Похитили со стоянки одного Михаила, но это ещё не факт, вполне могла быть случайность. Мог бы отлучиться в кустики и другой ушкуйник. Но! Павел увёл ушкуй со стоянки утром, и только он знает, где затоплена ладья с ценностями. Выходит, ему на руку, если Михаил пропадёт. Пройдёт годик-два, а там и ценности поднять можно.
Разум упорно цеплялся за противоречия - за Павла и против, но сердцем Мишка не хотел верить в такую подлость. Не похож он на мерзавца. К тому же Михаил уже подозревал Павла один раз, когда он разнёс долю убитых вдовам и их ограбили.
Тот оказался ни при чём, сыскался истинный виновник. Однако же червь сомнения уже закрался в душу и точил её. Михаил слишком задумался и шёл, механически переставляя ноги, и только тычок в спину вернул его к действительности. Это шедший сзади Тихон ткнул его своим импровизированным посохом.
- Судно на реке.
- Ложись.
- Зачем?
- Ложись, дурень! Ты что, хочешь, чтобы нас увидели? А вдруг это та ладья, которую разбойники ждали?
Михаил и Тихон рухнули на землю.
Сверху по течению спускалась ладья. Видно, что плавание давалось нелегко. Борта в наледи, лёд даже на вёслах. Тяжёлый и широкий корпус едва идёт среди шуги. Та ли это ладья - разбойничья, или другая, но Мишка решил не рисковать. Корабельщиков на судне человек десять-двенадцать, от всех не отобьёшься.
Пока лежали, ожидая прохода ладьи, замёрзли.
- Сейчас бы сбитня горячего, - мечтательно сказал Тихон.
- А к сбитню - курочку жареную, пряженцев с грибами, - подначил его Мишка.
- Ох, не соблазняй. И так в животе урчит. Я два дня как не ел.
М-да, Тихону ещё хуже, чем Михаилу. Однако идёт, молчит, не жалуется. Стойкость это или смирение?
Ладья скрылась из виду. Они встали, пошли быстрым шагом, чтобы согреться. Хоть бы к селу какому-нибудь выйти. Тогда можно было бы сани нанять до Хлынова. Хотя - нет, без денег не повезут. Топор разве отдать вместо задатка? Мишка усмехнулся. Ещё деревни нет, а уже размечтался.
В основном на реках стояли города, деревни прятались по малым рекам и ручьям, опасаясь нападений, поэтому и не встречались они Михаилу и Тихону.
Шли без остановки и довольно долго. Сколько вёрст позади осталось, одному Богу известно. Притомились оба. Михаил остановился.
- Всё, не могу больше, привал. Давай отдохнём немного.
- Чуток не дошли до нужного места.
- Ошибаешься, Тихон. До Хлынова далеко ещё. Уж я-то берега знаю, сколько раз здесь на ушкуе ходил.
Тихон спорить не стал, уселся на пенёк. Мишка устроился на поваленное дерево - всё лучше, чем на мёрзлой земле. Они перевели дух, снова поднялись. Мишка хотел быстрее в Хлынове оказаться, узнать, почему ушкуй ушёл. В конце концов - поесть и согреться, снять вонючий разбойничий зипун.
Они прошли версты две, когда Тихон сказал:
- Забирай влево.
- Это ещё зачем? Вон - берег видно, идём правильно. Если в лес углубимся, заплутать можно.
- Я эти места знаю, позволь - впереди пойду. Мишка остановился и пропустил Тихона вперёд. Тот уверенно свернул от берега в глубь леса.
Мишка в лесу чувствовал себя неуютно. Он вырос в селе, взрослел на воде, на ушкуе. А в лесу - никаких ориентиров. Ладно бы дорога была, а то деревья вокруг одинаковые. Но он доверился спутнику. Тот шёл по лесу, как по собственному двору. Мишка в душе удивлялся.
Они вышли к неглубокому оврагу и пошли по левой его стороне. В конце была небольшая поляна, на ней - охотничья избушка. То, что это заимка, Мишка понял сам. Жил бы крестьянин-отшельник - вокруг избёнки сараи были бы для живности, огород или пашня. Видел уже Мишка крестьянские дома на выселке.
Тихон подошёл к избе уверенно, повернул простенький запор на двери и вошёл. Мишка - за ним. Не зря, выходит, он Тихону доверился, тот и в самом деле местность знал. Думал, обогреются теперь, а может, и еду какую-нибудь найдут - хоть сухари.
Но Тихон повёл себя странно. Он пошёл в угол, сдвинул в сторону ветхий сундук и потянул за кольцо в полу, открыв люк. Из него дыхнуло земляной сыростью. Мишка посторонился. Кто такой этот Тихон и зачем он его к подвалу привёл? Может, зло умышляет? Мишка взялся за топорище. Однако Тихон уже по лесенке начал вниз спускаться. Увидев, что Михаил стоит, недоумённо выглянул из подпола:
- Чего застыл соляным столбом? Лезь за мной.
- Чего мне в подвале делать? Я за тобой шёл, думая, что ты короткую дорогу знаешь, да видно - ошибся.
- Не сомневайся, Михаил. Самая короткая дорога в Хлынов - вот, перед тобой.
- Этот подпол - дорога в город? - Михаил не мог скрыть удивления. А может, Тихон умалишённый, блаженный?
Михаил замер в нерешительности, а тот уже исчез внизу. Махнул рукой Мишка и тоже полез в лаз.
