И спёр. Извиняюсь, но очень кушать хочется. У меня после общения с любимыми женщинами всегда так: остро желаю жрать и жить.
- Дерзят твои недоросли, Володша. Страха не имеют, вежества не знают. Распустил молодь свою, не приглядываешь.
Володша продолжал делать два своих основных дела - наливаться багровым и глотать воздух. А я, высматривая место, где бы удобнее этого барана, в смысле - рёбрышко, укусить, приостановился и уточнил:
- Неправду говоришь князь Андрей. Я - не его недоросль, я - сам по себе недоросль. Просто иду с хоругвью тверского боярича Лазаря. Кстати, ты вели князю Володше Лазарю шапку боярскую выдать. И эту… "милость княжескую".
- Это который Лазарь?
- Это который - "петух с лошадиным хвостом". Который третьего дня на совете первым говорил. Про которого ты сказал, что у него голова светлая. Парень дрался яро. Ворогов кучу положил, аж саблю сломал. Его хоругвь первой пробила строй поганой мордвы и обратила их бегство. Что есть безусловное геройство и об славе божьей - истинное радение.
Я, наконец-то, вцепился зубами в баранину. Но глаза поднял. Над моей головой пронеслось несколько внимательных взглядов Андрея и его слуг. Включая скромно сидевшего в общем ряду Маноху.
- Как придёт - так и… и посмотрю.
Володша… "мышей не ловит". Мой вопрос - к Андрею, к "светлому" князю, а тверской князь - "подручный". Пока старший своего мнения не выскажет, хотя бы не переадресует запрос - младшему надлежит ждать. Что за, факеншит, бестолочь! Основ делопроизводства с субординацией не разумеет!
То, что я субординацию нарушаю - так мне можно! Я ж - внесистемный. В смысле - зарубежный. Придурок лысый смоленский - взять нечего. "Они там все такие! Это ж все знают!". Поэтому продолжу:
- Это, княже Володша Василькович - вряд ли. В смысле - вряд ли придёт. Раненый лежит. Ногу перебило. Лазарь первым из войска спустился с обрыва. Вот прямо сюда, на это место, где мы нынче пьём-закусываем. Подвергся нападению группы хорошо вооружённых противников. Проявил недюжинное мастерство и редкостную храбрость. Нанёс существенный ущерб в живой силе и… э-э… в воинском духе. Щедро пролил кровь свою. За Русь Святую, за князей славных, за Пресвятую Царицу Небесную. Так бы и прирезали славного витязя. Хорошо - я успел сверзиться в последний момент.