- Ну! А тут и он сам нарисовывается. Никто, говорит, в этом лесу не посмеет на моих друзей нападать. А мишек этих, похоже, Финогеныч прямо после спячки на дыбки поднял. Поджарые, видать, не успели ещё отожраться, глаза красные, злые, шерсть свалявшаяся, даже "втулку", наверное, ещё не выдавили, - под общий смех рассказывал Клим, - как они с этими чертями в мясорубку поиграли, что уж точно, клочки по закоулочкам. Голимый фарш.
"-Сунул мальчонка два пальца в розетку,
То, что осталось, собрали в газетку", -
процитировал Соловей.
- Финогеныч обещал своих пташек насчёт Светланы предупредить, - сообщил Барс.
- Как он нас предупредит, если что?
- У него несколько говорящих ворон и галок есть, они нас в лицо знают. Борисыч, что это у тебя лицо такое стало?
- Андрюха, мы сколько опорных баз "синих" в Руссии знаем?
- Да всего две, - не задумываясь, ответил Барс, думая о чём-то своём, - здесь и… блин! Как я не сообразил!
- Просто тебе времени на это не дали. Мужики, грузимся на ковёр, у нас срочное дело появилось.
- Что стряслось, Борисыч? - спросил Клим, помогая Урраку улечься на ковёр.
Когда ковёр-самолёт поднялся в воздух, Акела оглядел бравое воинство. Уррак лежал с перевязанной головой, Берендей сидел, стараясь не шевелить раненой рукой. Дорин слегка хромает - получил дубиной по ноге. Да его и так в город лучше не брать - уж слишком заметен. Остальные более или менее в норме.
- Борисыч, гоблина с Берендеем завезём в Леоновку, - тихо сказал Андрей.
- Ты прямо мысли мои читаешь. Гнома там же оставим, пусть присмотрит за ними. Всё равно он в Светлограде будет светиться, как ясный месяц в небе.
Плюнув на всю конспирацию, Васька приземлил ковёр прямо на улице, возле дома, где жил Барс.
- Я там всё равно ещё сто лет не появлюсь. А тётке Силане, моей хозяйке, лишняя денежка, она им и пожрать сготовит и постирает.
Пока тяжело передвигавшемуся гоблину помогли дойти до дома, Акела заскочил к своей любимой. Увидев Акелу, женщина повисла у него на шее.
- Надолго?
- На две минуты буквально, - виновато ответил он, сообразительной женщине хватило нескольких секунд.
- Кнезинку нашли?
- Если такая умная, почему не богатая?
- С тобой связалась, дура.
- Малышка, у нас раненые, поможете с Милоликой?
- Конечно, а кто?
- Гоблин с Берендеем, у Барса в доме. Гном прихрамывает, но это ерунда.
Милёна, обняв, крепко поцеловала.
- Беги давай. Представь, каково девчонке у этих сволочей. Вытаскивайте её скорее. Иди.
Акела почти бегом вернулся. Его уже ждали. Вся команда, за исключением раненых, была в "боевой готовности номер один". Едва он ступил на ковёр, как тот рванул у него из-под ног, но его поймали крепкие руки друзей.
На сиреневом небе уже зажглись первые звёзды, когда они приземлились неподалёку от дома Любославы. На осторожный стук в окошко щеколда звякнула и на крылечко, простоволосая, в домашнем сарафане с накинутым на плечи платком, вышла встречать хозяйка.
- Что-то мой благоверный зачастил ко мне, к чему бы это? - засмеялась женщина, обнимая Волода.
- Чайку спроворишь, Любушка?
- Горячий. Садитесь за стол, мужики. Что вас на разбой потянуло-то?
Друзья растерянно переглянулись и дружно расхохотались. В самом деле, привыкла за годы быть женой атамана знаменитой шайки - последние-то новости откуда ей в этом медвежьем углу знать?
- Что гогочете? - смутилась хозяйка, - сказала чего не так? Ну, не серчайте, на вас же не написано.
Волод подошёл к жене и обнял её за плечи.
- Ты только не волнуйся, Любушка. Бран погиб.
- Да туда ему и дорога, - растерянность Любославы как ветром сдуло. Ах, как же хороша она была во гневе! Лебяжья шея, гордо поднятая голова увенчанная русыми косами, вспыхнувший на щеках румянец. Глаза прищурились, кулаки уперлись в боки, - ты, богоданный, если ждёшь, что я хоть слезинку пролью, так не дождёшься. Этот ососок поросячий нам обоим всю жизнь поломал. Суди меня как хочешь, только это его боги наказали за подлость.
- Тихо, тихо, - Волод воздел перед собой открытые ладони, как бы защищаясь, - ты выслушай сначала до конца.
- Ну, слушаю, какие ещё новости?
- Знаешь, кто сейчас Великий Кнез?
- Да не знаю и знать не хочу, век бы мне его не видеть, - в сердцах отмахнулась женщина. Тут уже мужики не выдержали и снова засмеялись.
