- Я не верю пиратам. Придумайте что-нибудь поумнее. Можете меня зарезать, но в деревню я вас не поведу.
- Бесполезно, - вздохнул Акела, - ты сам бы на его месте поверил?
- Я-то уж точно не поверил бы.
- То-то и оно, - хмыкнул Витязь и с силой ударил стражника по голове за левым ухом. Тот хрюкнул и ткнулся лицом в траву.
- Нормально, - сказал он, вставая, - поскучает пока, а нам пора. Здесь, чует моё старое изношенное сердце, удачи нам не будет.
- Надёжнее бы всё-таки прирезать, - вздохнул Старый Лис, потирая растянутое запястье.
- Если вырезать лучших, то род людской скоро из одних говнюков состоять будет. Вот если бы он своей деревней шкуру выкупать начал, я бы ему точно глотку перехватил. Успеем отплыть, пока он в себя придёт, да потом до деревни своей добежит, да пока толпу соберёт…
- Твоей бы мордой медок наворачивать, - хмыкнул дед. И, к сожалению, оказался прав. Когда они уже подходили к месту стоянки галеры, Хан вдруг замер и, подав знак, скользнул в кусты. Слух у него был как у рыси. Спутники, услышав, в свою очередь, шум шагов и тихий разговор, по возможности бесшумно, рассосались по зарослям. Отряд лесной стражи числом примерно в десять человек гуськом прошёл по тропинке навстречу им.
Замыкали колонну два неторопливо бредущих монаха в очень знакомых синих рясах.
- Повелитель, - донёсся до него тихий голос одного из монахов, - об этом человеке приказал докладывать ему лично. Тебе надлежит, брат Август, сегодня же отбыть в Шварценбок…
Голоса стихли.
- Теперь этих головорезов уже не догнать… - разобрал Акела одну тихую фразу, от которой у него шевельнулось в душе нехорошее предчувствие. Это, строго говоря, могло означать только одно - их соратники смылись. То, что они смылись от стражи, сути дела ничуть не меняет. Вопрос не в том, что они ни в чём не виноваты. Они остались без корабля на враждебной им суше, а та горсть золота, которая завалялась у них в карманах, проблемы решить, ясен пень, не могла.
В глазах викингов и Хана без труда читались те же невесёлые расчёты. Они продолжили путь к берегу, невольно ускоряя шаг. Берег, как и ожидалось, встретил их полным безлюдьем. Мерцающие угли костра, перевёрнутый котелок и точка на глади моря, где-то у горизонта, вот и весь актив. Про пассив даже и думать не хочется.
Недалеко кружило и возбуждённо орало вороньё - похоже, успели кого-то захватить. Допросили, а потом добили за ненадобностью и в ближайшую яму или овраг кинули. Сбегавший на проверку Эрик подтвердил догадку, один из бывших галерников покоился в неглубокой яме-промоине. Под возмущённые вопли серого воронья, забросали бедолагу землицей. Витязь закурил.
- Ну, что ты собираешься делать?
Хан смотрел внимательно. Акела спокойно выпустил дым.
- Почему "собираешься"? Вы что, со мной не собираетесь?
- Ну, не цепляйся к словам, волк. Что будем делать?
- Да что голову греть-то? Ничего изобретать не надо, всё давно придумано: инфильтрация, сбор информации, выработка… Тьфу ты!
- Вот и я думаю, - оскалился Джура, - с богами, что ли, разговариваешь?
- Ну, - хмыкнул Витязь, - эти заветы оставил если не сам Всевышний, то уж точно его заместители по оперативной работе.
- Опять заклинания, - возвёл очи горе собеседник, - а по-человечески никак нельзя?
- Да запросто, - улыбнулся Акела, - смешиваемся с местным населением, добываем средства, ищем возможность продолжить свой путь.
- Правильно, конунг, - согласился Лис, - вот только как мы со своим языком будем местными притворяться, я не понял.
- Особенно с его рожей, - заржал Эрик, кивая на Хана.
- Чем, интересно, твоя рожа лучше? - недоумённо воззрился тот, - цвет только рыжий, а так - страшнее дэва.
- В общем, попала мышка меж двух жерновов, - спокойно заключил Лис.
- Ничего, прорвёмся, - буркнул Акела, - пошли, а то дождёмся на свою задницу…
- А почему сюда? - поинтересовался Хан.
- А потому что один хрен, - в тон ему отозвался Акела, прибавляя шагу. Несколько часов они шагали молча, тропа делалась всё уже. Слышно было только щебет птиц и сопение Эрика. Когда оно стало чересчур заметным, Витязь остановился.
- Пожалуй, тут можно отсидеться. Не вижу смысла ломиться в самую глушь. Привал, - он огляделся. Вокруг толпой стояли вековые дубы и буки, лучи солнца тонкими клинками пронизывали крону в двух или трёх местах. Он присел на поваленный бук толщиной минимум в три обхвата, достал из кармана цыгарку, прикурил и с наслаждением выпустил дым.
