Женщина направилась на выход из спальни сына. Коснувшись дверного косяка, на мгновенье оглянулась.
- Сережка, прикрой кран на кухне, вода течет, твой гость его вечером неплотно закрутил.
- Спасибо вам с папой за все. Я буду всегда любить вас!
Шаги женщины пропали, растворившись в ночи. Сергей поднявшись, прошел на кухню. Из незакрытого крана тонкой струйкой стекала вода.
- Мамочка, я буду всегда любить вас, - прошептал он.
Закрыл плотно кран, прошел к своей кровати, прилег, и тут же отключился в крепком сне. Любовь матери, это великая сила, непознанная ни учеными, ни диктаторами, ни простыми людьми. Она просто есть!
Сам процесс похорон, отложился в памяти у мальчишки смутно. Восковое лицо матери, да закрытый гроб отца, много цветов, и надрывный женский плач.
На следующий день, через ворота КПП Сергея провели к Ивакину. В кабинете находился и майор Карабут, подтянутый лощеный, со слегка лысеющей головой, со скудной планкой юбилейных медалей на груди.
- Входите, молодой человек! - улыбнувшись, предложил он.
Писавший что-то за столом командир части отвлекся.
- Проходи Сережа.
- Товарищ полковник, - официально обратился Сергей. - Я по поводу моей дальнейшей жизни. Разрешите?
- Ну, что ж, давай. Твои предложения?
- Николай Иванович, отправьте меня к деду.
- Это, к какому-такому, деду? Откуда ты его выкопал?
- Ну, не совсем к моему деду. К деду моего отца.
- Та-ак! - рука полковника непроизвольно потянулась к макушке, предстояло поразмыслить над информацией.
- Гражданские власти не пропустят такого усыновления. Прадед-то, небось, стар?
Сверкнув глазами на замполита, парень перешел в наступление.
- Оно конечно проще, перед лицом товарищей говорить одно, а сына погибшего капитана, сдать в детдом. И власти пропустят!
- Но-но, думай что говоришь, и кому говоришь!
Полковник снял с рычагов телефонную трубку.
- Начальника штаба ко мне!
Стоявшему навытяжку седому подполковнику поставил задачу:
- Сейчас забираешь Хильченкова младшего, все у него выясняешь, оформляешь в сопровождение старшего лейтенанта Шкуратова, он сам с Кубани. Обеспечишь проездными документами. Я все подпишу.
- Есть!
- Да-а! Василь Василич, вместе с замполитом, придумайте для мальца комплект документов, на все случаи жизни. Чтоб ни одна гражданская морда на сраной козе объехать не смогла. Уловил? Вась-Вась, ну ты же можешь!
- Сделаем, командир!
- Ну, вот и добре!
Прощание с друзьями не затянулось, Сергею было не до него. Ивакин держал слово. Сутки потребовалось на все нюансы бумажных заморочек. Сопровождающий, в прошлом подчиненный отца, Сашка Шкуратов, подъехал на УАЗе к воротам, теперь уже ставшего чужим подворья, вместе с водителем загрузил в "собачатник" нехитрые пожитки, которых и было-то не так много. Не нажили. А всегда казалось, что всем обеспечены, а лишнее и не нужно. Толпа друзей обступила его со всех сторон. Лица ребят, смурные, расстроенные, слезы из глаз готовы пролиться в любой момент.
- Уезжаешь? - Рольф заглянул в глаза друга.
- Да, не увидимся больше.
- Ну, это жизнь покажет. Вот, - рыжий протянул охотничий нож в кожаном чехле. - Ты же хотел, я знаю. На память, помни, что у тебя есть друг.
- Спасибо!
- Сережка, пора. Нам еще больше сотни километров по степи пилить, да на полустанке на поезд садиться. Поехали.
УАЗ проехав по асфальту поселковой дороги, оставив позади стройные ряды ухоженных домишек, соскочил на проселок и попылил по нему, оставляя шлейф серой пелены позади себя. Сергей не догадывался, что там, позади, оставалось его детство.
Глава 2. Дед
Дорога была долгой. Поезд пассажирский, тормозил у каждого столба. Лишь после пересадки в Москве на скорый, за окном проносились просторы необъятной Родины, мелькали невозделанные поля и леса, зеленевшие соснами вперемешку с белыми березами средней полосы России. Не так представлял себе эту дорогу Сергей, когда мечтал с отцом и мамой проделать такой путь. Мысли, черными птицами, набросились на мальчишку. Куда он едет? Примет ли его дед, который может и не знает о своем малолетнем родственнике? Как дальше распорядится жизнь его судьбой?
Шкуратов ехал на свою Родину. Там проживали его родные и родичи, которых было так много, что и не сразу упомнишь, кто кому кем доводится. Настроение приподнятое, хоть кратковременный, но все же, отпуск. Рядом с ним пацан, заметно переживает неизвестность будущего.
