Попутно идёт "давление на психику": Андрей слишком мощная личность, чтобы его можно было "сшибить одним тычком". Но он уже не так дёргается при употреблении мною слов - брат, Андрейша. "Назови человека сто раз свиньёй - он захрюкает" - древняя общечеловеческая мудрость.
Интересно, если я сто раз назову Боголюбского "милый братик" - он захрюкает? Или - засюсюкает? Или - зарычит? Правильный ответ: зарубит.
Что ж, тоже вариант. "Дальше - тишина". Гамлет, братишка! Ух, как мы с тобой в той тишине оторвёмся-погуляем…! Но… спешить не буду.
- Пять лет назад Касьяна-дворника с его людьми поймали. Уже - Ростик. Нынешний наш Великий Князь Киевский. Я его тогда вот как тебя видал. Корзно он носить так и выучился. Как в седло - так корзно на спине горбом. Касьяну моему и ещё там… - головы срубили. Речка есть, выше Киева - Волчанка прозывается. И меня там должны были… за компанию… Лекарка одна забрала. Я тогда совсем плохой был. Не поверишь, брат, вся кожа слезла. Вот, видишь. До сих пор так и хожу - голова как коленка.
Я постучал по лысому черепу. Недоверчивый, злой, но уже чуть растерянный, взгляд Боголюбского скользнул вслед за моей рукой. Оценив явление природы опустился, было, к моим глазам. И снова вернулся к очевидному, наглядному подтверждению моей правдивости. Вот же - плешь во всю голову! Сам видишь. Как я и говорю.
- Потом… Потом много чего было. Выбирался с Киева на Черниговщину - попал под половцев. Изя Давайдович в тот год навёл поганых. Чудом убежал. Дорогой бабёнка одна пристала. У неё мужа там убили. Ну, не бросать же душу невинную. А идти мне… Ну да! Только к тебе! Уж ты, братец, меня приголубил бы! Плетьми до сблёву. Пошёл куда глаза глядят. Эта молодка - дочка Акима Рябины. Довёл её до отцовой вотчины. Аким приветил. Сыном назвал. А кем?! Княжичем?! Иваном Юрьевичем?! Как я от рождения прозываюсь?! Тут бы мне смоленские… за все дела-подвиги папашки да братьев… И за твои - тоже… Пришлось… "ванькой прикинуться"… Аким и не знает ничего. Вот только ему, славному сотнику храбрых смоленских стрелков… Выблядка главного ворога в своём дому выкармливать! Мда, забавно… А тут дело, вишь, какое… Время пришло - шапку боярскую получать надо. Ну какой из меня - смоленского князя боярин?! Перед Ромочкой Благочестником спину гнуть?! Ты бы стал? Вот и я… Начудил там малость… Знаешь, Андрейша, разрослось сильно древо Рюриково. Пора уж княжон и внутри дома в жёны брать. Такие есть… хорошенькие родственницы!
Андрей нахмурился, снова вцепился в рукоять меча и вдруг, ошарашенный собственным прозрением, выдохнул в мою сторону:
- Так… так это ты?! С Ленкой-то?! С этой… самой великой княжной… напаскудничал?! А я понять не мог - с какого… Ростик старшую дочь за этого… Казика безземельного…
- Почему это - напаскудничал?! Скажешь тоже… Ты, Андрейша, просто старый стал! Сам-то себя-то вспомни в мои годы! Только тырса летела! Мне рассказывали…
- Что?!
- Что-что… То самое. Тоже мне… Голубь пескоструйный…
История с великой княжной, неожиданно для меня, стала дополнительным аргументом в пользу моей "рюриковизны".
Привычка к ощущаемой на каждом шагу сословности, иллюзорная надежда на разумность "мира божьего", заставляла князя предполагать, хоть бы и неосознанно, некоторую осмысленность, "нормальность" случившегося. Конечно, тот эпизод оставался "грехопадением", но потерял привкус "сословного преступления". Не - "скот безродный на сучку блудливую залез", а - "молодяты заигрались".
"Известно, люди молодые, незрелые. Не на ветер стары люди говаривали: "Незрел виноград - невкусен, млад человек - неискусен; а молоденький умок, что весенний ледок…".
Чуть другой оттенок оценки. От "рубить кобеля взбесившегося" к "не выучили наставники уму-разуму".
Кажется, мне удалось вызвать у Андрея некоторые приятные воспоминания. "О днях былых в краю родном. Где делал я весенний… бом". И прочие "весенние"… дела.
Когда выбравшиеся из зимнего заточения в тёмных, душных жилищах парни и девушки ходят хмельные от пьянящего, насыщенного кислородом воздуха, от радующего лаской солнечного тепла. Которое так и зовёт каждого сбросить с себя тяжкие, вонючие, надоевшие зимние одежды и всем стосковавшимся телом отдаться… Свету, теплу, ветру, свежести, новой жизни… и вообще…
Моя радостная, сочувствующая, провоцирующая на рассказ, на - "поделиться радостью", улыбка, прервало его хорошее настроение. При всей яростности, вспыльчивости, свойственных Боголюбскому, он ещё и зануда. Сбить его с мысли - невозможно.