- У нас больше удачи, чем у них, - глубокомысленно изрёк рыжий викинг, имея в виду стражу.
- Не каркай. А, собственно, почему ты так решил? - заинтересовался Витязь.
- Потому что за нас наш Один, твой Перун и… кто у тебя Бог?
- Кудай, - отозвался Хан.
- Вот, - торжествующе воскликнул Эрик, - а у них только их Христос. А он слаб против них, раз позволил людям прибить себя гвоздями к деревянному кресту.
- Разве ты не знал, что я христианин?
- Ты?! - здоровяк был действительно сбит с толку, - как это? Ты настоящий воин, конунг, и вдруг христианин?
- Ну и настырный же ты, - усмехнулся Акела, - ничего здесь особенного нет. Если конунг, чтобы спасти свой хирд, сам взойдёт на казнь, это позор?
- Какой же это позор? - удивился Эрик, - о таких у нас скальды сочиняют саги, которые поют в веках!
- Ну, вот видишь, как всё просто. А для Христа хирд - все люди, которые живут в этом мире.
- А те, которые в него не верят? - поинтересовался слушающий их с явным интересом Хан.
- Да ему-то какая разница? - усмехнулся Витязь, - ему от нашей веры ни холодно, ни жарко. Нам эта вера нужна, а не ему.
- Почему? - опять удивился викинг.
- По кочану, - хмыкнул Акела, - хватит мне зубы заговаривать, они у меня здоровые.
…И снова путь стелился под усталыми ногами. Природа стала уже настолько привычной, что не привлекала внимания абсолютно. Он лишь автоматически ответил, что лес похож на, виденный им в прежде, калининградский. Сплошные лиственные заросли, причём даже не старые, а скорее древние. У многих дубов и лип количество "обхватов" Витязь даже затруднялся определить на глаз. Когда солнце уже перевалило за полдень, они наткнулись на большое болото. Земля под ногами становилась всё мягче, следы быстро заполняла выступающая из почвы ржавая вода.
- Конунг, я же пенитель моря, а не плюхатель болота, - бурчал недовольный Эрик.
- Хватит ворчать, как старуха, - отозвался Хан, - вон Лис, хоть и старый, а помалкивает.
- Он, наверное, уже думает, что он Болотный Дед, - неуклюже сострил рыжий и тут же схлопотал от дядьки крепкий подзатыльник.
- Пока я доживу до Болотного Деда, - наставительно произнёс Лис, - твои внуки от старости помрут, сопляк.
Акела только посмеивался, слушая их пикировку. В лесу, конечно, лучше помалкивать. Но моральное состояние войска - тоже дело не последнее. В общем, из двух зол выбирают меньшее. Хлюпающая трясина тянулась на десятки и десятки метров. Болотные прогалины сменялись полосками сухих грив, заросших блекло-желтыми зарослями жесткой осоки, кое-где торчали чахлые деревца.
Рай здесь был только для водоплавающих. Кого тут только не было. Сновали по плавающим растениям длинноносые кулики, шумно плескались семейки уток. Гоготали в камышовых зарослях потревоженные вторжением серые гуси, а у лохматой кочки, поджав ногу, задумалась цапля. Резкое движение гибкой шеи и в клюве длинноносой охотницы трепыхнулась лягушка. Подала голос выпь и словно по этому сигналу, сорвались с насиженных мест болотные обитатели.
С криком и посвистом крыльев поднялась в небо разнокалиберная стая и закружила над плавнями. Они разглядели причину птичьей паники, с небольшого островка поднялся бурый медведь и хлюпая по воде залез-зашуршал в камышах. Вскрик гибнущей птицы, хруст, чавканье и мишка, зажав в зубах гусыню, подался на свой островок. По перемазанной морде было ясно, что косолапый, задавив птицу успел сожрать и кладку яиц. Довольно ловко устроился. Поест, отоспится и опять в камыши за обедом.
То и дело из-под ног, стремительно ввинчиваясь в заросли осоки, прыскали ужи. Попадались и гадюки, от которых Эрик только что не шарахался в трясину. Змей, как выяснилось, он боялся до одури. Голову, убегая, они держали повёрнутой в сторону человека, торопливой спиралью уходя с дороги. Порой в стороне довольно лениво взлетали испуганные птицы. Судя по их реакции, люди сюда захаживали не так уж часто.
Под ногами уже пружинила сухая почва, а между деревьев спускались лёгкие сиреневые сумерки. Акела, выйдя на поляну, буквально нос к носу столкнулся с огромным филином, сидящем на выворотне. Прямо перед его лицом в буром пне распахнулись огромные жёлтые глаза, мгновение спустя птица бесшумной тенью скользнула в чащу. Солнце еще светило сквозь крону, а в серо-голубом небе уже появилась бледная краюха Луны.