- Муж твой, Любослава, и есть нынешний Великий Кнез, - решил Акела положить конец этому представлению. Забавно, конечно, только надо и про дело вспомнить. Вряд ли кнезинке юной в обществе этих головорезов так же весело.
- Ты? - растерялась Любослава, - Как ты? А?
- Любушка, давай потом об этом. Времени нет. Племянницу нашу, Светланку, "терновники" из терема выкрали.
- Светланку, дочку Брана? Понятно. Что делать думаете?
- Любослава, - снова вмешался Акела, - Ласку помнишь?
- А как же, конечно.
- Она в тереме Кужилы работает. Стражникам стирает, готовит. Нужно её из терема вызвать. Ну, сказать, к примеру, что у неё тётка в деревне занедужила, помирать собралась. Переведаться нам с ней надо, она подсыл наш. Может, Светланку в тереме держат.
- Ну, это-то мне просто. Не такое делала.
- А не сказать ли, что тётка христианка? - вслух подумал Барс.
- Зачем? - не понял Волод.
Акела уловил замысел друга мгновенно.
- Тогда кто-то из "синих" обязательно увяжется с Лаской, чтобы тётку исповедать. Золотая твоя голова, Василич. Мы его самого тут так исповедаем…
- Ну, тогда чего сидим? - женщина сдёрнула с крючка одёжку, - пошли. Негоже как-то Великой Кнезине по городу ночью без свиты ходить, ещё примут за кого не того.
Через полчаса она торопливым шагом уже подходила к воротам терема.
- Чего надо, тётка? - окликнул её молодой стражник.
- Голубчик, как бы мне Ласку повидать, которая вам стирает?
- А пошто она тебе?
- Тётка её соседка мне. Занедужила она, вот и попросила меня за племянницей сбегать. Ну как преставится, всё, какая-никакая родная душа.
- Это да, - согласился парень и крикнул вглубь двора, - Ровдуга, кликни Ласку, тут к ней пришли. Тётка у неё захворала.
- Сейчас, - отозвался мужской голос.
Минут через пять к воротам подошла та самая "кулёма", которая совсем недавно "искала кухню" в палатах Ставра.
- Ну, артистка - хмыкнул про себя Акела. Всю сцену они наблюдали с тёмной стороны улицы, стоя под огромным развесистым дубом. Любослава без разговоров подхватила её под локоток и отвела в сторонку. Они о чём-то пошушукались, после чего Ласка вернулась к воротам и обратилась к стражнику.
- А… этот… как, бишь, его? Тятя который…
- Какой тятя? - с беззлобной усмешкой спросил тот.
- Ну… Ага! Христианин который…
- А, отец Афанасий, - сообразил парень, - а на что он тебе сдался?
- Да тётка-то её в Христа верует, - поспешила пояснить Любослава, опасаясь, что Ласкин спектакль затянется надолго. "Кулёма" обрадовано закивала, поддакивая. Ещё минут через пять-семь появился старый знакомый, отец Афанасий.
- Ну, этому исповедаться у Борисыча не привыкать, - шёпотом съязвил Барс. Выслушав Любославу, священник кивнул и, махнув рукой кому-то во дворе, пошёл вместе с женщинами.
Группа неслышно следовала за ними. Дорога прошла без приключений. Едва женщины с "терновником" вошли в домик, мужчины бросились следом. Увидев их, "синий" сначала оторопел, глаза его метнулись, потом правая рука резко дёрнулась и тут же резко дёрнулась Ласка. Кинжал со стуком откатился по полу.
- А мне объяснял, что христиане люди мирные, оружия не носят, крови не проливают, - голос Ласки сочился ядом, священник глядел на неё почти с ужасом. От "кулёмы" не осталось и следа, вид настоящей Ласки в данный момент иного неподготовленного человека мог напугать до полусмерти.
- Христиане, - справедливости ради заметил Акела - действительно люди мирные. По крайней мере лучшие из них, ну, и пастыри, естественно. Правда, к отцу Афанасию это не относится. Если он христианин, то я испанский лётчик Хулио Педро.
Соловей хихикнул, Клим ткнул его кулаком в бок.
- Ладно, шутки в сторону - Акела крепко взял хранящего молчание "синего" под руку, - Василич, вы тут пока покалякайте о делах наших скорбных, а мы с пастырем пойдём исповедаемся, - и втолкнул его в соседнюю комнату. Не тратя времени, сгрёб "терновника" и, развернув лицом к себе, привычно уставился в глаза. Убедившись, что враг доведён до кондиции, начал свой допрос.
- Где содержится кнезинка Светлана?
- На самом верху терема, в покоях, смежных с покоями кнеза.
- С ней всё в порядке, она здорова?
- Здорова, что ей сделается, - пожал плечами отец Афанасий - этот кобель Юлий, правда, собирался с ней жить, но сначала ему помешал начальник стражи…
- Что с ним?
- Да пока ничего, побили и посадили в подвал. Юлий сказал, что сам его допросит. Правда, раньше, чем через сутки, у него до этого дурака руки не дойдут.
- А с этим то что приключилось, с Юлием? - поинтересовался Акела.