Две торпеды врезались в берег, одна торпеда застряла на речном дне, две торпеды поразили "Атаго", которая тут же стала тонуть, одна торпеда попала в миноносец "Хибари", тут же взорвавшийся, как китайская новогодняя петарда, а последняя торпеда, пройдя мимо "Сивуча", который в этот момент нанизал своим шпироном миноносец "Хато", вскрыв его по всей длине как консервную банку, всплыла и мирно закачалась у русского борта… сжатый воздух что-то быстро кончился.
Преследуемый яростным лаем японских скорострелок, горящий "Сивуч", со сбитой стеньгой бизань-мачты, лежащей поперёк борта, прорвался в открытое море… и стороночкой, по мелководью, по-над мелями, за рифами, пошёл себе неторопливо в Артур…
…"Поебать мой лысый череп! – воскликнул капитан первого ранга Кроун, блокированный японцами в Шанхае – Чем наш "Маньджур" хуже "Сивуча"?"
Глава шестнадцатая. Круги по воде.
Телеграмма Кайзера "Угроза Войны!" не стала для губернатора Циндао руководством к действиям… потому что ещё до её получения фон Мюкке предпринял кое-какие шаги…
А шаги были такие… При входе в бухту Кяочао был немедленно установлен дозор из сторожевых кораблей, а на границе концессионной территории, помимо штатного наблюдения китайской жандармерии, было введено патрулирование разъездов от 3-го морского батальона, распорядительным порядком были отменены все отпуска и телеграммами отозваны офицеры, находившиеся в командировках. Начальнику "Восточно-азиатского морского отряда", который со времён Боксёрского Восстания охранял немецкое посольство, было приказано незаметно оттянуть свои части из лагерей к местам постоянной дислокации (Пекин и Тяньцзинь) и держать их в готовности.
Вообще, подготовительные мероприятия коснулись всех областей деятельности как концессионных предприятий, железной дороги, порта, города, крепости, флота, так и всех германских подданных и отдельных воинских частей, находившихся на территории Китая.
Особенно важен был Пекинский отряд – составлявший около 10% численности невеликого немецкого гарнизона… шутка ли – три роты, полтысячи матросов и два десятка офицеров, при двух вьючных пулемётах "Шварцлозе" и трёх 150-мм гаубицах… но вот как его перебросить в Циндао? Странный вопрос – на поезде…
…"Уа-а-а-ау!" – печально вскрикнул паровоз, и выпуская клубы пара, резко сбавил ход… Заскрипели тормоза… Станция Тяньцзинь, Тяньцэинь-Пукоуской железной дороги…
На низком, замощённом камнем перроне, сухопарый, прямой – точно палку проглотил – английский майор Томпсон – в хаки и чернявый, носатый, похожий своими тонкими и длинными усами на навозного жука – француз Делоне, в синем, с красными шароварами, мундире… союзники…
Командир отряда капитан фон Браухич спрыгнул с подножки первого вагона, оправил фельдгау, так, что на кителе – ни морщинки, заправил в левый глаз монокль – хоть зрение имел превосходное… чеканным прусским шагом приблизился к офицерам… Чётко отсалютовав, задал абсолютно бессмысленный вопрос – так как ответ знал заранее:"Чем обязан, майне херрен?"
Томпсон переложил стек в левую руку, поднёс два пальца к виску… Француз же, обогнув своего спутника, суетливо протянул немцу свою жирненькую и потную ладошку с траурной каймой под ногтями – на которую фон Браухич брезгливо уставился с откровенным недоумением во взоре… Делоне смущённо спрятал ладонь за спину и шаркнул ножкой…
"Э-эээ… Вы не можете ехать дальше, сэ-э-эр…"
"Почему?"
"Э-э-э… потому что. Сэ-э-эр."
Фон Браухич огляделся… перрон был оцеплен. В оцеплении трогательно перемещались конопатые физиономии "томми" и, как показалось капитану, пейсатые Jьdisch-дhnlich лица "пуалю"… при виде последних фон Браухич с омерзением передёрнул плечами…
В вагоне за его спиной с треском опустились оконные стёкла и оттуда с недовольным ворчанием стали высовываться рыжие бороды Der Matrosen… фон Браухич бросил один – единственный взгляд назад – и гневный огонь в немецких глазах сменился оловянным, ничего не выражающим блеском… ворчание дисциплинированно сменилось мёртвой тишиной…
"Спрашиваю ещё раз. Почему?"
"Э-ээ…"
Француз взял инициативу в свои руки. Схватив фон Браухича за рукав – который последний тут же с отвращением вырвал, на что Делоне никак не среагировал – просто не заметив немецкого демарша – представитель Антанты начал что-то лопотать… про карантин… международное сотрудничество… взаимопонимание… Vous comprenez?
У фон Браухича мигом заболела голова и его замутило… отступив на шаг, немец взялся было за поручень, чтобы отступить в вагон от назойливого француза…
Но тут англичанин взмахнул стеком… окна маленького вокзала распахнулись – и на вагоны нацелились тупорылые "Максимы"…"На любой ваш вопрос у нас чёткий ответ! У нас есть Максимы – а их у вас нет!"