- Не переживай, Серега. У нас на Кубани жить можно, - подбодрил он мальчишку. - Если даже дальняя родня, все равно не бросят. Ты уже взрослый, приживешься.
Сергей промолчал. Он и так всю дорогу отмалчивался, односложно отвечая на вопросы, сам разговоров не заводил, держал все в себе. Когда заметил, что Шкуратов пристально вглядывается в степной пейзаж за стеклом, не слишком похожий на Оренбуржье, понял, они у цели.
- Ростовская область. Ты смотри, Серега, ветер ковыль волнует, словно волны на море перекатываются. А, вон, скифские курганы. Тысячи лет назад в этих местах царские скифы-сколоты кочевали. Правда, красиво?
- Красиво.
Чем дальше удалялись к югу, тем больше природа отличалась от пройденного пути. Поля засеяны, белые беленые хатки виделись издалека, высокие пирамидальные тополя у дорог приклеивали к себе взгляд. Накопившаяся за дорогу усталость брала свое, под монотонный стук колес Сергей проваливался в сон, а просыпаясь, опять погружался в невеселые мысли. Жалел себя, ощущая ненужность никому, свою сиротскую долю. И снова дорога отвлекала от мыслей. По вагонному коридору прошлась дородная тетка, проводница, оповещая о предстоящей остановке. Заглянув к ним в купе, мельком мазнув глазами на порядок, провозгласила:
- Ваша станция, мальчики. Сдаем белье и готовимся к выходу!
- Пора.
На пристанционной площади Сашка взял такси, раздолбанную "Волгу" желтого цвета, с шашечками на дверях. Советский офицер мог себе позволить такую роскошь. Узнав название станицы, водитель, пузатый дядька с седой, жесткой, как проволока шевелюрой, расплылся в понимающей улыбке.
- Ага, к деду нашему, к Матвей Кондратичу пожаловали.
Шкуратов хоть и был удивлен таким утверждением, но вида не подал.
- К нему.
Выруливая на шоссе, водитель словоохотливо продолжил разговор.
- Так это вам не в станицу, это к нему на хутор треба ехать. Али на ночевку зараз к кому определить, а опосля уже к деду?
- Вези сразу на хутор, - распорядился старший лейтенант.
- Ну-ну! Вам видней. Дед может и на порог не пустить. Своеобразный человек. Ха-ха! Старый черт. Помню, москвичей привез, так он им в калитку не дал зайти. Собака у него, волкодав, ростом с годовалого телка, так разорялась, чуть цепь не перегрызла. А, он вышел, кажет им: "Езжайте, откуда приехали. Нечего мертвякам у меня на дворе делать!". Не пустил, так ведь и уехали. А у вас какие проблемы, ежели не секрет?
- Да никакого секрета нет. По-родственному едем.
- Откуда это у колдуна родственники могли взяться?
- Какого колдуна? - спросил Сергей.
- Да, деда Матвея. Я не понял, вы разве не лечиться приехали? Это он у нас знаменитость всероссийская. К нему со всех концов страны болящие, словно пчелы на мед слетаются. И откуда, только знают, что есть такой?
- Езжай на хутор, батя, - проговорил Шкуратов. - Там видно будет.
У самого въезда в большую станицу, с покосившейся маковкой церкви виднеющейся на пригорке, таксист повернул вправо, вставая колесами на наезженный летник, змеившийся по степи. Провез мимо балки с нависшими над самой дорогой тяжелыми ветвями дубов, обогнул ее по самой кромке, и прибавив скорости, попылил вдоль русла неширокой реки, сноровисто несущей мутные воды.
- Кубань, мать казачья! - восторженно произнес Шкуратов, глядя на реку, поросшую по берегам камышом и осокой.
- Тю-ю, - глянул на офицера водитель. - А, ты разве наш? Кубанский?
- А то ж, природный казак, станицы Ильинской.
- Земляк значит, - выворачивая руль и выезжая к деревянному настилу моста, произнес водитель. - Не, это не Кубань. Кубань по левую руку у самой станицы протекает, а это ее приток, Горлица. Речка так себе, виляйка, не на всех картах и название-то увидишь. От Кубани отпочковалась, да недалече и ушла, вон в плавнях и растворяется.
Проехав мост, оказавшийся на поверку довольно прочным сооружением, машина на первой передаче пошла на крутой подъем.
- А вот и хутор деда Матвея.
На миг над автомобилем пронеслась какая-то тень, прикрыв, словно туча дневное светило, и на лобовом стекле напротив водительского места, с глухим стуком расплылась уродливая пляма какой-то вязкой, желто-серой субстанции.
- А-а! Зар-раза!
- Это что было? - спросил Сашка, пытаясь, наклонившись рассмотреть через стекло, откуда такое добро свалилось, считай на голову.
- Дедов насельник это. Зараза! Ведь всего-то один раз и оскорбил его словами, а эта злопамятная скотина, теперь всегда обсирает машину. Вот, мыть придется!
- Да кто это был?
- Ворон у деда проживает, в рот ему ноги!