* * *
Глеб, князь рязанский. После смерти Боголюбского украдёт из Владимира святыни: икону и меч. И ещё многое. Будет нагло врать, пока Всеволод (Большое Гнездо) не придёт с войском к Рязани. Отдаст ворованное, поклянётся в верности, сдаст город - все укрепления будут срыты. Снова примет участие в мятеже против Всеволода. Будет посажен в темницу и уморен голодом. Дядя и злейший враг муромскому Юрию (Живчику). И - Боголюбскому.
Глеба здесь вообще всё раздражает. Более всего, конечно, необходимость подчиняться Андрею. Сам его вид. Весь этот поход. Всё войско, эти иконы, эта река, эти разноцветные скалы… Всё.
Сам Бряхимов… туда-сюда. Польза кое-какая есть. Но дальше… как зубная боль.
После моего "выскока из-под топора", воспринимает меня, как "человека Боголюбского". То есть - врага. Не потому что я плох, а потому что из "тех", из суздальских. Любую гадость, которую сможет мне сделать безнаказанно - сделает. И люди его - тако же.
Длинный, уже с залысинами, постоянно мрачный. Прозвище - Калауз. Слово означает - карман, калита, сума, киса, гамза, кошель.
Традиционно щедрость - неотъемлемое свойство русских князей. Слова Владимира Крестителя, выставившего серебряную посуду на пир своей дружины: "Без дружины и серебро потеряю, а с дружиной и новое найду" - звучат в разных вариантах и в летописях, и в былинах.
Однако в последнее время на "Святой Руси" всё более встречаются князья скупые. Я уже вспоминал Володшу и Гамзилу, для которых наполнение кошелька - из важнейших, жизненно необходимых занятий. Применительно к некоторым Рюриковичам в эту эпоху летописцы с возмущением отмечают их жадность. С одним таким, Мачечичем, ограбившем княгиню-вдову, мне ещё придётся столкнуться.
Глеб-Калауз из этой породы. За что, конечном счёте, и умрёт. С голоду, в подземелье. Через тринадцать лет.
* * *
А пока… Пока надо ему отвечать. В стиле… как он сказал - "хайло вонючее"? Следуем, милсдарь, предложенному вами определению:
- Княже! Уж не беда ли с тобой приключилася? Али немочь кака? Али ещё напасть? Очи ясные - позамылись, уши грозные - мхом позарастали? Али не слыхал ты с утра бирюча громкого? Аль проспал ты указ государевый? А коль не проспал - так что ж спрашиваешь? Сказано про меня - Воевода Всеволожский. Ясно ли? А коль место мне на Стрелке Окской указано, коли быть мне промежду земель русских и булгарских, то и мир меж Русью и Булгарией - и меня касается.
Калауз вскинулся, было, на мои невежливые слова с издевательской интонацией. И - остановился: шапка Боголюбского чуть повернулась. Андрей ждёт продолжения. Скажет Глеб чего-нибудь… лишнее? В запале, в гневе.
Скажи, Глебушка, скажи. Скажи слово прямое, честное, от души страждущей. И когда будешь зимой зубками щёлкать - порадуешься. Глядя на объеденные не волками - людьми трупы на дорогах, скажешь:
- А вот я смел, а вот я самому - прямо сказал.
Потому что Боголюбский - взыщет. Ты от Андрея уже бегал, Рязань суздальские уже выжигали. Повтори. Тогда и ты, и сыновья твои - станут изгоями. Станут у чужого порога - милости просить, у чужого очага - тепла вымаливать.
И Калауз быстро убрал глаза. В которых общее раздражение сменилось конкретной ненавистью. Ко мне.
Запомним. Чтобы, при случае, открыжить.
Живчик рассматривал меня с весёлым интересом: "Ну ты, паря и даёшь! Новые "турусы на колёсах" придумал?".
А вот взгляд Андрея, обратившийся на меня, был куда сложнее: недоверие, опасение, ожидание глупости и подлости. И чуть-чуть - надежды: "а вдруг - и правда, как со стаканами…".
- Светлый князь Андрей Юрьевич! Кровавые дела воинские вере Христовой и Пресвятой Богородице - противны. Посему полагаю надобным всеми силами устремиться к прекращению смертоубийства. Для чего требовать от эмира - необходимое. А не запрашивать лишнего. Но и от требуемого, от цены настоящей - уже не отступать.
- Ну, дела! То его Княжьей Смерть кличут, Немым Убивцем величают, а то - "всеми силами устремиться к прекращению смертоубийства"!
Андрей внимательно посмотрел на влезшего Живчика. Подумал. И перевёл взгляд на меня. И на стоявшего чуть сзади Абдуллу:
- Что сказал посол?
- О мире? Ничего. Я говорю от себя. По моему суждению в договоре должны быть указаны четыре свободы. Свобода исхода: всяк человек волен уйти на Русь. Свобода деяния: всякое действие, совершаемое булгарином в Булгарии, может быть совершено там и русским. Свобода от суда: всякий русский человек может быть задержан, допрошен, осужден только русским судом. Свобода от мытарей: русский человек не платит пошлин, сборов, налогов, мыта в Булгарии.