Однако… у фон Браухича был – Befeh… и он тоже мог бы взмахнуть чем-нибудь… если бы от паровоза не подбежал герр директор железной дороги, Der Doktor Дорпмюллер… и что-то энергически фон Браухичу на ухо не зашептал бы…
Фон Браухич тонко, совершенно по – цоссенски, улыбнулся, отдал честь… вскочил на подножку вагона… паровоз, окутавшись паром, сдал назад… и состав задним ходом убыл с негостеприимной станции…
Когда через два часа через станцию прогрохотал грузовой состав с кирпичом, нагруженным на открытые сверху полувагоны, Томпсон заметил Дэлоне:"Какие гунны всё же тупые! Продолжают завозить в Циндао грузы для наших маленьких косорылых друзей…"
Делоне подобострастно захихикал…
Спустя день "Восточно-азиатский морской отряд" со всем штатным вооружением был уже в лагере Сюфанг, под Циндао (случай подлинный).
…"Э-х, Дуби-инушка – Ein-zwei!" Соединёнными усилиями паровой котёл одного из "Циклонов" был втащен наконец в ворота портовых мастерских…
Старый мастер покачал седой головой и с досадой произнёс:"Welches prдchtiges Metall!"
Тундерман Первый с удивлением спросил его:"Герр Hauptmeister, почему Вы постоянно наш металл хвалите?"
"Так ведь металл – действительно великолепный! Сколько же русским пришлось приложить стараний, чтобы его так испортить…" – потом плюнул, и побежал в инструменталку…
Тундерман только головой покачал…
Фон Мюкке продолжил прерванный разговор…"Итак, майне херр, наша задача – возможно дольше удержать Циндао против натиска японцев, защищать крепость до последней крайности, так как каждый день, выигранный упорным сопротивлением, может со временем дать неисчислимые успехи…"
"А вообще – ЗАЧЕМ нужно Циндао?"
"Докладываю. Крепость (база) имеет назначением: а) служить в начальный период войны операционной базой и пунктом развертывания вспомогательных крейсеров, вооружаемых для действия на торговых путях противника, после чего б) должна самостоятельно продержаться до момента определения исхода войны на европейском театре, с тем чтобы сохранить германский флаг на Дальнем Востоке и таким образом обеспечить политическую и территориальную базу для последующей экспансии.
В связи с этим сопротивляемость крепости полностью удовлетворяет вариантам борьбы со следующими противниками: с русскими силами из Владивостока, с французскими – из Индо-Китая и с английскими – из Индии, Китая и Австралии… я ответил на Ваш вопрос?"
"Более чем… а как будет с нами?"
"Ну, вообще-то мы рассчитывали вооружить один из наших больших лайнеров… запас имеем, в количестве восьми шестидюймовок… половину, в обмен на один Ваш миноносец, готовы уступить! И дать по триста семьдесят снарядов на ствол боекомплекта."
"Да я же не в обмен, я просто так… ведь у Вас, после потери "Таку", минных кораблей вообще не осталось…"
"Да, увы… второй миноносец, S-90 – на ремонте… сейчас в строю только канонерки "Ильтис", "Ягуар" и "Корморан"… жалко австрийца… хоть их кораблик и не новый – а всё восемь шестидюймовок… видимо, придётся разоружать…"
"А австрийцы – согласятся?"
"Да куда они денутся… а за миноносец-спасибо. Мы его быстро до ума доведём… и назовём как-нибудь романтически… вот, например, "Rjazan"… подойдёт?"
"Само собой… уж его рязанскую скуластую морду не скроешь…"
"Kristallnacht"!
Так впоследствии назвали в Англии события в Циндао, происшедшие после кантонской резни…
Немцы же писали про "взрыв стихийного народного возмущения"… весь чёрный юмор ситуации заключался в том, что Фольксдойче, проживавшие в Циндао, участия в событиях практически не принимали!
За гибель немецких моряков от рук японцев "мстили" китайцы…
Канлодка "Фатерлянд" ("Отечество"), типа "Циндао", относилась к типу речных канонерских лодок, специально построенных в Шихау для службы на реках Юго-Восточной Азии. После вступления в строй в октябре 1903 года эти два однотипных корабля являлись стационерами в Китае.
Ну что можно сказать – плоскодонный пароходик, метр осадки, одна тонкая труба, одна мачта, одна пушка 8, 8 см…
Для японской Империи угрозы никакой не представляла… и выполняла в Китае единственную боевую задачу – демонстрировала Германский флаг! А именно, недвусмысленно намекала жителям "Города пяти козлов", что граждане Великогерманской Империи Немецкой Нации – Второго Рейха, находятся под защитой и покровительством "Хох-зее-Флотте"…
И зачем командир "Такачихо" решил "установить национальную принадлежность" "Фатерлянда" – так и осталось неизвестным… очень трудно спутать характерный силуэт немецкого корабля с китайской джонкой… то, что командир японского крейсера получил от неизвестных лиц некоторое денежное вознаграждение за избавление японских торговцев от немецких конкурентов – осталось недоказанным… тем более, что сами японские торговцы о том, что они таким оригинальным способом хотят утвердиться в Кантоне – и слыхом не слыхивали!