Тихон стоял внизу и бил кресалом по кремню, высекая искры. Затлел сухой мох в углублении камня. Тихон снял со стены факел, зажёг его.
- Люк закрывай! Теперь уж светло. Мишка прикрыл, снял со стены другой факел и зажёг его от факела Тихона. Тот пошёл вперёд, Мишка - за ним. Саженей через десять ход раздвоился. Тихон свернул направо.
- Если будут попадаться ответвления, всё время держись правой стороны, тогда придёшь к Хлынову, - посоветовал он Мишке.
- А левую сторону ежели приму?
- Ни к чему тебе об этом знать. Есть ходы-ловушки, где смерть свою можешь найти.
Мишка хмыкнул. Идя за Тихоном, он осматривал подземный ход. Сделан тот был надёжно. Высотой в человеческий рост, свод и стены из дубовых и лиственничных плах - они сырости не боятся, только крепче становятся. Надёжно сделано, на века.
- Это кто же ход сей соорудил?
- Уж много лет с тех пор прошло - кто знает… - ответил Тихон.
- А кто о нём знает?
- Немногие. Но кому надо, те знают. Первоначально, как мой дед говорил, ход делали, чтобы гонца за пределы города вывести в случае его осады врагом. Или всех жителей, коли враг город жечь начнёт.
- Занятно! Это сколько же трудов и сил положено?
- Только о ходе сём - молчок. Кабы не трудные обстоятельства, вовек бы тебе его не показал. Да смотрю - человек ты надёжный. Вон как лихо с разбойниками управился.
Шли они долго, но поскольку солнца из подземелья видно не было, Михаил даже затруднялся сказать - сколько сейчас времени и сколько они прошли.
- Тихон, долго нам ещё идти?
- Почти пришли. Это самый длинный ход - немногим больше десяти вёрст.
- Ого! - удивился Мишка. Сколько жил он в Хлынове, о подземелье узнал впервые.
Путники упёрлись в запертую дверь, но Тихон пошарил рукой справа от притолоки, отодвинул задвижку и распахнул дверь. В глаза ударил яркий свет. Оба зажмурились.
- Туши факелы! - приказал Тихон и затоптал сапогом свой. Огонь погас, но факел ещё чадил дымом.
За дверью стены из дубовых плах закончились, ещё две сажени, и они вышли… Мишка сразу узнал это место:
- Так это же Раздерихинский овраг!
Глава 9
- Стой! - сказал Тихон. Он сорвал с кустов несколько веток с ещё не успевшими облететь листьями и сделал небольшой веник. - Теперь иди направо, - обратился он к Мишке.
Михаил пошёл, оглянувшись на ходу: интересно было - зачем Тихону веник? А тот шёл по Мишкиным следам и, уничтожая их, заметал веником снег. Ловко! Так вот какую тайну хранит земля под Кукаркиной слободой!
Выйдя из оврага - уже наверху, на Кузнечной улице, - они стали прощаться.
- Спасибо тебе, Михаил, что из лап разбойничьих меня спас! Видно, Божьим промыслом. Прощай, купец, даст Бог - свидимся.
- Откуда ты знаешь, что я купец? Я же тебе говорил - гребец с ушкуя!
- Я тебя при свете узнал. Лавка у тебя есть, и девушка Лиза там работает.
- Откуда ты знаешь?
- В книжной лавке я с ней познакомился. Она "Житие святых" покупала. Читать любит, а это - редкость, тем более - для девушки.
Мишке стало неудобно за своё враньё.
- Извини, если что не так, Тихон, - он протянул ему руку.
Тихон пожал её:
- Только о ходе подземном - никому.
- Обещаю! Ну, удачи тебе!
Мишка направился к дому. Около него стояла подвода, и ушкуйники сносили товары в лавку. Мишка подошёл, остановился в сторонке, понаблюдал, да и встал у входа. В лавке Лиза распоряжалась. "Рулоны сюда несите", - слышался её голос.
Из лавки вышел ушкуйник Никита, наткнулся на Мишку и, не узнав его, оттолкнул.
- В сторонку прими, не видишь - товар разгружаем.
Мудрено было в Михаиле признать хозяина: зипун с чужого плеча - едва не до пят. Однако глазастая Лиза сразу его узнала.
- Ой, хозяин вернулся! - И кинулась ему на шею. - А сказали - сгинул, то ли в лесу заблудился, то ли утоп!
Никита рулон ткани чуть из рук не выпустил.
- Михаил! Ты живой?!
- Как видишь. Даже потрогать можно.
- А… э… - Никита не мог подобрать слов. - Да как же это? Павел к деду твоему пошёл - о беде рассказать.
Мишка вошёл в дом, поднялся по лестнице и застыл у открытой двери в комнату деда и бабки. Слышался голос Павла:
- Так и получилось. Нигде нету. Посудилипорядили и решили в Хлынов ушкуй гнать. По воде уж шуга плыла. Не дай бог, думаю, лёд встанет - что тогда? Хоть бросай ушкуй с товаром.
Мишка вышел из-за притолоки. За столом сидели дед с бабкой, вытиравшие слёзы, и Павел с понурым видом - спиной к двери. Увидел дед Мишку, рот от удивления открыл, бабку локтем толкает.
- Ты чего, старый, пихаешься?
А дед и сказать ничего не может, только пальцем на Мишку показывает. Глянула бабка - Мишаня стоит, живой, - да как заголосит!
- Вернулся, любый мой внучек! А я уж и не чаяла живёхоньким тебя увидеть!