- Ты мне не брат. Ты мне… нипришей - нипристебай. Отцу моему, может, ты и ублюдок. А мне - никто. Ибо отцом не принят и не признан. А я будучи главой рода, тебя принимать не буду. Так что ты ныне - как и есть - помело бродячее. Даже без боярской шапки. Просто Ванька. Вовсе не брат мой Иван. Добрый княжич был. Не ты. Ты… Кое-какой. Чей-то сын. В смысле: признанный твоим Рябиной. А рябинёнка… на плахе тебе самое место. Чтобы словесами своими - добрых людей не смущал.
Он снова погладил меч, успокаивая, изгоняя своё душевное волнение, помолчал, глянул на меня:
- Всё, что ль? Или ещё чего скажешь?
Облом. Хреново.
А я-то губу раскатал… Вот он меня братом признает, шубу подарит, шапку наденет, рядом с собой посадит… И будем мы с ним вдвоём, не разлей вода, всей "Святой Русью" править. Исключительно за-ради светлого будущего и в человецах благорастворения.
А вместо этого…
Подведём промежуточные итоги:
Первое…
Забавно. Судя по ошмёткам его мимики и интонации, которые прорываются наружу, он, во-первых, поверил. Поверил истории о моём происхождении от его отца Юрия Долгорукого.
И это для него - отягчающее обстоятельство! Мой прокол.
Боголюбский отца своего - Долгорукого - не любил. Они довольно часто сурово спорили. Правда, не по поводу случайных сексуальных связей. Тут они оба… были успешны. Хоть и без той демонстративной групповухи, которую устраивал царь Иван Грозный с участием своего сына, тоже Ивана.
У Долгорукого только законных было 14 человек детей. Переплюнуть его, в эту эпоху, удалось лишь его младшему сыну - Всеволоду. У того - 15. Так его и прозвали - "Всеволод Большое Гнездо"! Многодетность считается счастьем, милостью божьей. "И сказал Господь: плодитесь и размножайтесь".
Боголюбский отца не любил, но терпел. А вот все братья для Андрея - потенциальные враги. Нужно предпринимать особые специальные усилия, чтобы он перестал щериться на родственников, как волк на охотников.
Такое - возможно. Это не Хлодвиг, с его маниакальной тягой к истреблению родни.
Король франков специально рассылал по своей стране гонцов, призывая родственников к своему двору. Плачась о том, как ему одиноко и тоскливо без родных людей, как ему страшно доверятся чужим. Когда очередной дурачок являлся к королю, радостно сообщая:
- Вот он я! Твой шестиюродный племянник со стороны троюродной сестры пятой жены покойного дедушки по матери…! его радостно встречали, поили, кормили и… и убивали. После чего Хлодвиг снова плакался о своём одиночестве.
Перерезать всех Рюриковичей… нет, Андрей на такое даже не замахивается. Родной брат Глеб (Перепёлка) сидит князем в Переяславле. И они - дружны. Тут просто: Перепёлка Боголюбскому в рот смотрит. Всю жизнь - как глаза открыл. Но и среди сводных - "гречников" - есть один… При всей нелюбви Андрея к своей мачехе-гречанке, к её детям - своим сводным братьям, к грекам вообще, один из "гречников" - Ярослав, нормально живёт в Залесье, идёт в нашем походе с собственной дружиной. Надо бы присмотреться к нему: почему Боголюбский его не выгнал?
И всё равно: брат для Боголюбского - враг. Потому что брату-князю надо давать удел. Это ж все знают! Но ещё Долгорукий, за единственным исключением, не давал сыновьям уделы в Залесье. Над Боголюбским долго издевались:
- До седых волос дожил, а своей земли не имеет. На чужом корме живёт.
Став сам князем Андрей никому уделов не даёт. Поэтому всякий нормальный брат-князь - обязан стать ему врагом. По своей феодальной сущности.
Второе: Боголюбский поверил в мою связь с покойным братом Иваном. Какую-то. Поверил, хотя сам в это верить… и - хочет, и - не хочет.
В христианстве нет реинкарнации, нет переселения душ. Христианские души - одноразовые. Процесс - линейный. ГБ - душу сделал и в запасник положил. Ангел со склада забрал, в новорожденного вдул. Душа чуток в мясе пожила, в теле походила и - на суд. Оттуда - пожизненное. В смысле - до скончания вечности. В тех или иных условия содержания, без УДО и амнистии. До всеобщего Страшного Суда и конца всего.
Страх смерти вызывает в людях надежду на продолжение, на посмертие.
- Мы встретимся снова в Царстве Божьем!
Ну. И что мы там делать будем? Бесконечно провозглашать "Аллилуйя!" и "Осанна!"?
При коммуняках… слова были другие. Но обязательность и распространённость "Слава КПСС!" - быстро задалбывала.
Поэтому в человеческом сознании постоянно, в разных вариантах возникает желание перерождения. Рождения на Земле той же души, но в другом теле.
По теме есть довольно обширная статистика. Например, на основе воспроизводства родинок у младенцев, совпадающих, по локализации на теле, с родинками недавно умерших родственников.
Переселение душ - известным законам природы не противоречит, а неизвестным… тем более. Просто… я об этом уже говорил - надо учитывать дивергенцию ротора дивергенции магнитного поля планеты.
Да я сам! Вот - Иван Юрьевич! Типичный пример переселения душ! Попандопуло, ляпающееся по Иггдрасилу! Блымс-ляп-пшш… Я ж рассказывал!