Бояре, да и князья - рты пораскрывали. Начался усиливающийся ропот. С очень уничижительными для меня оценками и эпитетами. Не конкретно, а из серии "про овхо":
- а, он вообще… да все его слова… никогда такого… спокон веку, с дедов-прадедов… да вон глянь - с такой дурной головы и волосы поразбегалися…
А вот Боголюбский только ещё выше задрал голову. Понятно, что вот так, сходу, переключиться с обычной средневековой системы "дай" - землю, серебро, рабов… Я ведь не требую ничего материального - только права. Право свободы.
Андрей не может мгновенно просчитать множество вариантов и последствий. Оттенки реализации, механизмы исполнения… тут возникают такие развития… Включая утрату эмиратом суверенитета, целостности и ислама…
Этот принцип - "принцип свободы" - мы активно использовали в последующем. Многие договора с соседями включали то - обычный комплект, то - усечённый, то - расширенный. Нарабатывались методы и инструменты исполнения таких соглашений. Чем сильнее, богаче становилась "Святая Русь", тем более выгодны становились для нас "свободы", тем длиннее был их список. Самих "свобод" и деталей их реализации.
Однако "первая примерка" оказалась неудачной, "свободный деревянный костюмчик" для эмирата - был отвергнут. Ни сил - продавить, ни ума - замаскировать - у меня ещё не было.
Андрей перевёл взгляд на Абдуллу и спросил:
- Ибрагим примет это?
- Э… Да простит меня э… достопочтенный Иван, но… нет.
Андрей посмотрел на меня и развёл руками. Я растерялся и прямо спросил Абдуллу:
- А что он примет?
Абзац. Ванька-лопух. Такие вопросы задавать послу враждебной державы…! И что?! А как у российского посла после русско-японской войны спёрли инструкции по переговорам? Там было чётко проведена "красная линия": на что Российская империя готова согласиться. И пришлось микадо урезать аппетит и ограничиться только Южным Сахалином. А не отобрать весь остров, как хотели в Токио.
Абдулла должен был меня послать. Но… Набранный полчаса назад личный капиталец - уровень межличностных отношений - капитализировался в политический - в отношения между "Святой Русью" и "Серебряной Булгарией".
- Рогуе озен… э… речной разбойник - нет.
- Принято. Выбью все ватажки. Срок - три года. Но это не забота русских князей - это моя печаль. Воеводы Всеволжского. Всеволжск - не Русь.
Речной разбой на Волге - постоянная головная боль и князя, и эмира. Эмир уверен, не без оснований, что русские князья, хоть и косвенно, поддерживают это безобразие.
Походов - нет, а вот грабёж… постоянно. Поскольку именно булгарские купцы составляют большую часть пострадавших - эмир в ярости. А русские… не препятствуют. Ни ушкуйникам из Новгорода, ни шишам из Костромы. И там, и там сложились уже достаточно многочисленные устойчивые бандитские сообщества.
Мне, с моими планами построения собственного города, вся эта "русская вольница", "работники ножа и топора, романтики с большой дороги" - кость поперёк горла. По сути, я вежливо соглашаюсь на то, что и так является условием моего выживания.
- Булгар купец Христа - нет.
- Это вопрос владетелей Русской земли. По моему суждению - принять. Если булгарский купец на Руси не живёт. И алаверды: христиан в Булгаре не гнобить.
Речь идёт о принудительном крещении, практикуемом Андреем и репрессиях, проводимых эмиром против христиан. Преимущественно армянского вероисповедания. Но мы ж - за всех! Душой православной мучаемся.
Решать Боголюбскому. А он глубоко задумался. Как по поводу своей миссии на земле: нести веру христианскую, как и положено государю христолюбивому. Так и поводу джизьи (налога на иноверцев).
Сказано в Коране:
"Сражайтесь с теми из людей Писания, которые не веруют ни в Аллаха, ни в Последний день, которые не считают запретным то, что запретили Аллах и Его посланник, которые не исповедуют истинную религию, пока они не станут собственноручно платить дань, оставаясь униженными".
А Тафсир Ибн Касира разъяснил:
"Аллах сказал: (пока они выплачивают джизью), отказываясь принимать Ислам (с добровольным подчинением), будучи завоеванными и подчиненными (чувствуют себя подавленными), пусть остаются униженными и опозоренными. Поэтому мусульмане не должны уважать зимми (относиться к ним как к равным) или ставить их над мусульманами, потому что они по определению являются несчастными, опозоренными и униженными. Муслим записал со слов Абу Хурайры, что Пророк сказал: "Не приветствуйте первыми ни иудеев, ни христиан, и если встретите их посреди дороги, оттесните их к крайней части". И именно поэтому лидер правоверных Умар ибн аль-Хаттаб, да будет доволен им Аллах, потребовал от христиан соблюдения всем известных условий, которые обеспечили их дальнейшее унижение, деградацию и позор".
Конкретно Умар ибн аль-Хаттаб (мир ему), завоёвывая Басру в 636 н. э. сказал: