- Интересный сорт - "Герцеговина флор", - проговорил Ермилов, - таких сейчас и не купить.
- Из прошлого один из сотрудников по личной просьбе привез, - пояснил полковник. Затем, пока Игорь рылся в карманах в поисках зажигалки, поставил на спину скамейки чемоданчик. - А трубку когда-нибудь курил? - Спросил Геннадий, доставая из дипломата бумагу, вложенную в "файл".
- Баловался, - признался Игорь.
- Это хорошо, - загадочно проговорил полковник, протянул Ермилову листок, - читай.
Паренек от поисков зажигалки отказался. Сигарета тут же отказалась за ухом. Игорь взял документ. Грамота старая, кажется, вот-вот развалится.
- Читай, читай, - повторил Геннадий Осипович.
Оттого, что исписана она была мелким почерком, разобрать удалось не так уж и много. Плюс ко всему, часть текста по краям от времени просто превратилась в труху. Однозначно документ старый, сделал вывод Гоша, вон и цифры в правом нижнем углу - "7207". Не иначе год, причем не от Рождества, а скорее всего, от сотворения мира. Писался не иначе во времена Петра Великого.
Автор сего загадочного послания, а стилистика больно уж на современную смахивала, отчего у Игоря возникла мысль, что это всего лишь подделка, утверждал, что во время путешествия московского монарха по Европе на того было совершена попытка покушения. Некто (тут нельзя было прочесть имя - огромное чернильное пятно) попытался усадить на престол государства Московского человека, желавшего вернуть меняющееся государство в прежнее русло - отсталости. Имя "дублера" так же было утрачено. Далее писарь сообщал, что ему как представителю (тут снова не возможно что-то было прочитать) удалось предотвратить измену. Далее указывалась, по всей видимости, дата преступления. К сожалению, цифры были размыты. Затем стоял год - 7202 от сотворения мира и подпись. Вот тут-то у Ермилова "кость в горле застряла".
- Это же моя подпись, - проговорил изумленный Игорь.
- А чему ты удивляешься? - молвил Заварзин, - Забыл, в каком подразделении служишь?
Ермилов взглянул на полковника, а тот только улыбнулся и проговорил:
- Теперь понимаешь, зачем я тебя вызвал? - спросил Геннадий Осипович.
- Нет! - Честно признался Игорь. Он никак не мог понять, для чего полковник это сделал. Если тот хотел отправить его в прошлое, так мог бы спокойно сделать это после того, как он вернется из Крыма.
- Не думал, что у нас в ФСБ, - пошутил Заварзин, - такие тупые сотрудники.
Определить, шутит полковник или нет - сложно. Ермилов запросто обидеться мог. Он - человек с высшим образованием явно - не мог быть тупым.
- Чем так говорить, - молвил Игорь, - вы бы лучше, Геннадий Осипович, разъяснили.
- Ладно, - проговорил Заварзин. - Ты уж меня прости. Сразу нужно было тебя в курс дела вводить. Короче, так: дело тебе предстоит непростое. Подпись на документе твоя! Лично проверял. Отсюда вывод вытекает, что автор этого послания - ты. И писал сию бумагу, следовательно, в семь тысяч двести седьмом году от сотворения мира. Или, как принято говорить сейчас, в тысяча шестьсот девяносто восьмом году. - Полковник посмотрел на Ермилова. - Поэтому тебе придется отправиться в прошлое, чтобы предотвратить подмену Петра Великого. Ты же, Игорь, знаешь, что абы кого в прошлое не пошлешь. Не всякий имеет такую возможность. Сам бы в прошлое отправился, но, увы - не могу. Мне больше, кроме тебя в прошлое послать - некого. Правильно говорю?
- Правильно, товарищ полковник.
- Так вот, - продолжил Заварзин и кратко изложил предполагаемое задание. - Теперь тебе миссия ясна? Исход, судя по этой записке, - Геннадий Осипович взял у Игоря грамоту из рук, - тоже. - Положил ее в чемоданчик, - Вот только понимаешь, Игорь, - тут он сделал паузу, - существует одна загвоздка.
Ермилов удивленно взглянул на полковника. Он никак не мог понять, чего опасается офицер. Ведь Игорь не первый раз отправлялся в прошлое. Один раз его заслали в пятнадцатый век, несколько раз в начало двадцатого. Конечно, в семнадцатом и восемнадцатом Ермилов ни разу не был, так ведь когда-то это должно было произойти. Неужели выпал шанс лично встретиться с Петром Великим?
"Так чего же полковник опасается? - думал Ермилов. - Боится, что с миссией не справлюсь? Так вроде все пройдет замечательно. Вон, и грамотка об успешном завершении операции есть. А может, полковник по-другому считает? Чего же он колеблется? Чего опасается? А может, Геннадий Осипович чего-то не договаривает?"
То, что Заварзин чего-то недоговаривал, Игорь не сомневался. Полковник сам по себе был человеком загадочным. Казалось, что он знал куда больше.
- Загвоздка, Игорь, - монотонно проговорил Геннадий Осипович, - в том, что я не уверен, сможешь ли ты вернуться назад - в родную эпоху. Я опасаюсь, что вдруг все пойдет не так гладко, как хочется. Миссию ты выполнишь. Грамоту напишешь, а те, кто пытался подменить Петра, решатся и убьют тебя.
Не будет этого, мысленно решил Ермилов. Не допустит. Попытается заговорщиков вместе с двойником уничтожить. Лес рубят - щепки летят. Если, конечно, зачинщиком переворота не окажется, допустим, Меншиков или Лефорт! Тут ситуация куда сложнее. Обе фигуры в истории отечества значимые.
- И к тому же, - продолжал Геннадий Осипович, - не забывай, что сейчас тебе впервые придется не просто контролировать события, но и их вершить. Шаг вправо, шаг влево - и бабочка будет раздавлена.
О так называемом "эффекте бабочки" Игорь читал. Неосторожное движение, и история пойдет совершенно иным путем, не известным никому.
- До этого, - говорил между тем Заварзин, - ты никогда ничего подобного не делал. Наблюдал и все. Сейчас же статус резко поменяется. Ты станешь - хозяином времени. Человеком, способным влиять на историю. Порождая своими действиями параллельные реальности.
Тут он закурил сигарету, и Ермилову пришлось последовать его примеру.
- И вот еще что, - сказал вдруг полковник, - сейчас нам мало что известно. Дата события уничтожена временем. Имена заговорщиков стерты. Боюсь, придется тебе прожить в конце семнадцатого века несколько лет…
- Несколько лет? - переспросил Игорь, понимая, что отпуск помахал ему ручкой.
- Несколько лет, - вздохнул Заварзин. - И еще, - тут Ермилову просто пришлось сосредоточиться, - у меня нет уверенности, что ты вернешься!
Существовал огромный риск, что путешественник в прошлое мог запросто погибнуть от шальной пули. По академии ходил слух, якобы существовала вероятность того, что прибор МВ-1 мог запросто сломаться. Ученый, что создал машину времени, не знал точного времени работы ее батарей без подзарядки.
- Так что вот, - продолжил между тем полковник, - бери этот дипломат. Езжай домой. Проштудируй литературу по той эпохе. Времени на посещение архивов у тебя сейчас нет! - К чему это Геннадий Осипович сказал, Ермилов так и не понял. (Разве что-то изменится, если он пороется в поисках информации там). Видимо, Заварзин сориентировался в недоумении подчиненного и добавил: - Бумаги выправлять долго. Раньше думал, успею, но когда сунулся, понял, что бюрократических препятствий больно много. Так что прибегни к рассекреченным материалам. А уж затем приступай к выполнению задания. Ты не должен допустить изменения истории. - Тут полковник оглядел Игорька и добавил: - Побрейся, а вот усы оставь!
Оставив "Форд" в гараже, Ермилов вернулся домой. Не раздеваясь, прошел в комнату и положил чемоданчик на стол. Затем на кухню, чтобы кофе заварить. В коридоре Игорь вдруг остановился и вновь задал себе все тот же вопрос:
- А почему именно я?
То, что задание ему придется выполнять, это и так понятно.
"Интересно, как этот эффект в научных кругах именуется? - подумал он, зажигая конфорку и ставя кофейник. - Хотя бог с ним, с этим названием. Вполне возможно - петля. Нечто наподобие петли Мебиуса, когда не знаешь, где у нее начало и где конец. Неужели точка отчета грамота? Я ее получил и должен отправиться в прошлое, чтобы в конце всех своих приключений написать, только лишь затем… Бесконечный круг. Одно ясно точно: этой грамоты в тысяча шестьсот девяносто седьмом еще не было".
Но бог с ней - грамотой. Ермилова интересовало другое, почему именно он, а не Петров, Иванов, Сидоров или даже Смирнов? Отчего именно ему суждено было попасть в эту временную петлю? Что в нем такого особенного? Дар путешествий во времени есть, по крайней мере, у десятерых, среди которых был даже тесть Заварзина. Он пару раз приходил к студентам и рассказывал о первой операции спецслужбы. Именно в ней Щукину и выпала честь участвовать.
А Игорь, кто он такой? Обычный лейтенант, каких в стране тысячи. Какие у него достижения? Несколько "командировок" в прошлое, а тут такая миссия, да еще и без подготовки. На все про все всего несколько дней.
"А если не получится? - пронеслось в голове Ермилова, - а если не получится?"
Тут же Игорь отогнал сию страшную мысль. Кофе закипело. Он снял кофейник и направился к столу.
"У страха глаза велики, - подумал вдруг Ермилов и улыбнулся. - Ничего, прорвемся!"
Игорь налил кофе. Кинул в него несколько ложек сахара, помешал.
Если так посмотреть, то вся его жизнь была какая-то нелогичная. Когда после школы его на службу призывали, он и предположить не мог, что в секретный отдел ФСБ попадет. Дивизия Дзержинского в первые дни казалась счастливым билетом, но в ней задержаться надолго не удалось. В один прекрасный день его к себе вызвал подполковник Якушев. Слова офицера тогда, произнесенные в кабинете, были как ушат холодной воды:
- Что ты такое, рядовой, натворил, - проворчал Якушев тогда, - что тобой полковник с Лубянки интересуется? Что же ты за особенный такой, что тебя изъявили желание к себе в отдел забрать?
- Не могу знать.